Если судить по географическим названиям исключительно, столица Эстонской Республики находится в местности не просто холмистой, но прямо-таки на «высокогорье».

«На семи холмах, на семи ветрах» – это не про нас. Про Москву, про Рим, про Иерусалим – но точно не про Таллинн.

Потому что возвышенностей разного рода на карте столицы Эстонии можно отыскать более полусотни.

Не высотой славны

За прошедшие полтора века Сулевимяги – бывшая Песчаная или Брокусова горка, а до того – гора-Табор – изменилась до неузнаваемости.

Три из них всякий таллиннец назовет на одном дыхании: Мустамяэ, Ыйсмяэ, Ласнамяэ. Даром, что на «горы» они, с точки зрения географии, не тянут: высота в полтора-два десятка метров даже для холма не является значительной.

Еще менее приметны «горы», подарившие названия историческим предместьям Таллинна. Естественная возвышенность Тынисмяги ниже рукотворной Харьюмяги, насыпанной в конце XVII столетия при строительстве вокруг города пояса земляных укреплений. Плеэкмяэ, Кёйсямяэ и Торнимяэ без нивелира, пожалуй, и вовсе не опознать.

Единственное исключение – Тоомпеа: высота плитнякового останца, возвышающегося над крышами Старого города, местами достигает тридцати метров. В абсолютных цифрах – если считать не от реальной земной поверхности, а от уровня моря – высота может показаться еще более внушительной – все пятьдесят.

Впрочем, таллиннские горы знамениты не своими «вершинами». А памятью о городской старине, которая и ныне звучит в их названии. Надо только уметь вслушаться…

Губернаторский пригорок

Страсть таллиннцев величать всякую маломальскую возвышенность горою имеет давние корни. Порой просто диву даешься: отыскать «горы» они умудрялись даже… на холме Тоомпеа.

Так, лет двести тому назад современную вышгородскую улочку Пийскопи, жители Ревеля именовали Дугласовой горой – на том основании, что стоящие здесь постройки принадлежали Густаву Отто фон Дугласу, занимавшему пост губернатора Эстляндии в 1738-1740 годах.

В середине XIX века официальное название сократили до Дугласовой улицы, а в 1935 году, обеспокоившись в очередной раз «засильем неэстонских топонимов», переименовали ее в Пийскопи – Епископскую.

Советской власти служители культа были чужды в той же степени, что и былые губернаторы. С 1948 года улица называлась Каллаку – Наклонной или Покатой: «горное прошлое» улицы можно, при желании, отыскать и в этом топониме. Как, впрочем, и в нынешнем, возвращенном улице в 1989 году: в средневековой переписке холм Тоомпеа именовали порой латинским словосочетанием Мons episcopales – Епископской горой.

Без колдовства

Хорошо, губернатор – фигура приметная, а благодаря своему шотландскому происхождению среди ревельских бюргеров – еще и экзотичная.

Но чем, скажите на милость, чем, кроме своего прозвища, был примечателен некий Йохан Хундипеа, упомянутый в 1702 году в списке жителей предместья Каламая? Однако именно «в честь него» получила свое название горке Хундипеа. А заодно – ведущая к ней улица в нынешнем Пыхъя-Таллинне, мыс и причал.

Еще более удивительные метаморфозы выпали на долю почтенной семьи Брукхусенов или Брокхусенов, владевших недвижимостью между улицей Пикк и Малыми морскими воротами. С 1648 года фамилия их стала основой топонима Брокусберг – Брокусова горка, если переводить дословно.

Все было бы ничего, если бы в устной речи название пригорка в северо-восточной части Старого города не трансформировалось бы со временем в Брокенберг. То есть – в гору Броккен, на которой, если верить «Фаусту» Гёте, слетевшиеся со всей Германии ведьмы справляют на Вальпургиеву ночь свой шабаш.

Кто знает, не стал бы Таллинн и его «ведовская горка» местом паломничества любителей черной и белой магии, если в дело не вмешались бы городские власти: в тридцатые годы Брокусберг названием официально был переименован, став двумя улицами – Олевимяги и Сулевимяги.

Табор или Фавор?

Задолго до того, как бывшая Брокусова горка была поделена между двумя улицами, названными в честь двух второстепенных героев эпоса «Калевипоэг» — Олева и Сулева – называлась она просто Песчаной: Mons arene на латинский или же Zantberg на нижненемецкий манер.

Происхождение этого топонима очевидно: Песчаные горки имеются и в других районах Таллинна. Но носил пригорок у Малых морских ворот и еще одно название, куда как более загадочное Taborsberg – Табор-гора. Судя по документам, оно бытовало в речи горожан вплоть до начала XIX столетия.

