Когда-то он был эстонской Меккой для российских туристов, а нынче стал неприступной крепостью.

Пярну

Последний раз я был в Пярну совсем недавно, в конце прошлого года. Город походил на декорации к фильму на рождественскую тему. Гулять по таким улицам было весело и радостно.

Город, конечно же, сильно изменился за последние годы, что тут говорить. Приморская часть отреставрирована, стала этаким аристократическим кварталом, появились новые дома за невысокими белыми штакетничками. Открылись десятки самых разных ресторанчиков — с мексиканской, венгерской, китайской, русской и Бог знает еще какой кухней. Словно грибы после дождя, выросли шикарные супермаркеты, современные автозаправки, открылся новый филармонический концертный зал, есть даже поле для гольфа, а у самого моря выросла шикарная четырехзвездочная гостиница «Тервисе парадиз» — с аквапарком, боулингом, ресторанами и кафе…

Кстати, о языках и проблемах общения. В центре здоровья «Эстония», где я провел целую неделю, меня окружали исключительно финские дедушки и бабушки. О чем они тихо беседовали между собой, мне было не понять, но и они с расспросами ко мне не приставали. Но на вопрос директора Велло Ярвесалу: «Вам, наверное, не хватает соотечественников для общения?» — я честно сознался: «Да, действительно не хватает…»

Ибо я помню то достославное время, когда в Пярну съезжались сливки российской творческой интеллигенции, профессура, дипломаты. Завсегдатаем курорта был Аркадий Райкин, упругой молодой походкой прогуливался по пярнуским аллеям Никита Михалков, опальный Алексей Аджубей с женой Радой находили в этом городе успокоение от московской суеты, сюда любили приезжать Андрей Миронов и Анатолий Папанов, Ролан Быков и Михаил Козаков, Юрий Никулин и космонавт Георгий Гречко. В Пярну тогда ехали не только ради прелестей взморья, но и ради общества, собиравшегося здесь.

Но стоило распасться Советскому Союзу, как этот город стал для нас чужим. Почему? Этот вопрос лично меня волнует давно.

Пярну

Я приезжал в Пярну даже в те мрачные годы начала 90-х, когда городок был темным по ночам, притихшим и пустоватым днем даже в самый пик летнего курортного сезона. Но вот что интересно: даже в те времена, когда поток туристов со всех пространств огромного нашего государства как-то враз иссяк, по утрам я обнаруживал песок на пярнуском пляже безукоризненно чистым, словно прочесанным мелким гребешком.

В Пярну даже тогда о народе заботились — как о своем, так и о приезжем. А еще заботились об имидже города, который быстро сумел переориентироваться на отдыхающих из Скандинавии. Кстати, этому способствовал привлекательный инвестиционный климат страны, благодаря чему сюда хлынул немалый поток денег. Недавно по всем газетам и интернет-изданиям промелькнула информация, что Эстония по уровню либерализации экономики находится на третьем месте после… Гонконга и Сингапура, тогда как Россия — где-то аж во второй сотне.

О прозрачности ведения бизнеса, о чистоте происхождения доходов каждого живущего в Эстонии человека мы говорили все с тем же Велло Ярвесалу. Он мало похож на директора солидного и преуспевающего санаторного заведения — без парадного пиджака, без галстука, в расстегнутой слегка рубашке. Зато — с широкой улыбкой и открытой доброжелательностью. Я его спрашиваю: не предлагали ли ему и российские бизнесмены помощь в освоении благодатной курортной нивы Пярну? Он отвечает весело, со знакомым эстонским акцентом: «Предлагали — как же! Только я спрашиваю их: где вы возьмете деньги? «В тумбочке!» — отвечают. Тогда я спрашиваю: а кто их туда положит? «Как кто? — смеются они. — Мы и положим». «Нет-нет! — горячится Велло. — У нас так вести бизнес нельзя!»

И все-таки он за то, чтобы туристы из России снова вернулись бы в Пярну, не считая более этот город неприступной крепостью. Интересная деталь: хотя своих соотечественников в санатории «Эстония» я не встретил, но, включив в номере телевизор, обнаружил там с десяток российских телеканалов, которые транслируются через спутник. Спрашивается, зачем это нужно Велло Ярвесалу? Ответ прост — он хочет, чтобы даже столь редкие гости из России, подобные мне, чувствовали себя в его заведении максимально комфортно.

Эффект «крепости» — тут я с Велло солидарен — возник вовсе не из-за границ и оформления визы, скорее, чисто психологически, внутри нашего сознания. Еще вчера мы ездили в Эстонию, как к себе домой, а сегодня — поди ж ты, заграница! Вот кто-то в сердцах и восклицает: видали мы такую заграницу! Уж лучше куда-нибудь в Турцию или Египет.

