3 января 1920 года с заключением перемирия между Советской Россией и Эстонской Республикой для последней закончилась Освободительная война 1918-1920 годов.

Эта война эстонского народа и Тартуский мирный договор, последовавший за ней, стали важнейшими этапами в его истории, позволившими впервые за время своего существования на этой земле обрести государственность и определиться как нация.

Много сказано и написано о событиях тех лет. И, в частности, о причастности к ним Белого движения и о той «лепте», которую оно внесло в «фундамент независимости» Эстонии.

Памятный камень северо-западникам. Копли.

О последнем, к сожалению, зачастую весьма однобоко и тенденциозно. Хотя, непредвзято взглянув на трагические события тех лет — трагических для Белого движения в плане крушения надежд и, главное, человеческих жертв, — на «печальные курганы из русских черепов, которые в большом количестве рассеяны по территории Эстонии» (Г. Гроссен), — трудно возложить вину за это на эстонцев, несмотря на попытки некоторых сделать это. Разве только самим эстонцам, эстонским властям тех времен обвинять себя, что позволили под давлением союзников по Антанте и уступив просьбе командующего Северо-Западной армией генерала Н. Юденича, «получить право воспользоваться территорией Эстонии как базой». А со временем и разрешением на эвакуацию госпиталей армии в Эстонию (см. переписку Н. Юденича с И. Лайдонером — «Таллинн» № 1-2, 2005).

Кто же был виноват, что «потоки раненых и больных захлестнули Нарву? Всеобщая неразбериха и отсутствие элементарного порядка усиливали хаос (при отступлении армии Юденича из-под Петрограда —Х.Л.). Вспыхнул тиф» (О. Калкин. На мятежных рубежах России. Псков. 2003). Но ведь «неразбериха и отсутствие элементарного порядка», по свидетельству непосредственного участника событий тех времен, боевого офицера Северо-Западной армии Николая Редена (Н. Реден. Сквозь ад русской революции. М. 2006), вообще были характерны для

1936 год. Множество людей собралось на открытие мемориальной часовни.

Белого движения. Автор был удивлен таким фактом: «Я был свидетелем прибытия многих добровольцев, но лишь немногие из них присоединялись к боевым частям на фронтах», предпочитая пристраиваться где-то в тылу. А встреченный им оказавшийся на излечении в Нарве знакомый офицер-фронтовик возмущался: «Странно, на фронте для каждого человека есть работа на десятерых. Когда же я прибыл в Нарву, то увидел на улицах офицеров больше, чем во всей армии на фронте. Впечатление общего ничегонеделания: военные заняты организационной работой, снабжением, канцелярщиной и Бог знает чем, в то время как боевые части сидят в окопах без пищи, обмундирования и боеприпасов». Как следствие всего этого (впечатления Редена уже на фронте): «Продовольствие, одежда и медикаменты были вопросом жизни и смерти… Нигде нельзя было найти мыла… Половина солдат Северо-Западной армии умирали от тифа. Без смены одежды, при отсутствии средств санобработки обмундирования остановить распространение эпидемий было невозможно…».

На удивление наивно выглядят сетования О. Калкина: «Ничего лучшего не было придумано, как наглухо закрыть выезд из Нарвы». «Придумывать» ничего и не надо было: первейшая общепринятая в мировой практике мера в случае эпидемий — перекрытие путей ее распространения.

И вообще, «дело Белого движения следует считать с самого начала проигрышным» (Н. Реден). Незыблемая установка его руководителей на восстановление монархии, единство и неделимость Российской империи, нерешенность вопроса о земле, разобщенность в действиях… «Азарт наступления в 1919 году поразил и Деникина, и Юденича, и Колчака. Их армии не сформированы до конца, не обучены и не вооружены… Белые собираются брать Первопрестольную, но только наступают на нее не одновременно, а в разные сроки, по очереди!» (выделено автором — Н. Стариков. Мифы и правда о Гражданской войне. М. 2006).

Вместе с тем, как всегда у проигравших, идет «поиск» виновных в их бедах. «Постепенно вызревало убеждение, что в наших несчастиях виновно командование (с этим трудно спорить — Х.Л.), что союзники нас обманули, а эстонцы предали» (Н. Реден).

О последнем как раз и можно спорить.

Особый Псковский Добровольческий корпус — основа будущей Северо-Западной армии — начал формироваться с согласия и при поддержке германского командования в сентябре 1918 года. (Немцы к этому времени из-за «мудрствования» большевиков на переговорах в Бресте были уже в Пскове.) Однако революция в Германии заставила немцев спешно покинуть Россию и прибалтику. С боями отошел на территорию уже провозгласившей и отстаивавшей с оружием в руках свою независимость Эстонию и Псковский корпус. «В феврале 1919 года молодая эстонская армия совместно с белогвардейцами полностью вытеснила части Красной Армии за пределы Эстонии» (Н. Стариков). (Автор почему-то умалчивает об участии в этом внесших существенный вклад в дело английского флота и финских добровольческих полков.) Продолжая наступление уже на территории России, эстонские части освободили Псков, передав его и освобожденные от большевиков русские земли белому командованию. При этом Лайдонер ставит в известность А. Родзянко, командовавшего в это время белыми войсками, что «ввиду нахождения Северного корпуса (бывший Псковский Добровольческий — Х.Л.) целиком на русской территории бывший договор Северного корпуса потерял всю свою силу», т.е. о выведении его из-под эстонского командования. Генерал Родзянко принимает командование Белой армией, и ввиду «весьма значительного численного состава строевых единиц» Северный корпус переименовывается в Северную армию (затем уже под командованием Н. Юденича — в Северо-Западную армию).

