Церковное здание на улице Суур-Клоостри за свою историю успело побывать монастырским храмом католиков, гарнизонной кирхой лютеран и кафедральным собором православных Эстляндии.

Мало найдется таллиннцев, которые никогда не видели Преображенскую церковь.

По крайней мере – снаружи. Еще точнее – «сверху»: с вышгородской смотровой площадки у лестницы Паткуля не заметить ее невозможно.

Уникальный барочный алтарь Преображенской цекрви, отреставрированный за деньги города.

Меньше сыщется тех, кто способен отыскать увенчанное изящной барочной башенкой и коренастым медным куполом здание в лабиринте улочек Нижнего города: в лучшем случае горожане догадываются, что находится оно «где-то за гимназией Густава Адольфа».

И уж совсем ничтожно число тех, кто бывал внутри старейшей православной церкви Таллинна: открытая почти только на время службы, она, к сожалению, не относится к числу наиболее известных достопримечательностей города.

Последнее досадно вдвойне: немного в Европе найдется культовых построек, которые за свой век успели послужить трем конфессиями: католичеству, лютеранству, православию.

Вокруг капеллы

Все началось в 1219, когда прибывшие на далекую северную окраину датчане взялись нести язычникам истинную веру в буквальном смысле этих слов «крестом и мечом».

Местные жители пытались сопротивляться незваным гостям. В одной из битв, развернувшейся на лугумежду скандинавским торговым подворьем и подножьем холма, на котором стояло городище Калеванлинна, эстам почти удалось взять верх над датскими рыцарями. Однако крестьянская дружина дрогнула: победителями остались христиане.

В память о чудесной победе в 1219 году на поле битвы была поставлена капелла святого Венцеля. Прошло еще тридцать лет и опеку над ней, расположенной в ту пору за чертой городских укреплений, взяли на себя монахини цистерцианского ордена. Вскоре вокруг часовни выросли монашеские кельи: к уже существующему в Ревеле доминиканскому монастырю добавился монастырь цистерцианцев.

Посвящен новый монастырь оказался святому Михаилу – архистратигу, то есть предводителю небесного воинства. Словно в память о «военном» прошлом ставшей его предшественницей капеллы святого Венцеля.

Монастырский след

Когда именно существующая и по сей день монастырская церковь сменила собой капеллу святого Венцеля – точно не известно. Косвенные свидетельства указывают на то, что произошло это на рубеже XIII–XIV веков.

Мало известно и об интерьере монастырской церкви периода католичества. Можно лишь предположить, что было оно достаточно скромным: хотя к числу т.н. «нищенствующих орденов» цистерцианцы официально и не относились, склонность к роскоши убранства ими не поощрялась.

Простота и логика отчетливо читаются в оформлении внутреннего пространства бывшей монастырской церкви и по сей день. Три колонны делят его, согласно требованиям монастырского устава, на два нефа. Примечательно, что колонны эти не многогранные и не квадратные, как в других таллиннских постройках того времени, а круглые. Правда, увидеть это в наши дни проблематично: при последующих перестройках колонны были «зашиты» в четырехугольные деревянные «футляры».

А вот еще один элемент, намекающий на монастырское прошлое здания,дошел до нас в неприкосновенности. Это – кафедра для проповедника, лепящаяся к контрфорсу церковной стены со стороны бывшего монастырского двора – ныне внутреннего дворика гимназии Густава Адольфа.

Колокола и апостолы

К концу тридцатых годов XVI столетия на территории нынешней Северной Эстонии победила церковная реформация и католический монастырь святого Михаила был закрыт. В стенах его начало работу училище для дворянских девиц, в ведении которого находилась и монастырская церковь.

Следующее столетие принесло очередную перемену: в 1631 году женский пансион сменила первая в городе мужская гимназия, разместившаяся в бывших монастырских помещениях. Во всех, за исключением главного – церкви: ее было решено передать для удовлетворения духовных нужд служащих ревельского гарнизона.

О том, что представляло собой ее убранство, можно судить по записке, составленной накануне большого ремонта, проведенного в церкви в 1829 году. Пол, как и в других старинных церквях, устилали резные надгробные плиты, на хорах располагался орган, а «вокруг стен и столбов находились скамейки, каковые и теперь еще можно видеть в вышгородском храме».

Сохранились и другие элементы гарнизонной Михайловской кирхи шведских времен: алтарь ее был передан в двадцатые годы XVIII века одной из сельских церквей, а три резные каменные плиты с изображением трех апостолов оказались вмурованными в стену дома, пристроенного к башне Толстая Маргарита.

А вот изначально «лютеранские» по времени своего создания колокола появились на церковной звоннице в те времена, когда церковь уже стала православной. Больший из них, отлитый в 1575 любекским мастером Матиасом Бенинком, является на данный момент старейшим в Таллинне.

