Раз в году — сыровато-вьюжным или, напротив — пронизывающе-ледяным февральским вечером, автостоянка в самом центрестолицы очищается не только от машин, но и, похоже, от будок парковщиков. Их место занимают парни в пятнистых комбинезонах,чеканно репетирующие под покровом ночи марширования и построения. Назавтра, увидев их в телевизоре шагающими передтрибуной с первыми лицами государства, таллиннцы в очередной раз вспомнят — пространство между мэрией, церковью Яани, Домом художника и кафе, по старой памяти называемое «Москва», — это не просто парковка. А главная площадь города. Или — беривыше — всей нашей страны.

Ратушная площадь. фото Николая Шарубина

С ансамблями застройки площадей Таллинну, похоже, не везло всегда: величественность петербургской Дворцовой или хельсинкской Сенатской площади искать здесь бесполезно. Знаменитость парижской площади Согласия — тоже, а хрестоматийной известности Красной — и подавно.

Повода для отчаяния, между тем, нет. Потому хотя бы, что в отличие от своих соседей — столиц государств Балтийского региона — Таллинну удалось в наибольшей степени сохранить ансамбль сердца средневекового городского ядра: застройку площади у стен готической Ратуши. Да и прочие примечательные площади — не столь внушительных, сколь уютных — можно без труда разыскать на его карте никак не меньше десятка. О них на этот раз и поговорим.

Самая историческая. Сравнение нынешней столицы Эстонии с городом-музеем — метафора, избитая до невозможности. Равно как и с декорациями к историческому фильму — сколько их было снято на его улицах и площадях. И потому вычленить из городского организма самую историческую площадь — задача не из легких. Но все же достойный кандидат имеется — Лосси платс, таллиннская тезка петербургской Дворцовой площади.

Лосси платс. Площадь у Тоомпеа, втиснута между властью правительственной и властью христианской

Здесь на тесном пространстве между замком Тоомпеа и собором Александра Невского в сжатом, спрессованном виде можно, пожалуй, бегло ознакомиться с историей города. Или, по крайней мере — увидеть свидетелей основных ее периодов. Ведь именно здесь, вероятно, находилось древнеэстонское городище Линданисе-Колывань: фундаменты сменившего его датского замка скрыты под стенами орденской кладки. Ливонский период представлен башней Длинный Герман — ее можно разглядеть, задрав голову, над крышей возведенного в екатерининскую эпоху губернаторского дворца. Шведские времена представлены домом военачальника Шлиппенбаха — того самого «пылкого Шлиппенбаха» из пушкинской Полтавы: в строении на северном краю площади останавливался и его победитель Петр I. Эпоха русификации представлена главной православной святыней города, а довоенная Республика — балконом здания Рийгикогу и его фигурным фронтоном с государственным гербом. Нынешняя же Эстония дополнила ансамбль изображением розы ветров, выложенной из каменных плит перед воротами замка Тоомпеа. Символика ее понятна — Таллинн открыт гостям отовсюду — с какой бы стороны света они ни пожаловали: главное — с добрыми намерениями.

 Самая прожектерская. До недавнего времени на эту номинацию вполне могла бы претендовать площадь Виру: каких только проектов ее застройки не предлагали архитекторы и градостроители за последние сто лет, пока не накрыли ее, в конце концов, бетонной коробкой одноименного торгового центра. Достаточно проектов выдвигалось в послевоенные годы и для оформления нынешней Театри вяльяк — пространства между театром «Эстония» и бывшим ЦК компартии.

Площадь Виру.

Но абсолютный рекордсмен по количеству предлагавшихся проектов — вне сомнения, Вабадусе вяльяк, площадь Свободы. Сложившаяся стихийно в качестве Сенного рынка полтора века тому назад, в 1910 году она была перепланирована в круглую Петровскую площадь с монументом царю-реформатору посередине. Потом власть сменилась, и памятник был снят — его место должен был занять монумент Свободы — тоже, впрочем, до сих пор не выстроенный. Неоднократно выдвигались планы сноса Яаниской церкви — то ради того, чтобы возвести на ее месте корпус министерских зданий, то для сооружения триумфальной арки Победы — гигантоманские процессы начала пятидесятых годов завораживают даже на бумаге. Мэр Иви Ээнмаа лет десять назад рисовала на асфальте цветы, но и они вскоре «завяли»…Какой проект преподнесет нам Вабадусе вяльяк следующим? Поживем — увидим.

Самая музыкальная. Летом, а особенно — в первые выходные, претендентов на данную номинацию имеется более чем: во время Дней Старого города не только каждая вторая площадь, но и каждый сквер и даже — каждый двор в кольце средневековых городских стен готов порадовать тем или иным концертом. Но большую часть времени этого, увы, не отметишь — такой люд, как уличные музыканты, — на таллиннских площадях вид, к сожалению, стремительно исчезающий.

Певческое поле.

