Ровно восемьдесят лет тому назад, в среду, 24 сентября 1930 года, население столицы Эстонской Республики, уставилось в небо.

Ближе к полудню, не осталось, пожалуй, во всем Таллинне человека, который не задрал бы в любопытстве голову.

Уличные мальчишки и государственные мужи, рыночные торговки и постовые, извозчики и вагоновожатые, изо всех сил вглядывались в юго-западную часть небосклона, надеясь первыми заметить приближение невиданного чуда техники – немецкого дирижабля «Граф Цеппелин».

Имени изобретателя 

Визит «летающего графа»

Период между двумя мировыми войнами по праву называют «золотым веком дирижаблей». Технический прогресс, помноженный на веру во всемогущество человека и науки, заставлял государства и частные компании вкладывать средства в создание воздушных гигантов – огромных, неспешных, обстоятельных, а главное – впервые в истории дающих шанс насладиться комфортабельным воздушным путешествием «простому смертному».

От Италии до Советского союза не было, пожалуй, в Европе двадцатых-тридцатых годов государства, которое не развивало бы собственную программу по строительству флота дирижаблей. Среди стран Балтийского региона попытки заняться дирижаблестроением обсуждались в Латвии, однако бесспорным лидером во всеевропейских, да, пожалуй, и мировых, масштабах по праву считалась Германия.

Считалась заслуженно – еще в 1909 году построенный по проектам Фердинанда фон Цеппелина дирижабль с жестким каркасом первым в мире начал регулярные пассажирские авиарейсы между Дрезденом и Берлином. Через двадцать лет после смерти его изобретателя имя «летающего графа» было решено присвоить самому большому воздушному судну Германии – выстроенному к 1928 году дирижаблю LZ 127.

Уже на следующий год дирижабль «Граф Цеппелин» совершил первый перелет вокруг света, посетив Токио и Лос-Анджелес. В 1930-м был дан старт новой воздушной одиссеи «летающего графа»: ему предстояло совершить перелет в Южную Америку и посетить Москву. На вторую половину года был назначен визит чуда немецкой технической мысли в государства Северной Европы.

По минутам 

Утро 24 сентября Таллинн встретил в тревожном ожидании. Погода, и без того непостоянная по осени, словно специально намеревалась сыграть с горожанами злую шутку: то ли дождь, то ли туман то и дело пытался затянуть горизонт. Волнение усиливалось еще и тем, что разговоры о возможном визите в Эстонию «Графа Цеппелина» шли еще летом, но в тот раз сильный ветер изменил маршрут дирижабля.

«С раннего утра в Ревель стали поступать радиосообщения о том, что дирижабль в 10 часов 15 минут миновал Ригу, что он уже появился над территорией Эстонии, пролетел над таким-то городом, таким-то местечком, – писали на следующий день «Вести дня». – Установленный на здании театра «Эстония» громкоговоритель через каждые десять минут извещал об отдельных этапах полета».

Распечатанные машинистками или же переписанные от руки сводки незамедлительно вывешивались в магазинных витринах. В окне книжного магазина Rahvaülikool на Пярнуском шоссе – напротив нынешнего Эстонского театра драмы была выставлена гигантская карта. Раз в четверть часа кто-нибудь из продавцов переставлял на ней выкрашенный серебристой краской картонный силуэт дирижабля.

Никто не мог сказать точно, как долго продлится полет воздушного корабля над Таллинном и сможет ли он снизиться над столицей. Но встречать его таллиннцы были готовы в праздничном убранстве: по собственной инициативе жители многих домов подняли над крышами флаги. Эстонские и германские: для горожан-остзейцев визит немецкого дирижабля был поводом подчеркнуть свою национальную гордость.

Правительственная ложа

Для того, чтобы как следует рассмотреть летающего гостя, неплохо было бы забраться куда повыше. Самые сметливые таллиннцы чуть ли не с рассвета потянулись к башне Длинный Герман.

Около десяти часов к собравшимся вышел комендант замка Тоомпеа полковник Канеп. Пожав толпящимся в первых рядах руки и похлопав их по плечу, офицер сообщил, что доступ на башню никому из праздных зевак открыт сегодня не будет. «Площадка не большая – сами подумайте, сколько на ней может поместиться людей?!» — резонно заметил он.