Символизм названия

После того, как в 1710 году Ревель капитулировал перед войсками Петра I, православное население города значительно увеличилось. Церковь купеческого подворья на Русской улице уже не вмещала всех прихожан.

Генерал-губернатор Александр Меньшиков затребовал для нужд своих единоверцев – в первую очередь, военнослужащих – церковь Нигулисте. Магистрат ответил отказом, указав на то, что специальная гарнизонная церковь в городе имелась еще при шведах. Дело, таким образом, оставалось за малым – «переосвятить» Михайловскую кирху в православную церковь.

Гарнизонной церковь на нынешней улице Суур Клоостри пробыла до 1732 года: в декабре сюда морем был доставлен роскошный барочный иконостас, подобающий главной святыне ревельских православных. И хотя полковой алтарь Федора Стратилата был из храма вынесен, кафедральный собор еще несколько лет по старинке именовался Федоровским.

Современное название церкви – Преображенская – окончательно утвердился к концу третьего десятилетия XVIII века. Символизм его подчеркивался не раз, причем основной акцент делается на личность Петра, реформатора и преобразователя. Православные храмы, основываемые в его эпоху на покоренных землях, действительно нарекались в честь праздника Преображения Господня.

Однако не стоит упускать из вида еще одно обстоятельство: детство будущего императора прошло в подмосковном селе Преображенском, здесь же был создан один из старейших полков русской гвардии – опять-таки Преображенский…

Один из пяти

Став по названию Преображенским, и даже обзаведясь роскошным барочным иконостасом, созданным выдающимся резчиком по дереву Иваном Зарудным, главный православный храм Ревеля своим обликом имел с традициями русской культовой архитектуры мало общего.

Не сильно изменили положение и перестройки 1776 года, в результате которых церковная звонница обзавелась увенчанным восьмиконечным крестом изящным барочным шпилем, а на гребне ломаной мансардной крыши появилась скромная золоченая луковка.

Радикальные перемены настали лишь в начале второй трети XIX столетия, когда бывшая монастырская церковь вновь оделась в строительные леса. Работы, производившиеся по проекту петербургского профессора архитектуры Абрама Мельникова в 1827-30 годах, смогли придать собору более «современный» и «православный облик».

Прежде всего, вытянутые готические окна были растесаны и заменены на более широкие, в духе классицизма. Жесть заменила на крыше черепицу, а главное, над храмом появился классицистический купол на невысоком полукруглом барабане.

Смотрится он, надо признаться, несколько чужеродным элементом. Возможно потому, что задуманное не было доведено до конца: согласно первоначальному проекту куполов должно было быть пять, но на угловые, как водится, не хватило денег. Существующим решение было признано «временным» – однако теперь, спустя сто восемьдесят лет, мало кто об этом помнит.

* * *

В приходскую церковь Преображенский собор был «разжалован» после освящения только что выстроенного на Вышгороде собора Александра Невского. С 1900 года богослужение в церкви ведется на эстонском языке и ныне она принадлежит ЭАПЦ Константинопольского патриархата.

На протяжении последних ста десяти лет внутреннее убранство собора практически не менялось – за исключением отдельных деталей. Жаль только, что ознакомиться с ним и по сей день довольно затруднительно: у прихода нет средств для того, что бы держать церковь открытой в то время, когда в ней не идет богослужение.

И это действительно досадно. Ведь Преображенская церковь заслуживает большего, чем быть неотъемлемой деталью сделанных со смотровой площадки Тоомпеа панорамных фотографий.

—————————-

Иконостас вернул великолепие 

Тожественной церемонией в минувшую среду завершилась реставрация иконостаса Преображенской церкви. 

Многоярусный золоченый иконостас был заказан в Москве у «надзирающего за изографами», скульптора и архитектора Ивана Зарудного.

Над изготовлением иконостаса трудились 29 иконописцев, 8 живописцев, 7 резчиков по дереву и 2 плотника, руководимые непосредственно Зарудным и живописцем Иваном Чернавским. 

Работа над иконостасом была завершена в 1719 году. Следующей значительной работой Зарудного стал алтарь Петропавловского собора в Санкт-Петербурге. 

Иконостас был подарен городу Петром I. В 1736 году перед ним венчался с Христиной-Региной Шёберг Абрам Петрович Ганнибал – прадед Пушкина. 

За почти три века иконостас под воздействием различных факторов оказался в критическом состоянии, он пострадал от сухости, жучков и повреждений, вызванных проводившимися ранее перекрашиваниями. 

Реставрационные работы начались еще в 2000 году. Город вложил в эти работы свыше 2 миллионов крон. Еще 3,7 миллиона крон были выделены из столичного бюджета на реставрацию церковного здания.
Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• В Таллине: моленная стала церковью