А потому титул самой музыкальной площади города остается вручить Певческому полю. Ведь поле-то оно — только в переводе. А на эстонском слово «Лаулувяльяк» вполне можно перевести и как Песенная площадь. Тем более что все необходимые атрибуты площади у нее имеются — тут тебе и открытое пространство, и деревья по периметру, и постройки — внушительных размеров раковина Певческой эстрады. И даже — чтобы быть совсем уж взаправдашней площадью — памятник имеется: фигура композитора и дирижера Густавав Эрнесакса, присевшего прямо на газон этого не имеющего себе в городе аналогов поля-площади.

Самая умышленная. Уличная сеть Таллинна складывалась стихийно, и так же стихийно возникали городские площади: на перекрестках дорог, становившихся со временем улицами, у стен церквей, перед городскими воротами. Но есть среди таллиннских площадей одна, о которой доподлинно известно, что создана она намеренно. Это — треугольный пятачок, ограниченный стеной церкви Пюхйавайму, торцом кафе «Майсмокк» и зданием Исторического музея — бывшей Большой гильдии.

Гильди платс.

Именно гильдейскому строению площадь, имя которой — Гильди платс — то всплывает, то вновь исчезает с туристических карт-схем — обязана своим появлением. Дело обстояло так: первоначально Большая гильдия ютилась в доме, стоящем как раз на месте нынешнего треугольного пятачка-перекрестка. В 1410 году братья-гильдейцы соорудили себе новое здание — то самое, что сохранилось в почти первозданном виде и по сей день. А прежнее было продано ратману Гердту Витте с одним условием — тот снесет часть строения, чтобы открыть лучший обзор на новый гильдейский дом. Покупатель требование выполнил — а Таллинн получил «нарочно спланированную» площадь в самом центре — первую и на протяжении долгих столетий едва ли не единственную…

Самая средневековая. Таллинн, если верить туристическому слогану — «Средневековая столица». А самая подобающая этому титулу площадь — вне сомнения, Вана-Тург, дословно — Старый рынок. И дело тут не просто в названии. Считайте сами — явно доминирующий в ансамбле площади со стороны улицы Кунинга «Дом епископа»: даром что церковные иерархи в нем в средние века не селились, зато фасад его щедро украшен готическими ложными нишами и круглыми картинами-тондо с изображениями Христа и евангелистов. По левую руку от него — городской пакгауз, выстроенный, правда, в XVII столетии, но имеющий вполне средневековый облик. Там, где в площадь вливается улица Виру, примостился бюргерский дом с мешком под блоком лебедки-подъемника, а от него уже прекрасно виден современный Дом туриста, встроенный в XV веке, — что с того, если официально он прописан по крохотной улочке Ванатуру-каэл — Горловине Старого рынка?

Вана-Тург / Старый рынок.

Жаль, конечно, что подлинный ряд средневековых бюргерских домов был заменен лет сто назад архитектором В.Нойманом на громаду банковского здания. Правда, и оно решено в духе подражания средневековой архитектуре. Прибавьте к этому два «средневековых» ресторана — Olde Hansa и Pepersack, открывшихся прямиком напротив дома, помножьте на бродящих по площади их официантов-зазывал, одетых по последней моде полутысячелетней давности, сдобрите звучащей из-за ресторанных дверей музыкой эпохи трубадуров — и вопрос о том, какую еще таллиннскую площадь можно назвать «всамделишно-средневековой», отпадет сам собой…

Самая дворянская. Площадь, в самой сердцевине тоомпеаских улиц, называвшаяся в советское время Раматукогу, то бишь — Библиотечная и вернувшая себе в девяностые годы историческое имя Кирику — Церковная, с не меньшим основанием могла бы потребовать себе название Дворянской. Потому что и библиотек, и церквей в Таллинне, слава Богу, хватает и в других местах. А вот такой концентрации дворянского прошлого на квадратный километр в бывшем губернском городе Ревеле еще придется поискать — и нет гарантий, что поиск увенчается успехом.

Площадь Кирику / Церковная.

Небольшая по размерам площадь Кирику — модель жизненного пути остзейского дворянина в миниатюре: вот родовые гнезда резиденций, где баронские отпрыски впервые видели дневной свет. Вот Домская церковь, где они были крещены. Вот угол Домской школы, где будущие «фоны» и «цуры» овладевали азами премудрости. Вот здание бывшего ландтага — благородного собрания Эстляндского рыцарства, занимаемое в свое время и библиотекой имени Крейцвальда, и Художественным музеем. И — как финал — вновь приземистая громада Тоомкирик, под полом которой наиболее знаменитые из местных дворян были захоронены. Такой вот «круговорот дворян» на одной отдельно взятой таллиннской площади…

Самая маленькая. По своей территории Исландская Республика — государство не самое маленькое: земли у нее побольше, чем у тех же Бельгии с Нидерландами. Да и чем у нашей страны — тоже. Роль ее в истории дипломатии Эстонии тоже не назовешь незначительной: как ни крути, а именно Исландия признала в 1991 году независимость балтийских государств первой. Правда, шаг этот был скорее декларативно-символическим, но все же.