«Наблюдательный пост номер один» был 24 сентября 1930 года зарезервирован за первыми лицами государства. Ровно в полдень на смотровую площадку Длинного Германа поднялся министр внутренних дел Адо Андеркопп со своим помощником, парламентарий профессор Юри Улуотс, госсекретарь Карл Террас и главный делопроизводитель Рийгикогу Э. Мадиссон.

Последний, по свидетельству газеты Waba maa, очень сокрушался, что не написал предварительный запрос в Берлин: будучи страстным филателистом, он надеялся пополнить коллекцию письмом, адресованным лично ему и сброшенным вместе с другой почтой с борта пролетающего дирижабля. Оплачено это письмо должно было быть, разумеется, маркой с изображением «Графа Цеппелина».

Тень над городом 

Ровно в 12.25 стоящий на посту у развивающегося над Длинным Германом флага часовой радостно закричал: «летит, летит!». Пять минут спустя серебристо-блестящая точка стала заметна невооруженным глазом с городских улиц. С каждой минутой контуры дирижабля становились все отчетливее.

«Погода, хмурая с утра, прояснилась, и серебряный гигант, сверкая на солнце, красиво выделялся на голубом небе, – свидетельствуют «Вести дня». – Уверенно и спокойно он держался в воздухе, четко рокотали его сильные моторы. Было вполне понятно, что такому кораблю можно смело доверить свою жизнь».

Сделав круг почета над Тоомпеа, дирижабль взял курс на восток. Тень от двухсот тридцати шести метровой летающей «сигары», неспешной рыбиной проплыла над Пярнуским шоссе, зависла, неожиданно, над Русским рынком – теперешней площадью Виру – и двинулась в сторону моря.

«Потом вернулся, и, держась очень низко, описал несколько кругов над Екатеринеталем, Бригиттовкой, Кошем… В третий раз он пролетел над самым домом, где помещается редакция «Вестей дня». Совершенно близко были видны не только гондола, моторы и красная надпись «Граф Цеппелин», но и белые платки, которыми пассажиры дирижабля из окон кают приветствовали ревельское население», – восторгалась газета.

С крыш и башен

Сказать, что и таллиннцы приветствовали авиапассажиров – значит не сказать ничего. Казалось, не было в городе мало-мальски открытого пространства, где бы ни толпился народ.

Ученицы Коммерческой гимназии застыли в торжественном построении по тротуару вдоль Пярнуского шоссе. Немецкие студенты выстроились на Поцелуевой горке. Зеваки заполнили собой дорогу в Пирита, крепостные валы у лестницы Паткуля, не говоря уже о чердаках и деревьях. На Нарвском шоссе практически встали трамваи.

Весь коллектив театра «Эстония» поднялся на балюстраду театрального здания. Счастливчики толпились на колокольне церкви Олевисте. Те, кому не удалось подняться на Длинного Германа, наблюдали за полетом «Цеппелина» с галереи у купола собора Александра Невского. «Даже на крышу синагоги взобрались, черти!» — возмущался какой-то пожилой господин в толпе.

Но больше всего повезло, вероятно, тем, кто, наняв извозчика или схватив такси, ринулись к летному полю на Ласнамяги. Здесь воздушное судно не только максимально приблизилось к земле, но и сбросило на парашюте мешок с тысячей предназначавшихся таллиннцам писем.

Еще раз 

Полет «Графа Цеппелина» над Таллинном продлился чуть более получаса, оставив после себя шлейф воспоминаний и массу фотокарточек, до сих пор попадающихся в лавках букинистов.

Год спустя, в июле 1931-го, «летающий граф» вновь проплыл над Таллинном, направляясь в Ленинград, а оттуда – к Северному полюсу. Второй и последний его визит прошел скромнее: без кругов почета над городом и снижений. Разве что газетные карикатуристы отозвались на это событие штукой, мол, дирижаблей в Эстонии нет и не предвидится, зато цены на булку взлетают в поднебесье.

В том же 1931 году тот же «Граф Цеппелин» начал регулярные пассажирские рейсы по маршруту Германия-Бразилия. Шесть лет спустя, после катастрофы дирижабля «Гинденбург», перевозка пассажиров на воздушных судах были запрещены. Еще через два года, в весной 1940-го, «Граф Цеппелин» был разобран по приказу командования, а металлический каркас его был разобран для нужд военной промышленности…

Йосеф Кац
«Столица»