Полвека тому назад краевед Александр Киви предложил следующую расшифровку: на горке, где некогда стояла первая православная церковь Ревеля, селились русские купцы. На ярмарки их приезжало столько, что вместить всех гостей торговое подворье на улице Вене не могло – и им приходилось жить в шатрах или палатках, табором.

Возможно, именно так оно и было – хотя использование слово «табор» по отношению к палаточному лагерю купцов и не выглядит слишком убедительным. Но не стоит забывать о том, что Табором «с прописной буквы» называется в немецком языке библейская гора Фавор, место преображения Господня.

Откуда библейский топоним взялся в Ревеле? Оттуда же, откуда и его близнец – Голгофа или Иерусалимская горка, располагавшаяся в Средние века на территории между позднейшим Пярнуским шоссе и улицей Вана-Лыуна.

Оба они – свидетели идеологической программы Северных крестовых походов: стремления видеть во вновь покоряемых землях прямое «отражение» далекой Палестины. И если в одной возвышенности средневековые ревельцы «видели» Голгофу, то почему было бы не узреть в другой возвышенности гору Фавор?

Святые и грешники

Если Голгофа или Иерусалимская горка были для далеких предков современных таллиннцев местом благочестивого паломничества, то расположенный по соседству с ней пригорок был последним прибежищем не праведников, а грешников. Можно даже сказать – вечным прибежищем. Потому что на углу Пярнуского шоссе с улицей Лийвалайя, примерно за зданием нынешнего техникума, по крайней мере, с середины XIV века, находилась городская виселица.

Просуществовала виселица до 1876 года, когда на ней был вздернут последний преступник – запальчивый горожанин, насмерть забивший мясника, не слишком удачно пошутившего насчет внешности покупателя.

После этого виселицу сломали – но название Вылламяги, то есть – Висельная горка, просуществовало еще полвека. И даже дало название целому району – Кививылласте, или Каменные виселицы.

Похоже, что последнее – единственный топоним, который не был «восстановлен» в ходе недавней кампании по увековечиванию бытовавших до того лишь в устной речи названий исторических поселений.

Что и немудрено: слишком уж недобрая у места слава. Да и бренные останки несчастных правонарушителей нет-нет – да и находят во время рытья очередного строительного котлована в районе былой Висельной горки.

Преднамеренные «случайности»

Предсказывать судьбу изустного топонима – дело безнадежное: прервется род домовладельцев, окажется снесена та или иная постройка, сменится вывеска знаменитого некогда трактира и корчмы – и название местности сгинет без следа.
Целый ряд подобных «самопроизвольных» наименований довелось пережить горке Маарьямяэ, на которой высится ныне филиал Эстонского исторического музея – замок Орлова-Давыдова.

Изначально она именовалась Штритберг или Кройцберг – Гора сражения или Гора Креста: по-видимому, в память о вооруженной стычке времен Ливонской войны и о памятнике, установленном нам могилой павших в нем ревельских ополченцев.

В 1811 году местность приобрел купец Йохан Готлиб Клеменетц, решивший создать на ней сахарную мануфактуру. Название горки не замедлило смениться на Сахарную. Очередной новый владелец возвышенности перестроил бывшие производственные корпуса в загородное поместье – и горка стала называться Мариинской.

Бывало и наоборот: в стихийный процесс переименований вмешивалась человеческая воля. Чем, кроме ее вмешательства, можно объяснить то стремление, с которым землемеры-немцы «по ошибке» наносили в XIХ столетии топоним Сыямяэ в форме Сеамяги? Оно и понятно: название «Гора войны» явно хранило память о восстании 1343 года, когда ополчение эстонских крестьян подошло к самым стенам Ревеля. А вот «Свиная гора» подобные воспоминания не навевает – мало ли свиней пасется в округе? Да еще – и звучит похоже…

Не последние

Установленные несколько лет тому назад на остатках полубастиона у Вируских ворот скульптуры целующихся навсегда, вероятно, закрепили за возвышенностью ее романтическое название Мусумяги – Поцелуева горка.

Мельница, в начале девяностых выстроенная за воротами Таллиннского зоопарка, создает визуальное подтверждение топониму Вескимяги – Мельничная горка. И хранит память о своей предшественнице – магистратской мельнице. Мукой с этой мельницы еще полтора века тому назад выплачивали часть жалования служащим городской канцелярии и учителям городской гимназии.

В ноябре прошлого года на официальную карту Таллинна вернулся еще один «горный» топоним: Пооламяги, Польская горка, расположенная на территории уничтоженного при советах Католического кладбища.

Нет сомнения, что он не будет последним.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• По следам «языковых патрулей»: как Таллинн за госязык боролся
• Как Ревель Таллинном стал
• «Непреклонен гласный Каннь: «Ревель будет Колывань!» -сказ о том, как Таллинн на русский лад переименовывали.