Столь же символическим актом, пожалуй, было создание в Таллинне площади Исландии — не создание даже, а присвоение этого названия части бульвара Рявала перед зданием нынешнего Министерства иностранных дел ЭР. Соответствующее решение было принято городскими властями в августе 1998-го. А еще через год официальным адресом эстонского МИД стал Исланди вяльяк, дом номер первый. Он же — и последний: соседние здания «площадной» нумерации не имеют. Вот и получается, что площадь Исландии — самая маленькая в Таллинне. Пускай и не по своим размерам — а чисто символически.

Торниде вяльяк / Башеная площадь

Самая удивительная.Торниде вяльяк: удивляться, оказавшись на ней, и вправду есть чему. Прежде всего — самому ряду … башен, давших площади имя, означающее в переводе «Башенная»: не многим городам Балтийского региона удалось сохранить каменное ожерелье своих укреплений — не только соседние Рига с Вильнюсом, но даже явно уступающий Ревелю по своим масштабам Выборг безжалостно снес в XIX веке эти «свидетельства средневекового варварства». Удивляться можно тому, что сама площадь оказалась незастроенной: подобная угроза существовала как минимум трижды: вначале в шведские времена, когда участок крепостных стен собирались дополнить так и невыстроенным бастионом «Финляндия», потом, в конце позапрошлого столетия, нынешняя Башенная площадь предлагалась как одно из мест для возведения собора Александра Невского, а в начале века перед осевшей городской стеной шумели выставочные павильоны…

Но, пожалуй, еще более удивительным теперь кажется тот факт, что всего каких-нибудь полтора с лишним десятилетия назад посреди площади возвышался монумент «всесоюзному старосте» Михаилу Калинину, а в течение почти двадцати лет — с 1945 по 1961 год сама она называлась ни больше, ни меньше, как Сталинградской. Остается только подивиться упорству и смелости тех, кто смог убедить партийных идеологов, что память о битвах Второй мировой по соседству с постройками времен сражений войны Ливонской звучит несколько неуместно. И смог вернуть площади то имя, которое она носит и по сей день, — Торниде, Башенная.

Самая нечистая. Ратаскаэву платс: не в смысле чистоты, а в смысле нечистой силы, прямо-таки облюбовавшей эту симпатичную площадь Старого города в качестве места своего если и не постоянного обитания, то уж появления — наверняка. Черное замурованное окно под самым карнизом выходящего на нее трехэтажного дома: свидетельство тому — ведь именно за ним, всегда темным и пугающим, с нарисованной кисеей занавесок, справлял, если верить легендам, свадьбу сам хозяин Преисподней.

Ратаскаэву платс / Колодезная площадь.

Нечисть помельче к небу не тянулась, предпочитая тихо поживать на дне того самого Колесного колодца, который и дал площади свое название. Живущий там водяной дурным нравом не отличался: разве что насылал на горожан время от времени мор. Чтобы умилостивить духа, горожане исправно приносили ему жертвы — дохлых кошек: второе название колодца — Кошачий — достаточно красноречиво. Меры, предпринимаемые бюргерами для защиты от эпидемий, водяному, надо полагать, были по вкусу. Но сам колодец это погубило: согласно легенде, прослышавший о средневековом суеверии Николай I повелел его снести. Так что нынешний, стоящий на историческом месте, — всего лишь выстроенная к Олимпийской регате копия. Своеобразный памятник всем таллиннским духам, водяным и привидениям.

Самая изначальная. В стихах, памятных тем, кто постарше, с детсадовского возраста, земля начиналась, «как известно, от Кремля». Для нынешних же таллиннцев земля, безусловно, начинается от брусчатки Ратушной площади. Точнее — от вмурованного в нее металлического знака, считающегося «нулевой точкой» столицы: километраж от Таллинна отсчитывается именно отсюда.

А то, что именно здесь завершаем мы нашу прогулку по таллиннским площадям, — тоже не случайно. Ведь именно здесь, у стен таллиннской Ратуши, завершается добрые две трети туристических экскурсий по городу. И отсюда же стартуют новые — по новым маршрутам: эдакая площадная диалектика…

Йосеф Кац

«Молодёжь Эстонии»

Related posts

• Приметы времени от Льва Лившица
• По улицам русского Таллинна
• Танец вокруг «сына Виру»
• Виру: Ворота, улица, отель…
• «Реально Старый Таллин» Коллекции Бориса Горского
• О символах, джинсах и старом Таллинне
• В женском городе Таллинне
• От Вана-Тург до петли Юлемисте: биография трамвайных маршрутов столицы Эстонии
• Гостинца "Виру" и не только. Семидесятые.
• Элиель Сааринен против Юри Мыйза