В этом году 15 мая исполняется 755 лет с того дня, когда датский король Эрик IV даровал Ревелю (Таллинну) привилегии Любекского городского права, в котором были определены правила управления городом, судопроизводством, ведения торговли, мореходства и др. Впервые Таллинн получил основы гражданских и личных свобод горожан.

Город Любек. Панорама города и гавани.

Но более тесные связи Любека с Таллинном возникли после 1285 г., когда он был принят в Ганзейский союз. Зарождение торговой Ганзы относится к 1241 г. В этот год Любек и Гамбург заключили соглашение для защиты своих торговых путей между Балтийским и Северным морями. Тогда было время разгула пиратства и грабежа на торговых дорогах. Идеи организации безопасного передвижения купцов не только на море, но и на суше, охрана их прав и привилегий нашли активную поддержку среди немецких купцов. К договору присоединились многие немецкие торговые города, число которых временами доходило до 160. На территории Ливонии в Союз было принято 12 городов, в том числе на эстонской земле – Ревель, Дерпт (Тарту), Феллин (Вильянди) и Пернов (Пярну).

Управление торговлей координировалось из Любека, где каждые 3 года проводились собрания представителей ганзейских городов – ганзетаги. Решения их – рецессы, скрепленные печатью Любека, были обязательными для членов Союза.

Ганзейский союз занимался посреднической торговлей, стараясь добиться максимальной эффективности и минимальных издержек. Он впервые на Балтике стал использовать новый вид судов – когги, имевших значительно большую грузоподъемность и удобства для судоходства по сравнению с предшествующими судами времен викингов. Создал рациональную систему торговых контор и судоходных линий. Но главным рычагом получения хороших доходов считал создание монополии в торговле. Всеми способами, вплоть до применения военной силы, отстаивала Ганза монопольное право посреднической торговли на громадной территории от Англии до Новгорода. Этому способствовало удобное географическое расположение ганзейских немецких городов вдоль южного побережья Балтийского моря.

Строящийся когге.

Но особенно строго охранялась Ганзой торговля с самым восточным соседом на Балтике – с богатым Новгородом. Она всячески стремилась не допускать новгородских купцов торговать с неганзейцами, или наоборот. Даже в положении о торговом дворе св. Петра в Новгороде (вторая половина XIV в.) имеется интересный для нас параграф № 72: «Далее никто, кто хочет пользоваться правами св. Петра, не должен привозить в страну (в Новгород — Авт.) чужих гостей, будь то ломбардцы или фламандцы, или какие иные люди; также не должен он их товар в страну привозить под угрозой штрафа в 50 марок и потери прав двора». Но этого запрета для Ганзы, казалось, недостаточно. Чтобы исключить или затруднить проведение торговых сделок в ливонских городах между приехавшими неганзейскими купцами и русскими торговцами, Ганзейским союзом была разработана и длительное время использовалась – вы не поверите – языковая блокада! Как же Ганза сумела ее организовать в средневековье?

Известно, что успех торговых сделок за границей в большой степени зависит от умения пользоваться местным языком. Купцы Ганзы говорили на нижненемецком. Общение их с купцами из Дании и Нидерландов не представляло особой трудности, потому что языки этих стран были диалектами одного и того же языка. Трудности были в заключении торговых сделок в Швеции и Норвегии, так как языки их отличались от нижненемецкого. Но спасало положение то, что многие торговцы этих стран были двуязычными. Возникали трудности и с английскими купцами. Но был найден выход – при разговоре или переписке переходили на латинский язык, который обеим сторонам был понятен.

А как вы думаете, на каком языке общались немецкие купцы в Новгороде? Оказывается, только на русском! Это делалось для создания языковой блокады. Ганзейцы тесно связывали блокаду, обеспечивавшую им монополию на владение русским языком, со своим господством в торговле с Русью.

Языковая блокада была продумана до мелочей.

Во-первых, вся деловая документация (протоколы и решения ганзетагов, тексты двусторонних и многосторонних договоров) велась на нижненемецком и хранилась в Ратуше Любека, а позднее Ревеля. Таким образом, нижненемецкий стал как средством общения, так и средством контроля над торговлей со стороны немецких городов.

Во-вторых, договоры между Ганзой и Новгородом создавались сначала на русском языке, а канцелярия Ратуши Дерпта или Ревеля переводила их на нижненемецкий и отсылала в Любек. Точно так же послания Любека или рецессы ганзейских городов переводились на русский и отсылались ганзейской конторе в Новгороде.

