О том, что годовые кольца древесного ствола сохраняют память о климатических условиях того или иного лета, известно всем. Кудаменьше задумываешься о том, что живущие не один человеческий век деревья могут рассказать не только о количестве солнечныхили дождливых дней, но и о тех событиях, свидетелями которых им довелось побывать. Или даже стать их главным действующимлицом.

Липа Кельха — старейшее «именное» дерево Таллинна.

Многие из таллиннских деревьев-ветеранов насчитывают не одну сотню лет. И практически у каждого из них есть своя собственная история. Почему бы не постараться услышать ее? Тем более, если на дворе май — месяц, зовущийся в эстонском народном календаре Lehekuu, месяц листвы.

Корона из листьев

Проследить седую старину Таллинна сквозь кроны деревьев, на первый взгляд, не так-то и просто: названия, соответствующие той или иной исторической эпохе, имеются, но иллюстрируют былое они, так сказать, задним числом. Сад датского короля, например, был разбит у отрезка крепостной стены между башнями Кик-ин-де-Кек и Таллиторни куда позже, чем последние датчане покинули город, уступив его тевтонским рыцарям. А дуб датской королевы и того моложе — он был посажен лишь в 1992 году, когда наследница давнишних владельцев североэстонских земель королева Маргрете II нанесла визит в Таллинн. И растет он вовсе не у стен средневекового датского города, а в парке, посаженном рукой правителя совсем иной исторической эпохи.

Живой памятник королевскому визиту, равно как и далеким датским временам, произрастает неподалеку от своего «скандинавского» соседа — дуба шведских королей, в верхнем саду Кадриоргского дворца. Собственно говоря, шведских дубов здесь два: первый был посажен в августе 1929 года, когда король Густав V первым из особ королевских кровей посетил независимую Эстонскую Республику — мемориальную табличку с королевским вензелем у его основания восстановили не так давно. А 22 апреля 1992 года у королевского дуба появился «меньшой брат» — его посадил нынешний шведский монарх Карл ХVI Густав.

Историю, как известно, делают короли, но пишут ее историки. Потому и неудивительно, что старейшее из именных деревьев Таллинна хранит память не о монархе, а о летописце. Прогуливаясь на досуге вокруг церкви Нигулисте, обратите внимание на окруженную невысокой оградой кряжистую липу, растущую почти у самых дверей разрушенного в последнюю войну нигулистеского пастората. Вот уже без малого три века она зовется липой Кельха. Согласно преданию, настоятель храма, пастор и автор «Хроники Ливонии» Кристиан Кельх был похоронен у ее корней 12 декабря 1710 года. Само же дерево еще старше — исследователи полагают, что посажено оно было лет на тридцать раньше — в восьмидесятые годы XVII столетия. Но, глядя на него, думаешь даже не о почтенном возрасте липы, а о скрытом в ее названии символизме: от последней в истории Балтийских стран эпидемии чумы умирает последний ливонский хронист Кельх. Начинается совсем другая эпоха…

Рукой императора

Если верить эстонскому фольклору, то Карл XII и Петр I вели в здешних краях, помимо боевых действий, негласное состязание: кто посадит больше деревьев близ церквей, замков или мыз. И хотя количество известных в народе «карловских» дубов, лип и даже можжевельников явно превосходит количество «петровских», исторически подтвержденным фактом является лишь посадка молодым правителем Швеции всего одного дерева — в местечке Лайузе.

В отличие от своего соперника Петр предпочитал не сельскую местность, а окрестности Таллинна. На ум, в первую очередь, приходит Кадриорг. Конечно, далеко не все его зеленое убранство насажено некогда монаршей рукой — скорее наоборот: множество выросших в позапрошлом веке деревьев исказили облик барочного парка эпохи Петра до неузнаваемости. Но дуб, уже который век прозванный петровским и подходящий для этого звания по возрасту, и по сей день растет у дома № 26 на улице Вейценберги. До 1988 года рос и его сосед-ветеран, но век деревьев, увы, тоже не вечен.

Вот и в прошлом году Таллинну пришлось проститься с еще одним «дендрологическим» памятником царю-реформатору: осенняя буря повалила черный тополь, без малого три века росший во дворе православной церкви Казанской Божьей Матери: предания гласили, что в год освящения храма Петр I посадил его здесь собственноручно. Зато другому петровскому дереву повезло больше: дуб, под которым российский самодержец прикорнул однажды, утомленный свадебным пиром на существовавшей некогда летней мызе Кенигсталь, растет, как и три века назад. Так что только он, стоящий во дворе дома на улице Тоом-Кунинга, 13а, напоминает и о самом поместье, и о шумевшей в его саду свадьбе…

Ну, а самые знаменитые петровские деревья растут в кольце средневековых городских стен — у дверей жилого дома семейства Хуков на улице Лай, 29: согласно легенде, хозяин получил право на их посадку от самого Петра. Правда, специалистам прекрасно известно, что возраст двух живописных лип едва превышает полтора века. Но ведь старинные городские планы и прорисовки таллиннских улиц более давнего времени отображают какие-то деревья на том же самом месте, что и ныне. Так что если для многих поколений таллиннцев липы на улицы Лай связаны именно с пребыванием в городе Петра I, пусть так оно и будет: царь любил город, и городской фольклор отвечает ему взаимностью.