И хотя проблем у самой Эстонии после освобождения своей территории не убавилось — помощь Северолатвийской бригаде в освобождении Латвии и разгром немцев (ландсвер) под Вынну, — эстонцы продолжили борьбу с большевиками на русской земле в составе Белой армии.

Однако после двух неудавшихся походов белогвардейцев на Петроград (летом и осенью 1919-го) в эстонских правительственных кругах резко изменилось отношение к ним. Эти походы, их неподготовленность, общая неорганизованность, несогласованность в действиях окончательно убедили эстонцев в бесперспективности Белого движения. И что, спасая завоеванное, надо идти на переговоры с большевиками.

Не последнюю роль в принятии этого решения сыграло и незыблемо отрицательное отношение руководства Белого движения к независимости Эстонии. «Имей Юденич в 1919-м смелость сказать им: «Вы — независимы!», они бы ему, может, и Петроград освободили», — считает Александр Исаевич Солженицын. Возможно, весьма смелое предположение, но если бы к борьбе с большевиками подключились финны и другие государства, вычленявшиеся из состава Российской империи, ожидавшие от белых признания их независимости, то, возможно, дело повернулось бы совсем по-другому.

«6 ноября в Москве на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) было принято решение о наступлении Красной Армии на территорию Эстонии в случае, если «эстонцы пустят к себе Юденича» (О. Калкин). 16 ноября И. Лайдонер сообщает Н. Юденичу о решении правительства Эстонии, «что части Северо-Западной армии, перешедшие в Эстонию, должны быть обезоружены». При отводе белых эстонские войска (18,5 тыс. человек) при поддержке северозападников (7,5 тыс.), сдерживая красных, обеспечивают отход.

Разоружение белогвардейцев проходило не без инцидентов. Как вспоминает Н. Реден, они «поклялись, что без боя не сдадутся». Поэтому бывало, что уличные стычки в Нарве между северозападниками и эстонцами «перерастали в настоящие бои с участием пулеметов и бронемашин».

Во многих изданиях от одного автора к другому с подачи Ю. Шмакова кочует рассказ «очевидца» о расстреле солдат Талабского полка «из пулеметов с двух противоположных берегов» реки Нарвы. О «достоверности» рассказа можно судить по работе О. Калкина. В одном месте он пишет, что талабцы были «загнаны в ледяную воду», в другом — «погнали их на лед Наровы». А, главное, — все это венчает признание автора: «К сожалению (?!), письменных подтверждений гибели значительной части Талабского полка найти пока не удалось».

Сомнительно утверждение и о мародерстве, вернее, причастности к этому эстонских солдат. Талабцев, пишет О. Калкин, перед расстрелом «раздели до нижнего белья». Зачем эстонским солдатам, которые были союзниками «одеты с иголочки» (Н. Стариков), нужны были лохмотья? Ведь, как вспоминает Николай Реден, «красные и белые практически воевали в одинаковых лохмотьях». Обмундирования же, поступившего под конец от союзников, «хватало примерно на десять солдат в роте».

Еще — о не менее важном, — несмотря на трагичность положения тех дней, и не только для белых, но и эстонцев, от перемирия и Тартуского мирного договора выиграли и те, и другие. Что касается северозападников, все же в Эстонии было больше организованности в решении их дальнейшей судьбы, чем в любом другом регионе России.

Генерал Юденич уже 4 января 1920 года сообщает Лайдонеру о своем решении по поводу Северо-Западной армии:

«Армию необходимо перебросить на другой фронт…

Средства для найма тоннажа у меня есть. К найму тоннажа я приступил…». Как пишет О. Калкин, «значительная часть бывших северозападников потом переправились в Польшу и в составе русской армии участвовали в боях против Красной Армии».

В последнем приказе по Северо-Западной армии (22 января) было отмечено, что все чины армии (офицеры, чиновники и солдаты), уволенные со службы, «будут удовлетворяться как денежным, так и провиантским довольствием».

23 февраля между эстонским командованием и представителями Северо-Западной армии было подписано соглашение, по которому эстонская сторона брала на себя заботу о всех больных и раненых северозападниках.

Тартуским мирным договором было предусмотрено и возвращение всех желающих северозападников на родину, в Россию.

На войне, как на войне. Всякое бывает. Все же эстонцы меньше всего повинны в бедах северозападников. В остальном же остается присоединиться к мнению маршала Маннергейма о них:

«Я поражен самоотверженностью, с которой гибли русские солдаты, и грубейшими промахами их верховного командования».

Харри Лесмент

«Молодёжь Эстонии»

Related posts

• Эстония. Мечта XXI века
• Эхо Тартуского мира
• Легенды Таллина: Король Эрик IV Плужный Грош и монастырь Святого Михаила.
• Легенды Таллина: ул. Лай 29. Липовое дело.
• Чужие банки в Эстонии
• По дороге из Усть-Нарвы в Гунгербург
• Легенды Таллина: ул. Ратаскаэву 16. Хуго, домовладелец, у которого справлял свадьбу Дьявол.
• Красный день календаря Эстонии: сколько их было?
• Легенды Таллина: ул. Лай 29. Влюблённый монах францисканец.
• Легенды Таллина: Понтус, торговец человеческой кожей.