Стоя у старого здания Эстонского радио на улице Крейцвальда, спрашивал у прохожих, как пройти на улицы Терасе и Хыбеда, в том числе и у тех, кто выходил на Крейцвальда с улицы Фельманна, и только одна пожилая дама сказала, что она живет на улице Терасе и, показав рукой на большое здание с круглыми антеннами на крыше, сказала: «Эта улица начинается напротив Дома телевидения, который находится на Фельманна».

«Когда государство управляется согласно с разумом, постыдны бедность и нужда; когда государство не управляется согласно с разумом, то постыдны богатство и почести».
Конфуций, 6 век до н.э.
И вот пройдя всего несколько десятков метров, я повернул у двухэтажного деревянного дома с яркой рекламой SARM и описанием услуг по художественной стрижке собак на улицу с названием Terase (Стальная), от которой сразу за этим поворотом отходит в сторону ул. Vase (Медная) узкий и короткий переулок Hobeda (Серебряный), а если посмотрите на план этого городского района, то увидите, что сама Terase пересекает ул. Tina (Свинцовую) и выходит на ул. Raua (Железную). Об истории металлургических названий таллиннских улиц был рассказ в статье «Примета времени». Не избежала участи получить «стальное» наименование и одна из старейших улиц бывшего городского предместья, где по традиции жили еще с XVIII столетия русские купцы и огородники. В ту пору современная ул. Терасе доходила до Нарвской дороги, примерно у дома №42, там, где сегодня начинается ул.Крейцвальда, и носила она тогда довольно странное, даже пугающее название Tschortow Strasse или Tschortow Gasse (Чортова улица или Чортов переулок). Дело в том, что на углу с дорогой на Нарву в течение долгого времени работал, по-видимому, весьма популярный в городе «Tschortow trahter» (Чортов трактир), известный еще с XVIII века.
Однако никакого отношения к нечистой силе ни сама улица, ни трактир не имели. Просто это питейное заведение принадлежало русскому купцу по фамилии Чортов, а слово «черт» пишется, как известно, через букву «е». И все-таки неблагозвучное на слух наименование улицы пугало и, возможно, рождало легенды о чертях и ведьмах. В 1880 году ее переименовали, и она стала Suur Epinatjevi tn. (Большая Епинатьевская ул.) по имени одного из тамошних домовладельцев купца Алексея Дмитриевича Епинатьева. Через 43 года новое переименование, и она в 1923 году попадает в число «металлических» улиц — становится Терасе — Стальной.

Аналогична история современной улицы Хыбеда. Ее старое название — Klaine Tschortow Gasse (Малый Чортов переулок), все по тому же трактиру, а с 1880 года она Малая Епинатьевская, владения Алексея Дмитриевича выходили и на эту улицу. Наконец, в 1923-м, несмотря на свои более чем скромные размеры и неприглядный в то время облик, получила красивое наименование Хыбеда — Серебряная.

Есть в Таллинне, как, впрочем, и в других городах, улицы, с которыми связаны знаменательные события, имена известных людей, памятники истории или шедевры архитектуры, улицы, на которых решались судьбы города и его жителей. Ничем не примечательны ни Терасе, ни Хыбеда, не заметные для большинства не живущих на них горожан. Можно, конечно, пофантазировать на тему старого «Чортова трактира», был он на Нарвской дороге, а она вела из центра Ревеля в Катериненталь, модный столичный курорт в первой половине XIX столетия, и, проезжая мимо него, вполне возможно, что заглядывали туда откушать кулебяку или гурьевскую кашу петербургские и московские гости, например, не раз бывавший на «Ревельских водах» князь и поэт Петр Андреевич Вяземский. А может быть, в январе 1821 года, покидая Ревель, Александр Бестужев выпил в этом трактире перед дальней зимней дорогой до Петербурга чарку водки… Может быть…

Да и об Алексее Дмитриевиче Епинатьеве мало что известно. Ясно, что был он человеком далеко не бедным и в городе о нем знали, если его именем назвали сразу две улицы. Жаль все-таки, что исчезли из таллиннской топономики имена конкретных людей — того же трактирщика Чортова и купца Епинатьева, а появились безликие «Железные», «Медные», «Стальные», «Свинцовые» и «Серебряные» улицы, никак и ничем не связанные ни с одним из этих и всех других металлов.

Люблю заходить в такие тихие, как бы скрывающиеся от людей и транспортных потоков городские уголки. Несколько старых деревянных жилых домов дают возможность представить, как выглядели улицы Терасе и Хыбеда в начале уходящего ХХ века. Вот двухэтажный дом с салоном для собак, рядом бывшая низкая избушка (№12), превратившаяся после евроремонта в симпатичный теремок, да еще два других деревянных здания с другого конца улицы на углу ул. Рауа (№№1 и 3). Остальные жилые дома, а других здесь и нет, или постройки тридцатых годов (№№5 и 8), или построены относительно недавно. Например, многоэтажный дом <186>7 построен где-то в начале 80-х годов, в его строгой и добротной архитектуре чувствуется «порода», а дорогие автомашины у подъездов подтверждают «номенклатурное» происхождение здания. К такому же классу относятся угловые дома с улицами Тина и Рауа, с роскошными подъездами и стеклянными стаканами лестничных клеток.

Эти контрасты заметны и на совсем короткой улице Хыбеда. Рядом с давно некрашеным деревянным домом №3 шестиэтажное здание довоенной постройки и выходящее на эту улицу крыло большого жилого дома 60-х годов на углу ул. Васе, некогда знаменитого магазином для моряков «Альбатрос» с дефицитными товарами, теперь в нем продают продукты. На другой стороне Хыбеда — пара деревянных домов, а рядом практически заново возведенное на месте старой постройки ультрасовременное трехэтажное здание всего (судя по кнопкам звонков) на шесть квартир с традиционным для нашего времени щитом с яркой надписью «Muua maja».

И хотя дома на улицах Терасе и Хыбеда молчат, и мы не знаем, как и чем живут за их стенами таллиннцы, облик зданий и их состояние говорят о многом и прежде всего о нашем неоднозначном времени. Кто-то обратил внимание на то, что слово «кризис» на китайском языке состоит из двух иероглифов: первый означает опасности, второй — возможности.

Леонид Сурков

«Молодёжь Эстонии»

Related posts

• Выруский певец