Имя этого человека ничего не говорит современному таллиннцу. Энциклопедии и биографические словари обходят его молчанием. Если краеведы и вспоминают о нем – то исключительно как о начальнике первого в истории Таллинна вице-мэра эстонского происхождения.

Остзейские бюргеры сравнивали первого русского мэра Ревеля Эраста Гиацинтова с самодержцем Иваном Грозным.

А между тем, Гиацинтов сам был первым – первым, кто сокрушил вековую традицию управления города немцами. Эраст Гиацинтов — первый русский, занявший пост таллиннского городского головы.

Остзейские бюргеры сравнивали Э. Гиацинтова с самодержцем Иваном Грозным. Мирному директору банка и члену губернского правления удалось то, что дважды не удавалось грозному царю: захватить власть в Ревеле, причем совершенно законным путем, да еще и в союзе с вчерашними мужиками, всего несколько десятилетий назад пришедшими в город – с эстонцами.

Сила компромисса

Молодая эстонская буржуазия, рвавшаяся вытеснить своих вековечных угнетателей – немцев из органов местного самоуправления, охотно шла на создание предвыборных коалиций с представителями иных национальных групп. Политика эта оказалась оправданной: в 1902 году эстонско-латышский избирательный блок выиграл выборы в Валга и главой местного муниципалитета впервые в истории стал эстонец. Поэтому появление осенью 1904 года предвыборного русско-эстонского блока в Ревеле было вполне логичным. Инициатором создания этого альянса стали молодой адвокат Константин Пятс, издатель газеты Teataja, а так же его непосредственный начальник – адвокат Яан Поска.

В первые выходные декабря 1904 года к голосовательным урнам, выставленным в помещениях пожарной части на нынешней площади Виру, потянулись избиратели. Голосовали в ту пору неспешно: выборы в городскую Думу завершились лишь неделю спустя, 16 декабря. После того, как голоса были подсчитаны, по городу разнеслась сенсационная весть: русско-эстонский блок получил 44 места (из них эстонцам достались 38), немецкий – всего 20. Возник вопрос, кто станет во главе вновь избранного органа власти. Эстонские лидеры не устраивали немцев, эстонцам уступать заслуженную победу тоже не хотелось. В конце концов, был найден компромисс – кандидатура Эраста Георгиевича Гиацинтова, сорокапятилетнего чиновника, устраивала все стороны. Хоть он и не был местным уроженцем, тем не менее, в Эстляндии он жил с 1889 года – а значит, был хорошо знаком с местными реалиями. Его помощником был назначен К. Пятс.

Здесь, в пожарной части на улице Виру, в декабре 1904 году состоялись выборы, в результате которых большинство в городском собрании получил русско-эстонский блок

5 января 1905 года новоизбранные гласные Думы были приведены к присяге на верность. Ровно через четыре дня полторы тысячи рабочих Петербурга двинулись, с государственными влагами и церковными хоругвями, просить «царской милости». Царь встретил манифестантов казачьими шашками и солдатским пулями. Эхо «кровавого воскресенья» отозвалось по всей стране. Не остался в стороне и Таллинн: 12 января началась всеобщая забастовка ревельских рабочих, отбросившая тревожное зарево на весь начинающийся год. Стачки, забастовки, митинги и манифестации составляли неотъемлемую его часть.

Наглядное свидетельство

В чем именно заключалась повседневная деятельность Ревельской городской Думы в беспокойном 1905 году?

Судя по официальному отчету, жизнь в главном городе Эстляндской губернии текла своим неспешным чередом. Городской архив, например, завершил просмотр писем и бумаг «преимущественно коммерческого и частного содержания», скопившихся на чердаке Ратуши. Переговоры о выкупе городскими властями частного «телефонного предприятия» так ничем и не завершились. Опасаясь вспышки холеры, приобрели за рубежом карету скорой медицинской помощи и напечатали на эстонском языке брошюры о необходимых мерах предосторожности. Вскрыли ряд махинаций, связанных с правом пользования земельными участками, некогда окраинными, но к началу ХХ века оказавшимися в самом центре города. Замостили новым, так называем паркетным камнем отрезок улицы Пикк от ворот Пикк-Ялг до переулка Мюнди и практически всю улицу Виру – от площади Вана-Тург до перекрестка с улицей Мюйривахе.