В Эстонии вместе с тем много мест, где нас с удовольствием принимали бы. Например, почти такой же курортный комплекс, как «Эстония», находится совсем рядом с Нарвой, в поселке Тойла, в котором долгих 18 лет жил и творил русский поэт Игорь Северянин. Дом его сохранился и до сих пор, но его купил какой-то швед, сделал евроремонт, изменив до неузнаваемости внешний облик, хотя — к его чести! — памятный камень сберег.

Когда стоишь в Тойла на высоком обрыве над бушующим внизу морем, понимаешь — тут просто невозможно не сочинять стихи! А какие там аллеи под сенью вековых дубов, какой шикарный парк, разбитый когда-то еще русскими знаменитостями! И питерцам, мурманчанам там отдыхать и поправлять здоровье был бы самый кайф. Ан нет, не едут!

Спрашиваю Велло: «А вам-то зачем наши туристы? Вам что — финских дедушек и бабушек мало?» Вот когда в моем собеседнике просыпается бизнесмен: оказывается, наши туристы куда щедрее финских — они не будут в баре целый вечер беседовать за чашечкой кофе, уж если загуляют — то по полной программе: с коньяком, икрой и обязательно большой компанией… А это, уж извините, дополнительный доход для заведения.

А финских туристов сейчас в Эстонии пруд пруди. Огромные паромы всех расцветок прибывают к причалу Таллиннского порта точно по часам. Впечатление такое, что только один отчалил, как его место занимает уже другой. А что говорить про российских туристов, если между Таллинном и Москвой курсирует всего один пассажирский поезд. И то в новогодние праздники места в нем были раскуплены уже заранее, чуть ли не до самого православного Рождества.

Вообще реалии последних лет здорово изменили психологию жителей Эстонии. Будучи в Пярну, я интересовался: как чувствуют себя в этом городе постоянно проживающие здесь русские, как к ним относятся местные власти? На что главный редактор «Пярнуского Экспресса» Елена Леэтмаа (родом она из Хабаровска, до замужества носила фамилию Корякина) резонно ответила: «Власти относятся к нам так же, как и ко всем остальным избирателям». И пояснила: русскоязычная община Пярну составляет около 10 тысяч человек, или 18 процентов городского населения. При этом 2,6 тысячи жителей являются гражданами России. Однако, в отличие от соседней Латвии, в Эстонии все постоянно проживающие жители, даже если они не являются гражданами государства, обладают правом голоса на муниципальных выборах. А если к этому добавить, что активность русскоязычного населения во время выборов значительно выше, чем у эстонцев, то фактически они отдают в Пярну кандидатам во власть до 25-30 процентов голосов. Это обстоятельство очень серьезно учитывают политики.

И еще мне рассказали об одной интересной тенденции. Русская молодежь сегодня подчас имеет лучшие шансы прилично трудоустроиться, нежели эстонцы. Дело в том, что наши юные соотечественники не только хорошо освоили эстонский язык, но и не забыли свой родной русский. А это на рынке труда особо ценится, в том числе в других европейских странах, которые оказались для нее открытыми после вступления Эстонии в ЕС. Например, выпускник Пярнуской Русской гимназии Женя Семенов — ныне студент одного из таллиннских вузов — минувшим летом оказался единственным представителем от Эстонии, которого пригласили на стажировку в Европарламент.

В Пярну, сугубо эстонском городе, никто не делал вид, что меня не понимает. Как сказала все та же администратор отеля: «Вы, русские, теперь настоящие иностранцы, как англичане или французы».

Эстонцы умеют быть предупредительно вежливыми — их пограничник, взяв мой паспорт, прежде чем поставить штамп о пересечении границы, деликатно осведомился: «Ведь вы не только у нас работали, но и отдыхали? Понравилось?» Хотя, казалось бы, что ему переживать за то, понравилось мне или нет в Эстонии? Шлепнул штамп — и до свидания!

Вот и Велло Ярвесалу верит: мы все-таки разрушим в себе непонятно зачем воздвигнутую психологическую крепость и вернемся в те места, где нас прекрасно понимают, где к нам доброжелательно относятся и где отдых ничуть не хуже, чем в далекой загранице.

Как говорится, была бы охота!

Анатолий Строев

«Молодёжь Эстонии»

Related posts

• Город Пярну. 2007 г. Часть Вторая.
• Любек в жизни Таллинна: Некоторые страницы истории Ганзы
• Город Пярну. 2007 г. Часть Первая.
• Два взгляда на градосторительную политику Шведского королевства на территории Эстонии
• Монумент в честь юбилея Эстонской Республики
• Ливония. Картографическая загадка
• Фотографии Тарту, Пярну, Куресааре.