Удивительно много знаменитых людей России связаны с Эстонией и, в частности, с Таллинном. Один из таких людей, внесший заметный вклад в русскую культуру — Алексей Федорович Львов, автор знаменитого народного гимна «Боже, Царя храни». Алексей Федорович родился 25 мая 1798 года в Ревеле, его отец Федор Петрович долгое время был директором придворной капеллы и с раннего детства привил сыну любовь к музыке. С семи лет Алексей учился игре на скрипке. Но для потомка родовитых дворян с пеленок предназначалась тогда военная карьера.

Тем не менее довольно рано, в феврале 1825 г. Львов вышел в отставку, а в ноябре того же года поступил адъютантом к шефу корпуса жандармов Бенкендорфу. Его обязанности сводились к работе секретаря. Государь, соглашаясь на определение Львова на эту должность, сказал Бенкендорфу: «Возьми его, он хороший офицер, сумел восемь лет прослужить у Аракчеева». Талантливый человек талантлив во всем. В бытность свою в имении графа Бенкендорфа Львов показал свое знание инженерного строительного дела, построив мост, о котором император Николай I сказал так: «Львов построил не мост, а перекинул через овраг свой легкий смычок».

Тень царя

В свите государя в 1828 г. Львов отправился на войну с Турцией на Дунай в качестве заведующего делами главной квартиры «для производства дел, до вояжей относящихся». С тех пор он постоянно был рядом с царем.

По-настоящему в историю Алексей Федорович вошел в 1833 году, когда по возвращении из заграничного путешествия с государем Львов получил от него поручение написать русский народный гимн. В России до тех пор употреблялась музыка английского национального гимна на слова В.А. Жуковского: «Боже, Царя храни, славному долги дни дай на земле». А с 25 декабря 1833 г. гимн «Боже, Царя храни» с музыкою Львова стал употребляться в качестве русского народного гимна. Львову был пожалован титул флигель-адъютанта, и он постоянно был спутником царя в поездках по России и за границей.

14 декабре 1836 г. скончался его отец, и Львов был назначен директором придворной певческой капеллы как известный царю знаток музыки и скрипач. В те годы он выступил за границей в качестве скрипача-виртуоза и пользовался необыкновенным успехом, что засвидетельствовал Роберт Шуман, который писал: «Если в России играют на скрипке так, как играет г-н Львов, то нам надлежит ехать туда не учить, а учиться».

Руководство Львовым придворной капеллой было плодотворным. Он довел пение капеллы до высокого совершенства. Берлиоз говорил о капелле: «Сравнить хоровое исполнение Сикстинской капеллы в Риме с этими дивными певцами — то же, что сравнивать несчастную маленькую труппу пилил третьестепенного итальянского театра с оркестром Парижской консерватории». В это время капелла начинает впервые выступать в духовных концертах.

Скрипач и дирижер

Одновременно Львов заботился о надлежащем обеспечении певцов капеллы, учредив в 1851 г. так называемый вспомогательный капитал для вдов и сирот придворных певчих. Не забывал он и о судьбе малолетних певцов, устроив для них возможность после ломки голоса получить музыкальное образование в инструментальном классе при капелле.

В Эмсе Львов играл дуэты с Листом; тут же он познакомился с Мейербером. Благодаря постоянному общению с выдающимися силами музыкального мира Европы талант музыканта совершенствовался. Будучи первоклассным скрипачом, Львов считался лучшим квартетистом в России. Вместе с тем он был хорошим дирижером. В 1856 году Львов положил основу симфоническим концертам. До этого времени он устраивал в капелле так называемые аристократические концерты, в которых выступал и сам.

Как композитор духовно-музыкальных сочинений Львов положил начало новому направлению церковного гармонического пения, выдвинув на первый план священный текст и подчинив музыкальный ритм просодии текста. До Львова никому не приходило в голову мысль отказаться при обработке церковных мелодий от обычных тактовых делений, в подлиннике совершенно отсутствующих. Все писали музыку на прозаический церковный текст, подчиняя его деление искусственной тактовой симметрии. Львов первый угадал в русском церковном пении зависимость чередования акцентов с ритмически сильными повышениями слогов текста, и первый из этого наблюдения сделал вывод о соответствии между характером содержания текста и ритмическими акцептами.

Новатор жанра

Идею о введении в церковное пение несимметричного ритма, который более подходит к церковному тексту и потому может более подчинять музыку слову, он изложил в своей брошюре «О свободном или несимметричном ритме».

Духовно-музыкальные сочинения Львова отличаются богатством и разнообразием гармонии, свободой и красотой модуляций и художественной обработкой при стремлении избегать всего искусственного и возможно ближе держаться содержания текста песнопений. Лучшими его произведениями считаются Херувимская № 1, «Достойно есть № 2», «Вечери Твоея тайныя» и «Взбранной воеводе», а из переложений — предначинательный псалом греческого распева «Взбранной воеводе» и «Да исправится молитва моя» киевского распева.

Как композитор светской музыки Львов известен Скрипичным концертом, Драматической фантазией для скрипки и виолончели (идея которой дана ему Мейербером) и оперой «Бианка», поставленной в Дрездене и Петербурге в 1845 году.

Такие выдающиеся духовные композиторы как Бортнянский, Турчанинов и Львов наполнили церковно-музыкальную сокровищницу православной русской Церкви художественными песнопениями.

Богатый материал для понимания творчества Львова дают его мемуары. В них он подчеркивает истоки, питавшие его творчество — русское величавое пение с мягким звучанием. Он заменяет итальянские динамические термины на русские: «медленно» или «протяжно», «величественно», «усиляя».

Хранитель традиции

Интересно мнение Львова о древнем крюковом пении: «Крюковое письмо представляется значительно сложною и мудреною нотациею, когда его подробности служат для объяснения не одного только течения напева, но и оттенков его исполнения, а вместе и плана его музыкальной формы. Нынешние певцы не вникают в оттенки исполнения, указанные теми же самыми крюками, — не вникают в причины и в смысл нахождения известных знаков только на своих местах. Именно это-то нахождение и есть показатель музыкальной формы. Без оттенков при исполнении всякий напев теряет прежде всего свою живость; напев мертвен — так же как безжизненна, бесчувственна всякая сонная, однообразная речь в сравнении с ясною, одушевленною и выразительно сказанною речью. Точно так же без соблюдения указаний музыкальной формы всякий напев теряет прежде всего логику, осмысленность своего изложения, стройность отдельных частей и прояснение соотношений этих частей между собою, а в итоге — красоты построения целого песнопения, т.е. теряет художественность исполнения».

В 1861 году Львов оставил должность директора капеллы вследствие потери слуха. В 1867-м он окончательно оставил занятия музыкой, и его увезли сначала за границу, а затем в его ковенское имение Романь, где он и умер 16 (28) декабря 1870 года.

 Сергей Тавров

«Молодёжь Эстония»

Related posts

• Боже, Царя храни: ревельский мотив в творчестве композитора Алексея Львова

Постоянный адрес статьи: http://tallinn.cold-time.com/?p=3729