В-третьих, Ганза любым способом стремилась закрыть нидерландцам, англичанам и другим чужакам-конкурентам доступ к овладению русским языком. Эта проблема неоднократно обсуждалась на съездах. Так, на ганзетаге в Любеке в 1423 г. было принято требование запретить обучать молодых нидерландцев русскому языку. Далее записано: «Также нельзя способствовать тому, чтобы голландцы, зеландцы, кампинцы, фламандцы либо англичане овладели языком».

В-четвертых, уметь говорить по-русски считалось очень нужным и ценным качеством для купца, ведущего торговлю с Новгородом. С этой целью было издано несколько немецко-русских разговорников. Тематика их касалась только тем торговли. Эти разговорники обычно составлялись молодыми людьми, прошедшими практику в Новгороде. Для этого туда посылались молодые купеческие сынки. По договоренности они практиковались русскому языку, живя не только на купеческом дворе, но часто и в домах новгородских бояр. Также Любек внимательно следил за тем, чтобы никто не занимался преподаванием русского языка. В рецессе, изданном в 1450 г., было указано, что запрещается немцам не только преподавать русский язык французам, фламандцам, валлонцам, англичанам и шотландцам, но и служить у них толмачами.

Все эти мероприятия позволили Ганзейскому союзу в течение трех веков (!) успешно охранять торговую монополию Ганзы с Русью.

К концу XIV века Любек все глубже и глубже увязал в противостоянии к Дании и Англии, в связи с чем уменьшалось его влияние на торговые дела с Русью. Ливонские города во главе с Таллинном сумели этим воспользоваться. Для увеличения своей прибыли они решили использовать удобное расположение в торговле с Новгородом и Псковом. В 1346 г. Таллинн, Пярну и Рига добились права складского пункта. Это означало, что Ливония становилась конечным пунктом в торговле с Русью. Купцов ливонских городов даже не смущало, что от этого решения будут страдать также и немецкие купцы – члены Ганзы. Как говорится, «дружба дружбой, а прибыль важнее». С этого года купцы, ведущие торговлю с Новгородом или Псковом, должны были доставлять свой товар только в один из названых городов, выгрузить его, взвесить и снова погрузить для транспортировки дальше на Русь либо на речных судах, либо на сухопутном транспорте. Приезжим купцам было легче продать свой товар местным торговцам, а те сами организовывали его доставку и продажу. В результате ливонские города становились посредниками между ганзейскими городами и Русью, что приносило местным купцам хорошие барыши. Таллинн стал еще богаче и многолюднее. Вот поэтому в XIV – XV вв. в городе было построено так много купеческих домов. И каждое здание обязательно имело под высокой черепичной крышей складское помещение.

И последнее. В свете жесткой, всеобъемлющей торговой монополии Ганзы становится понятной причина исчезновения ранее существовавших в Таллинне иностранных торговых дворов. Любой такой двор, находившийся в сфере обслуживания Ганзейского союза, являлся опасным конкурентом в торговле.

Историки города признают, что в Таллинне существовало два торговых двора – русский и скандинавский. Последний был ликвидирован, по некоторым данным, в 1267 г. Предполагается, что этот двор со своей церковью был расформирован и его недвижимость была передана городу. А взамен городские власти выделили земельный участок на улице Пикк, где впоследствии будет возведено здание Олаевской гильдии.

Ликвидировать русский двор было труднее, потому что в Новгороде с 1192 г. существовал немецкий торговый двор св. Петра. Таллиннский магистрат опасался аналогичных мер со стороны Новгорода в случае закрытия русского двора. В документах магистрата неоднократно упоминаются жалобы на поведение русских купцов в Ливонии. То они в сельской местности занимаются запрещенной мелкой торговлей, то некоторые налаживают контакты с иностранными купцами, прибывшими в Таллинн. Магистрат долго искал солидный повод для закрытия русского двора. И наконец-то он появился в конце XIII в., когда вокруг города возводилась крепостная стена. Городские власти потребовали убрать торговый двор, якобы мешающий строительству стены. По расчетам историков, закрытие двора произошло не позже 1413 г. Так был ликвидирован русский торговый двор, располагавшийся в районе улицы Сулевимяги.

Таковы некоторые страницы совместной торговой жизни Любека и Таллинна.

Владимир Лесмент

«Молодёжь Эстонии»

Related posts

• Ливония. Картографическая загадка
• Достопримечательности Вильянди. Лето 2007 года. Часть Первая.
• Достопримечательности Вильянди. Лето 2007 года. Часть Вторая.
• Антон Хансен-Таммсааре
• В начале было слово
• Час на стуле...
• Монумент в честь юбилея Эстонской Республики
• Ах, этот Пярну-городок!
• Два взгляда на градосторительную политику Шведского королевства на территории Эстонии
• Город Пярну. 2007 г. Часть Вторая.