Меценаты и реформаторы

О деревьях, посаженных монаршей рукой, известно, по крайней мере, одно — их месторасположение. Два же историко-дендрологических объекта, некогда весьма популярных у таллиннцев, исчезли без следа. То есть сами они, скорее всего, никуда не делись — растут себе там, где были некогда посажены. Но какие именно это деревья — не может ручаться, пожалуй, никто.

…Первые деревья на окружающих средневековое ядро города бастионах появились задолго до того, как Таллинн был вычеркнут из списка крепостей. А уж после Крымской войны, когда городские укрепления стали даже не анахронизмом, а почти что музейной древностью, озеленение бывшего оборонного пояса главного города Эстляндской губернии оживилось чрезвычайно. Среди таллиннских патриотов, немало сделавших для местных парков и бульваров, стоит вспомнить бургомистра Карла Августа Майера: магистрат он возглавлял с 1860 по 1864 год. Особую слабость он питал к Ингерманландскому бастиону. Усилиями Майера из сугубо фортификационного сооружения он превратился в горку Харью — излюбленное место отдыха горожан как в позапрошлом столетии, таки в нынешнем. Память о бургомистре было решено увековечить: четверть века спустя в его честь решили посадить мемориальный дуб. Рядом установили памятную табличку. Дуб растет и поныне, табличка сгинула… А память о бургомистре осталась: лет пять назад его фамилия была официально зафиксирована в названии лестницы Майера — той самой, по обе стороны которой стоят декоративные чугунные вазы, украшенные городским гербом.

История другого «персонального» дерева также связана с патриотизмом горожан-остзейцев. Правда, направлен он был на этот раз не столько на «малую» родину, сколь на метрополию — объединяющуюся Германию. Одним из символов единой немецкой нации стал Мартин Лютер — основоположник литературного немецкого языка, переводчик Библии и церковный реформатор. Он, правда, никогда не бывал в наших краях, но это не помешало эстляндскому рыцарству выступить с инициативой установить в его честь монумент. Подыскали место: площадь перед замком Тоомпеа, откуда несколько лет назад были изгнаны рыночные торговки. Сроки поджимали: в 1883 году со дня рождения основателю протестантизма исполнялось ровно четыреста лет.

Отливать новую статую не требовалось: неподалеку от Кейла уже стоял памятник Лютеру, созданый в 1862 году самим Петером Клодтом, автором скульптурной группы петербургского Аничкова моста. Дело было за малым: перенести монумент на Тоомпеа. Но губернские власти сочли, что памятник немцу прямо под окнами резиденции российского наместника — это слишком. Тем более что один Лютер в городе уже имелся — скульптура на фасаде перестроенного здания гильдии св. Канута на улице Пикк. Так что юбилей реформатора отметили более скромно: в сквере возле церкви Олевисте посадили лютеровский дуб. В годы первой Эстонской Республики старожилы еще помнили, что растет он у северной стены храма, но где именно, не знали даже они.

* * *

Кто только и в честь каких событий не сажал деревья в Таллинне и его окрестностях за последние сто лет: борцы за возрождение древнеэстонских традиций и верований на горке Сыямяэ — в память о событиях средневекового восстания Юрьевой ночи. Ветераны Советской армии в честь юбилеев Победы во Второй мировой. Делегации из городов-побратимов и представительных культурных обществ местных нацменьшинств.

Год назад политическая элита Эстонии и ее рядовые граждане сажали деревья в честь присоединения к Европейскому союзу. 9 мая нынешнего года президент Арнольд Рюйтель сажал деревья на хутор Варгамяэ. О чем они прошелестят следующим поколениям?

Йосеф Кац

«Молодёжь Эстонии»

Related posts

• “...сильно пахнет пивом и жженым кофе…”
• Таллинн: от бастиона до креста
• Главный экспонат музея башни Кик-ин-де-Кёк
• От орудийной башни до музея. К 70-летию Таллиннского Морского музея
• «Ветрам северным открыто кругло-каменное брюхо...»: как башня Толстая Маргарита в Таллине, музейный облик приобретала
• До запуска "таллиннского метро" остались считанные дни
• В старой таллинской башне