В самом маленьком саду или большом парке всегда есть укромный уголок, где приятно отдохнуть, почитать, поговорить с близким человеком, помолчать, и хочется приходить сюда раз за разом. Где-то это просто скамейка под раскидистым деревом, где-то романтическая беседка, укрытая от посторонних глаз, или берег тихого пруда, над которым склонились ветви ракит.

Северо-восточные водоемы молоды: появились они всего семьдесят с лишним лет назад, в 1936 году.

Таинственно во мне и предо мной
Минувшее слилося с настоящим;
И вижу ли иль только вспоминаю,
И чувством ли иль памятью живу…
П.А. Вяземский

Берег тихого пруда

Есть в Кадриорге два пруда, которые по их местоположению называют скучно — северо-восточные. Пруды в парке стали устраивать сразу с закладкой, еще при жизни Петра I. Из тех, что были вырыты в ХVIII веке, сохранился только Лебединый пруд, остальные были в течение минувших столетий зарыты. Северо-восточные водоемы молоды: появились они всего семьдесят с лишним лет назад, в 1936 году. В тот год проводили осушение перенасыщенных влагой участков парка, необходимая для посадок земля была вырыта из двух прудов в северо-восточной части Кадриорга.

По утрам парк особенно красив. Если вы пойдете от Дома-музея Петра по кольцевой дороге, то увидите панораму парковых далей, светлых полян в живописном обрамлении дубов, кленов, вязов, берез, каштанов, сосен и лиственниц. Особенно хорош парк летом, когда он пахнет свежескошенной травой и жасмином.
Благоустройство района двух северо-восточных прудов завершили в 1993 году. Из заброшенных задворков они стали одним из самых красивых уголков Кадриорга. По склону террасы среди валунов и папоротников сбегает вниз ручеек и впадает в большой пруд с островком, на котором растут рододендроны, туи и другие редкие растения. На другом берегу пруда — белоствольные березы и плакучие ивы, склонившие свои «косы» к самой воде. На другом склоне террасы темные ели и за ними могучие дубы. Это создает красочную палитру из камней, зелени, листвы и травы.

Рядом второй пруд, поменьше. Он не так ухожен, но не менее привлекателен. По его берегам растут камыши, а большие клены низко склонили свои ветви над водой и отражаются в их зеркальной глади. На прудах обосновались дикие утки, которые выводят тут птенцов, обучают их плавать и летать, а дети и взрослые приходят сюда их кормить. Пруды стали излюбленным местом отдыха многих таллиннцев, в погожий день приходящих к прудам, чтобы подолгу проводить здесь время. Недавно заметил, как три солидные дамы увлеченно играют в карты, пьют кофе, разговаривают, иногда негромко спорят. Хотел узнать, во что играют? Но не решился. Присмотрелся — скорее всего просто «в дурачки в навалку». Они счастливы, а это главное для парка!

«Валунок в полет пустил он…»

У многих народов Европы есть легенда о том, как Бог одаривал народы. В южных странах есть все. Чем ближе к северу, тем беднее дары Всевышнего. Когда очередь дошла до Эстонии, то у него в корзине с дарами, кроме воды и камня, ничего не осталось. Бог выбросил и то, и другое и сказал эстонцу: «Живи, Юхан!» Вот и живет тысячи лет эстонский крестьянин среди усыпанных камнями полей. Каждую весну собирает их, мостит ими дороги, складывает из них ограды, амбары и кузницы, а на следующий год они вновь вылезают из земли. Тысячи лет назад оставил свои следы ледник. В земле лежат не только мелкие камни, но и большие гранитные валуны. Они у нас по всей Северной Эстонии.

Колоссальные массы льда двигались по территории Эстонии, дробя и разрушая покров земли и принося с горных хребтов камни. Как память о ледниковом периоде оставили большие валуны и целые валунные поля в Кадриорге. Вероятно, это последствие последнего материкового льда. Лежат они здесь по меньшей мере тринадцать тысяч лет.

После того как край ледника отступил от этого района, Кадриорг был длительное время под водой от растаявшего льда и освобождался от нее постепенно. Вначале только самая высокая часть Ласнамяги была островком. В последующие тысячелетия, примерно 6-8 тысяч лет назад, плитняковый обрыв Ласнамяги стал берегом. Море от этого берега отступило четыре с половиной тысячи лет назад, обсохла уже вся верхняя терраса, а затем волны создали уступ между верхней и нижней террасами, оформив ландшафт местности в его современных границах.

