То, что порой презрительно называют «деревяшками», представляет собой градостроительный ансамбль, являющийся для европейских столиц уникальным.

По запасам леса на душу населения Эстония занимает одно из первых мест в Европе.

По количеству сохранившихся памятников деревянной архитектуры столица ЭР, вероятно, абсолютный чемпион. В границах ЕС – так точно.

Да и разве может быть по-иному, если само понятие «таллиннский дом», все активнее входящее в обиход искусствоведов и маклеров, – явление, принадлежащее именно деревянной архитектуре?

Рекордсмен по предместьям 

Доходный дом по адресу Копли, 38 – типичный деревянный «таллиннский» дом с каменной лестницей. Фантазией архитектора Александра Владовского превращенный в романтическое воспоминание о средневековом зодчестве.

Конкуренты на звание «самой деревянной столицы Европы» у Таллинна, разумеется, имеются. Причем – среди ближайших соседей.

Точнее – имелись. Лет сто двадцать тому назад поспорить за этот титул с тогдашним Ревелем вполне могли бы не только не обладавшие еще столичным статусом Рига или Гельсингфорс, но и вполне себе столичные Стокгольм с Санкт-Петербургом.

Причем, если в столице Российской империи деревянная застройка ютилась по окраинам, то в главном городе Шведского королевства срубленные еще на рубеже XVII– XVIII столетий жилые дома и церкви можно было отыскать в пяти минутах ходьбы от монаршего дворца.

Собственно, в Стокгольме их можно отыскать и сейчас – равно как и в центре Риги или Хельсинки. Но нигде, кроме Таллинна, деревянная застройка не сохранилась в столь целостном виде. Целыми районами. А еще точнее – предместьями.

Сплав традиций

Сложно представить, что бывали времена, когда с деревянной архитектурой в нынешнем Таллинне отчаянно боролись. Так, после опустошительного пожара 1433 года ревельский магистрат строго-настрого запретил строить в черте крепостных стен из дерева.

Впрочем, за кольцом городских укреплений запреты эти не действовали: еще до Ливонской войны плотная деревянная застройка сформировалась на территории предместья Каламая. К началу Северной войны деревянные дома стояли и на Тынисмяги.

Говорить что-либо об облике деревянных предместий средневекового Ревеля трудно: сносимые при приближении к городу неприятеля, они не перешагнули рубежа XVI-XVII столетий. Несколько больше повезло районам, которые в непосредственной близости от оборонительных сооружений не располагались.

Например – Кадриоргу. Здесь, на территории бывшей дворцовой слободы, сохранилось здание, являющееся, по всей вероятности, старейшим деревянным домом Таллинна. Одноэтажный, словно нахлобучивший крытую потемневшей черепицей крышу, он стоит себе по адресу Поска, 19, по крайней мере, с 1740 года.

Внешний облик дома-старожила всецело принадлежит прибалтийско-немецкой архитектурной традиции. Чего не скажешь о его младших собратьях – домах дворцовой прислуги, выстроенных несколько ближе к границам парка Кадриорга: их облик сочетает три русских окна по фасаду с черепичной европейской крышей.

Две с половиной 

От деревянного Ревеля XVIII века сохранились не только жилые постройки, но и культовые – две, а точнее «две с половиной» церкви.

Первая из них, православная, посвященная Рождеству Пресвятой Богородицы и сохранившая свой облик практически полностью, была срублена на горке Плеэкмяги то ли в 1721, то ли в 1749 году: возраст почтенный и почетный в любом случае.

Вторая же, лютеранская, к деревянному зодчеству может быть отнесена только наполовину: стены первого этажа церкви при Иоановской богадельни выложены из камня, зато чердак и колокольня – деревянные.

XVIII столетию принадлежит и основа адмиралтейской православной церкви Симеона и Анны, несколько лет тому назад буквально воссозданной из небытия. Правда, изначальный ее облик был значительно искажен в XIX веке переделками в неорусском стиле.

Впрочем, другое деревянные церкви Ревеля – православные Троицкая, Александра Невского и Федора Стратилата сохранились лишь на обмерных чертежах, А предшественница нынешней Карловской церкви сгинула и вовсе без следа.

Для рабочих

Если попробовать очертить географические границы деревянного Таллинна, то на карте получится нечто вроде лоскутного одеяла: районы целостной застройки отрезаны друг от друга промышленными предприятиями или железнодорожными путями.

Если же попытаться определить временные рамки расцвета таллиннской деревянной архитектуры, то никаких разрывов и пауз опасаться не стоит: золотой век ее пришелся на период с последних десятилетий XIX века до середины тридцатых годов ХХ.

Превращение Ревеля из средневекового города-крепости в промышленный центр Эстляндской губернии привело к стремительному притоку новых жителей. Селиться они предпочитали неподалеку от предприятий – ведь система общественного транспорта находилась в зачаточном состоянии.