Кстати, об улицах, точнее – об их названиях. В отчетах годовой деятельности городской Думы они фигурировали под тогдашними официальными именами – исключительно русскими: Морская, Глиняная, Стенная. Впрочем, уже в январе 1905 года гласный член городской Думы К. Менд сделал предложение закрепить на стенах домов таблички, дублирующие названия улиц на трех местных языках – русском, эстонском, немецком. Дума, «вполне сочувствуя этому предложению», открыла Строительно-дорожной комиссии кредит в 650 рублей. Подряд на выполнение работ получил некий маляр Фрей, обязавшийся брать 38 копеек за каждую новую «трехъязычную» табличку. К 1 января 1906 года они украсили углы стоящих на перекрестках домов и провисели в неизменном виде более десятилетия, став едва ли не единственным свидетельством кратковременного правления городского головы Гиацинтова…

Час испытаний

«В жизни каждого народа и государства бывают минуты, когда на мелочи не обращают никакого внимания и когда следует выражать одну определенную общую цель, – с такими словами обратился Э. Гиацинтов к своим коллегам на состоявшемся 2 июля 1905 года заседании Думы. – В настоящий момент положение нашего государства действительно очень тяжелое…» Мог ли представить он – да и кто-либо из его подчиненных, – что главное испытание пережить таллиннцам только предстоит. Причем достаточно скоро – уже осенью.
Памятник в сквере у театра «Эстония» со стороны Пярнуского шоссе хорошо известен таллиннцам. В общих чертах известно и само историческое событие, в честь которого он был установлен: расстрел царским войсками мирной манифестации таллиннских рабочих 16 октября.

Роль городских властей в тех трагических событиях не очень ясна. За два дня до печально знаменитых событий Дума приняла делегацию рабочих представителей и разрешила отрядам рабочей самообороны патрулировать городские улицы. Предположений, почему начались столкновения между рабочими и солдатами, существует несколько. По официальной версии, в центр города солдаты были направлены для усмирения погрома, который, по слухам, вот-вот должен был захлестнуть Глиняную и Михайловскую улицы — нынешние Виру и Суур-Карья. Звучало это вполне правдоподобно: упомянутый район города был вотчиной еврейских предпринимателей и квартиросъемщиков. Некий капитан Миронов принял собравшихся на Новом рынке за громил и отдал приказ рассеять их ружейным огнем. Во время столкновения войск с населением сам Э. Гиацинтов и его советник В. Лендер вели переговоры с губернатором А. Лопухиным, пытаясь убрать с городских улиц вооруженных солдат. На состоявшемся 17 октября чрезвычайном заседании Ревельская городская дума объявила протест против совершенного злодеяния и потребовала «строго наказать виновников». Семьям свыше 900 пострадавших городские власти пообещали выдать пособие общей суммой в 5000 рублей; пособие на похороны каждого из 94 убитых составило 20 рублей. Похороны жертв расстрела превратились в открытую манифестацию, а на месте нынешнего памятника был установлен деревянный крест, вскоре снятый по личному распоряжению губернатора.
Формально эстонско-русской правящей коалиции удалось удержать власть и после кровавых октябрьских событий, но фактически дни ее были сочтены. Прошедшие в декабре 1905 годы внеочередные выборы в Думу вновь вернули власть в руки немцев, но ненадолго: Э. Эрбе пробыл в кресле городского головы с декабря 1905-го по май 1906. Потом это место занял эстонец Вольдемар Лендер, не покидавший его в течение последующих семи лет…
Среди списков гласных сформированной в начале 1906 года Ревельской городской думы имя Э. Гиацинтова отсутствует. Почему он решил устраниться из политики, однозначно сказать невозможно. Возможно, он считал, что ответственность за произошедшее 16 октября лежит на нем, и чувствовал вину, а может быть, причиной стало ухудшение здоровья. Скончался Эраст Гиацинтов в 1910. Он был похоронен на таллиннском кладбище Александра Невского, могила его сохранилась и по сей день. И хотя имя первого таллиннского «мэра», при котором эстонцы получили доступ к управлению столицей Эстонской Республики, стерлось из памяти горожан, вспомнить Э. Гиацинтова стоит. Не только как исторический казус, но и как человека, оказавшегося во главе городского самоуправления едва ли не в один из самых критических моментов его истории и постаравшегося сделать для блага города все от него зависящее. Не его вина, что удалось ему до обидного немного.

Автор благодарит Александа Дормидонтова за оказанную при написании материала помощь.

Йосеф Кац
«Столица»