На склоне террасы около северо-восточных прудов расположено валунное поле. Оно включает камни разных размеров от относительно небольших до самого крупного кадриоргского валуна — Пыхьякиви (Северный камень). Точно определить размеры крупных валунов довольно трудно, так как их большая часть находится под землей. В конце ХIХ века преобразовавший Кадриорг в ландшафтный парк автор проекта рижский садовый архитектор Купхальтд произвел возможные измерения и установил, что Пыхьякиви — самый большой валун Кадриорга. Для ориентира он посадил около него серебристый клен. Этому старому клену сейчас около 125 лет, и листва его немного потускнела, но по-прежнему от него открывается прекрасный вид на море. Посаженные на расстоянии друг от друга две группы лиственниц обрамляют этот вид. Особенно красива панорама осенью, так как одна группа состоит из сибирских, а другая — из европейских лиственниц, золотистый цвет их мягких иголок осенью отливает разными оттенками.

С валунами Эстонии связано много легенд, сказаний и народных песен. Герой эпоса «Калевипоэг» взял в руки большой камень: «Валунок в полет пустил он. Взмыл — взметнулся камень-птица, раскрутился он со свистом, с шумом вырвался на волю… Выше-выше, дальше-дальше — через озеро летел он, миновал он дальний берег, в землю врезался с размахом». («Калевипоэг», песнь восьмая).

«Гляжу ль на дуб уединенный…»

На склоне между кольцевой дорогой в нижней части парка растет над северо-восточными прудами самый большой и старый многоствольный дуб. Диаметр его ствола 180 сантиметров и высота около 25 метров. За ним вдоль кольцевой дороги и на склоне уступа начинается дубрава. Среди сотен деревьев несколько десятков старше самого парка, им больше трех столетий, а некоторые росли здесь еще в ХVII веке.

Дубы — удивительные деревья, они поражают совершенно фантастическим переплетением причудливо изломанных и извивающихся, как змеи, ветвей, особенно в зимнюю пору, когда упала листва. Кажется, ничто не мешает им расти к солнцу, к свету, и причину их изгибов, на первый взгляд, трудно объяснить.

«Деревья, как и люди, живой организм, — сказал знакомый садовник, — к тому же дубы — деревья необычайно чувствительные, они чутко реагируют на неожиданный и не совпадающий с ритмом их жизни холод или тепло. Как и люди, когда им зябко, они прижимают ветви к стволу, и, наоборот, невовремя обогревшее дерево солнце меняет направление роста веток. Интересно, что дубы растут в Эстонии на самой северной границе их ареала, да еще с таким переменчивым климатом.

Что ни говорите, в облике дуба есть что-то таинственное, волнующее. Не зря говорят, что прикосновение к его стволу приносит успокоение. В кадриоргской дубраве над большим плоским валуном растет особо раскидистый и крепкий дуб. Глядя на его могучую стать, понимаешь, почему у всех древних народов Европы от Балтики до Средиземного моря это дерево было особо почитаемым, а в античном мире оно было священным. Наиболее известным оракулом Древней Греции почитался Додонский дуб. Шум листвы этого дерева, воркование гнездившихся на нем голубей, журчание священного ручья, вытекавшего из-под корней дуба, открывали жрецам волю Зевса. Этот оракул был известен и почитаем во всей Древней Элладе.

Один из древнейших мифов в эстонском фольклоре – «Песнь о Большом дубе». Девушка находит на берегу моря дубовый росток. Когда отец посадил его на радость дочери, дубок начал расти с невероятной быстротой, его ствол и ветви ушли в небо и заслонили солнце и луну. На земле стало темно. Сетовали люди: «Как в дороге находиться, если б не светил нам месяц? Как бы в поле сено сохло, если б солнце не сушило? Как узнать мы можем время, если в небе звезд не будет?» Стали тогда искать того, кто способен убрать преграду на пути светил. С дубом справился вышедший из моря мужичок двух пядей ростом. «Что у мужичка под мышкой? Топорок запрятан острый». Срубил мужичок большой дуб, и вновь засветили солнце и луна.

Многое и многих видели дубы Кадриорга, видели королей и поэтов, царей и музыкантов, мореплавателей и художников, которые под кронами останавливались и вдохновлялись на новые дела и творения. Но молчат старые деревья.

Лев Лившиц

«Молодёжь Эстонии»

Related posts

• Топ-десятка таллиннских часов
• Фонтаны снова говорят
• Русский музей на мызе Бланкенхагенов
• Ревельский Версаль
• Ревельское морское собрание: эпилог многолетней истории
• Дворцовый садовник Кадриорга
• Петр и Екатерина: возвращение в Таллинн
• Дом царя у склона Ласнамяги
• Топ-десятка таллинских фонтанов
• Дома на Журавлином поле