Существовавшая на тот момент застройка предместий – одноэтажные домишки огородников, рыбаков и отставных военнослужащих не могла вместить растущие ряды ревельского пролетариата.

В архитектурном пространстве города начал зарождаться новый тип жилища – дома для рабочих.

Фамилия мэра

Классических рабочих казарм – вроде кренгольмских – в Таллинне можно отыскать не много. Разве что в окрестностях Балтийской мануфактуры. Или на печально знаменитых Коплиских линиях.

Потому, вероятно, что текучесть рабочих кадров на предприятиях Ревеля была несколько ниже, чем в той же Нарве. Вчерашний крестьянин мало-помалу обживался в городе, женился, иногда – привозил из деревни родителей. И стремился обзавестись жильем более солидным, чем угол в общежитии.

Наиболее востребованным на ревельском «рынке недвижимости» оказался небольшой дом с несколькими одно-двухкомнатными квартирами, которые можно было сдавать внаем за небольшие деньги. Неудивительно, что на рубеже веков они росли, словно грибы после летнего ливня.

Двухэтажные деревянные дома, формирующую основу застройки рабочих предместий дореволюционного Ревеля принято именовать «лендеровскими». По фамилии городского головы, инженера-архитектора Вольдемара Лендера, занимавшего этот пост в 1906-1913 годах.

В названии этом явно слышится желание подчеркнуть начало превращения остзейского Ревеля в эстонский Таллинн. Хотя «лендеровские» дома проектировали и архитекторы иных национальностей. Русский Николай Херасков, например. Или еврей Моисей Клибанский.

Символ вкусов

«Лендеровский» дом иногда путают с его «младшим братом» — т.н. «таллиннским домом»: типом жилища, получившим широкое распространение после того, как Эстония стала независимым государством.

Чисто с конструктивной точки зрения «таллиннский» дом отличается от «лендеровского» наличием каменной лестничной клетки. Точнее – стремлением не скрывать ее за деревянной обшивкой, а, напротив, подчеркивать ее.

«Таллиннский» дом комфортабельнее своего предшественника: в его квартирах уже не редкость не только отдельный туалет, но и душ, а то и ванна. Да и квартиры в наиболее роскошных из них могут насчитывать до четырех комнат.

Но главное – «таллиннский» дом, как правило, представляет собой не только жилище, но и подлинный памятник архитектуры. Глядя на фасады выстроенных в двадцатые-тридцатые годы зданий, видишь, как менялись художественные вкусы таллиннцев – от отголосков модерна к функционализму, а от него – к «парадности».

Чтобы убедиться в этом, стоит прогуляться по улицам Сальме или Кунгла. Дом, имеющий по последней из них номер 20, может считаться символом эстетических симпатий таллиннского среднего класса довоенной ЭР. Архитектор Карл Тарвас так тщательно воспроизвел в дереве приемы каменного зодчества, что любо-дорого глядеть!

Уникальное сочетание

Академическое исследование деревянной архитектуры Таллинна еще не написано: вплоть до самого недавнего времени в застройке исторических предместий видели лишь проблемный жилой фонд, явно отживший свой век и потому – дожидающийся бульдозера.

Можно согласиться, что корпус Национальной библиотеки, «накрывший» собой северный склон холма Тынисмяги, оказался достойной заменой существовавшим тут строениям. Но ничего, кроме сожаления, не вызывает снос ансамбля деревянных жилых домов вокруг Казанской церкви. Или превращение в «Манхеттен» бывшей вотчины русских огородников – предместья Сибулакюла.

Но все же – осталось немало. И по сей день можно дивиться искусству безвестных плотников, украсивших сказочной деревянной резьбой наличники дома номер 8 по улице Аллика. Наслаждаться изысканным архитектурным декором вилл Кадриорга. Или поднимать голову к чердачным верандам Каламая, откуда пожилые шкиперы и капитаны любовались рейдом…

Строгое, величественное, каменное ядро средневековой застройки былого средневекового Ревеля оказалось вправленным в причудливую оправу деревянных предместий Таллинна рубежа XIX-XX веков. Подобное сочетание для Европы – уникальное. Дай Бог нам и нашим потомкам сохранить и приукрасить его.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• Комоды, корабли и головка сыра: «архитектурный карнавал» Таллинна
• Город, построенный плотниками: портрет деревянного Таллинна
• Дом Рубинштейна на бульваре Эстония: утраченный акцент таллиннского «сити»
• Обретая столичный фасад: градостроительный памятник Таллина
• Архитектурный вкус Бориса Гаврилова
• Александр Владовский, архитектор-художник
• Флюгера, скульптуры, банки: Таллинн, построенный рижанами.
• От Рыбного ряда к Рыбной гавани: новый шанс для Каласадама
• В Ревель, на воды
• «Полно, полно, басурманин, тебе в Ревель не взойти»: эхо Крымской войны на рейде Таллиннской бухты