Легендарный кинооператор, один из трех ныне живущих снимавших Вторую мировую, делится на этот раз сугубо «мирными» воспоминаниями. Его нынешний рассказ — о Таллинне, городе, в котором он прожил более шестидесяти лет.

Фронтовой оператор — звание пожизненное. Достаточно убедиться в этом, введя имя и фамилию Семена Школьникова в любую поисковую систему Интернета. Сомневаться не приходится: подавляющее большинство ссылок будет посвящено военным страницам его биографии. И потому особенно отрадно название фильма, снятого о нем молодым таллиннским режиссером Аленой Суржиковой: «Война и мир Семена Школьникова». 
Именно о мирной, куда как менее известной странице жизни почетного гражданина города Таллинна мы решили поговорить с ним в день недавно прошедшей кинопремьеры.

— Каким образом вы впервые оказались в Эстонии?

— Война закончилась. Мы снимали различные сюжеты для киножурналов, какие-то короткометражки. И вот, в декабре 1945 года, ко мне подходит кинорежиссер Лидия Ильинична Степанова и спрашивает: «Сеня, ты хотел бы вместе со мной снимать фильм?» Я спрашиваю: «О чем?» Она говорит: «Об Эстонии». И мне сразу же вспомнились школьные годы. Ведь в те времена географию зарубежных стран почему-то начинали учить с Эстонии. И потом двигались по другим государствам, окружавшим СССР.
Я ответил согласием. Нам выделили два грузовика, и мы двинулись по дорогам Эстонии. Не знаю, многие ли помнят сейчас довоенные и после­военные эстонские шоссе, но были они очень пыльными. Асфальта ведь не было. Только потом Управление дорожного строительства приняло решение поливать дороги сланцевым маслом. Когда оно чуть застывало, по нему проходил каток. Пыль на два-три месяца прибивало. Так мы и ездили.
В Кохтла-Ярве снимали шахты и заводские сооружения: пейзаж был мне в целом знаком, потому что увиденное напоминало знакомый с детства Донбасс. Видели разрушенную Нарву. В сельхозтехникум в Йыгева приехали на свадьбу. Хотели снимать, но вдруг выяснилось, что мой напарник оставил пленку в Таллинне. Пришлось его посылать за ней. Он уехал — и пропал: познакомился в Тапа с девушками, загостил у них. Чудом успел к началу съемок, и эпизод мы все-таки отсняли. Кстати, именно сцена свадьбы так понравилась Сталину, что я получил очередную сталинскую премию.

— Помните ли вы свою первую встречу с Таллинном? Что запомнилось вам прежде всего? 

— Совсем другим город был. Там, где сейчас на Нарвском шоссе стоят современные многоэтажные здания, я помню маленькие деревянные домишки. Такие низкие, что я мог достать рукой до крыши — то ли земля вокруг них поднялась, то ли дома в землю погрузились. Все Пярнуское шоссе, от места, где теперь стоит кинотеатр «Космос», было деревянным. Сейчас там от довоенной застройки, наверное, один только загс у бывшего Дома печати сохранился.
Хватало и военных разрушений. Недавно мне позвонил мужчина и представился юристом. Рассказал, что жильцы дома на Нарвском шоссе судятся с хозяином. Закон говорит, что если дом был разрушен на тридцать пять процентов и его восстановили, то домовладелец уже не имеет права на его возвращение. Юрист мне и говорит: «Я звонил на киностудию, мне сказали, что вы единственный, кто вел в Таллинне съемки непосредственно после войны, и можете помнить — было здание разрушено или нет». Я сказал, что помню — с фасада дом был в порядке. Что касается двора, внутренних перекрытий — не знаю.
Во всем Таллинне в 1946 году ходили три или четыре автобуса — длинные такие, иностранного вида. Они ездили на бензине. А остальные представляли собой газогенераторные грузовики со сколоченными будками на кузове. Автомобилей было очень мало. А перед пожарной частью на площади Виру стояли извозчики: несколько мужчин, и, что запомнилось особо, — женщины.

— Как вы решили променять Москву, столицу, на небольшой, тихий Таллинн?

— Так получилось, что в Таллинне я встретился со своей будущей супругой. Причем «познакомился» с ней еще раньше, чем увидел. Вышло это так. В 1940 году, когда Эстонию присоединили к СССР, ленинградский режиссер Василий Беляев снимал здесь документальный фильм «Освобожденная земля». Уже после войны он нам сказал, что переводчицей у него в Эстонии была Зинаида Веселова. А нам для съемок тоже была нужна переводчица. Мы нашли ее адрес, договорились.
Она знала русский, эстонский, финский, немецкий и английский — его она ездила изучать в Англию. Танцевала в балете, а потом работала в представительстве кинофирмы «Метро Голдвин Майер», если не ошибаюсь. Располагалась их контора в здании на площади Свободы, где сейчас мэрия. Зинаида была, что называется, из местных русских. Ее предки жили в Эстонии с XVIII века. Отец был состоятельным человеком, владел конфетной фабрикой, магазином, двумя домами, дачей в Усть-Нарве. Когда пришла советская власть, он сразу понял ситуацию. Не стал дожидаться ареста, сам явился в соответствующие органы и сказал: «Забирайте все, что у меня есть». Он и семья уцелели, но забрали у них все. Кроме квартиры в Кадриорге, где я живу и сейчас.
Я объездил СCCР, бывал в годы войны за рубежом, но первое, что потрясло меня в Таллинне в 1946 году, — это квартира. Я понял, что здесь я смогу отдыхать. Ведь когда закончилась война, я был уже дважды лауреатом сталинской премии. При этом мне в Москве была выделена комната в коммуналке — десять квадратных метров.
Жилплощадь поприличнее давать отказались. А тут как раз жене подошло время рожать. Мы подумали, что лучше делать это в Эстонии. Бытовые условия здесь были нормальнее. Она поехала в Таллинн, потом и я за ней.

— Вы прожили в Эстонии большую часть своей жизни, являетесь почетным гражданином Таллинна. Как вы думаете, в какой степени «кинопортрет» города был создан вами? 

Смотря что называть таким портретом. Таллинн мне доводилось снимать много. Я жадный до съемок человек: никогда свою камеру никому не отдавал. Ну, может, несколько раз ассистент меня дублировал. А так — всегда стремился запечатлеть на пленку все, что видел вокруг, где бы ни был.
Что касается звания почетного гражданина, то не думаю, что его дали за какую-то одну работу. Четыре фильма я снял о Таллинне в качестве оператора. Одним из первых снимал Таллинн с вертолета. Был у меня фильм, полностью посвященный всего одной, не самой длиннной, улице Старого города — переулку Сайа кяйк. Была лента «Бой часов»…
Доводилось мне выступать и режиссером-постановщиком одного игрового фильма. Мюзикла. Назывался он «Украли Старого Тоомаса». О нем я, признаюсь, сейчас не самого высокого мнения. Но когда этот фильм года два тому назад во время Дней Старого города показывали на Ратушной площади, в газетах его называли выдающейся лентой о Таллинне. Что ж — зрителям, наверное, виднее.

Йосеф Кац

«Столица»