Привычка в буквальном смысле слова селиться «поближе к звездам» стала за минувший век для таллиннцев второй натурой.

С легкой руки Довлатова Таллинн принято величать «вертикальным городом» за готику шпилей и башен

Спорить с удачным эпитетом нет нужды. Как нет сомнения и в том, что устремленность ввысь была присуща таллиннской архитектуре не только в Средние века.

Можно даже сказать большее: чем дальше от готического средневековья, тем больше у Таллинна становится оснований, претендовать на роль города, растущего не столько вширь, сколько ввысь.

Полезная высота

Дома по адресу Пярнуское шоссе 6 и 8 в тридцатые годы величали «первыми эстонскими небоскребами».

Отметим сразу же: жить в поднебесье бюргеры ганзейского Ревеля отнюдь не стремились. Жилая башня – вроде тех, что и по сей день можно увидеть в историческом центре итальянской Болоньи или немецкого Регенсбурга – местной строительной традиции была чужда.

Что и логично: утвердить свою значимость многоэтажным жилищам в средневековой Европе стремились, прежде всего, феодалы. Ревель же, выросший на пересечении торговых путей, исторически сложился как город-купец. А купеческая расчетливость «бессмысленного» стремления ввысь отнюдь не поощряла.

Не даром ведь и самое высокое здание Старого города – колокольня церкви Олевисте – это не только звонница. Но и естественный ориентир для мореходов: своего рода «маяк», который вплоть до самого последнего времени отмечался составителями лоций.

Заботы земные, а не морские, и уж точно – не небесные – двигали строителями и еще одного «небоскреба» былого Ревеля – огромного зернового амбара, выстроенного в конце XVII столетия на нынешней улочке Айда, обязанной сооружению своим именем.

Три предназначавшихся для хранения главного экспортного товара Эстляндской провинции полноценных этажа, плюс еще один, чердачный, позволяли сугубо утилитарной постройке, горделиво выситься над крышами окрестных жилых домов.

Модель для Парижа

Зерну обязан своим появлением и еще один первенец в семье таллиннских «небоскребов». Впрочем, его высота вполне заслуживает того, чтобы отбросить заключенную в кавычки иронии.

Глядя на фотографии ревельского порта столетней давности не заметить массивное шестиэтажное строение, увенчанное, в придачу, тридцатиметровой башней, просто невозможно: выстроенный в 1892 году по проекту архитектора Александра Клевщинского элеватор Балтийской железной стал одной из визитных карточек города.

Его изображения можно встретить на открытках. Его не чурались помещать на свои полотна живописцы. Ему, как революционному для своей эпохи сооружению, было посвящено несколько статей в ведущем архитектурном журнале Российской империи – петербургском «Зодчем». Им восхищались на Парижской всемирной выставке.

Благодаря последней – а точнее, специально изготовленному для экспонирования в Париже в 1901 году макету – современный таллиннец может увидеть прославленное некогда сооружение. Потому что сам элеватор выгорел в военное лихолетье, а руины его были разобраны во второй половине сороковых годов.

Четырехэтажный рубеж

По сравнению с промышленной архитектурой, архитектура жилищная явно проигрывала в Ревеле полуторовековой давности в плане высотности и «вертикальности».

Прорыв ввысь был совершен в 1874 году: по адресу Вене,9, появился четырехэтажный дом Коммерческого банка. Перегруженный украшениями на манер кремового торта, он нарушил вековой масштаб застройки таллиннских улиц. Первые этажи здания заняли служебные помещения, а из окон квартир банковских служащих открывался вид чуть ли не на весь город.

Прошло всего четыре года – и на улице Пикк, 62 появился конкурент: решенный в стиле неоготики дом директора Петербургского института гражданских инженеров Бернгарда. В 1881 году четырехэтажный доходный дом на углу улиц Виру и Вене возводит «килечный король», купец Василий Демин.

С началом нового столетия многоэтажные жилые дома делают первый шаг за территорию средневекового городского ядра. В 1911 году на нынешнем бульваре Эстония строится не дошедший до нас, к сожалению, в своем первоначальном виде доходный дом купца И. Рубинштейна.

А через год решенный в формах северного модерна доходный дом строит по адресу Татари, 21b книготорговец и издатель А. Буш. Кстати, именно эта постройка конкурирует с «домом Сааринена» на Пярнуском шоссе и бывшей конторой КГБ на Пагари за звание первого таллиннского дома, снабженного пассажирским лифтом.

«Вавилон» на Пикк 

«Гордый Олев! – с восклицанием обращалась к звоннице знаменитой церкви таллиннская пресса двадцатых годов. – Спустя четверть века тебя, пожалуй, будет не разглядеть среди небоскрёбов!»

Опасения журналистов казались не напрасными: улицы Старого города перегородили строительные леса. Всего пять лет минуло с тех пор, как Таллинн стал столицей независимого государства, а предприимчивые домовладельцы уже спешили внести в его пейзаж элементы столичной архитектуры.

Купец Егоров возводит здание на Ратушной площади, дом Гнадеберга удивляет таллиннцев своей трёхъярусной «парижской» мансардой в начале улицы Суур-Каарья, а на другом её конце архитектор Артур Перна устанавливает новый рекорд по высоте – шесть этажей, увенчанные «античным» фронтоном, щедро заполненным скульптурами.

Взирать на таллиннцев с высоты шестиэтажного Олимпа взглядом победителя им пришлось не долго – в том же году ещё два «небоскрёба», несмотря на робкие протесты владельцев соседних домов и ревнителей городской старины строятся на улице Пикк – под номерами 36 и 40.

Первому из них, выстроенному предпринимателем Самуэличем, таллиннцы отдавали в споре о высоте пальму первенства: в народе он был наречен «таллиннской вавилонской башней». Глядя на него со стороны улицы Олевимяги, и впрямь может показаться, что шпилю Олевисте брошен откровенный вызов.

Новые символы

«Эстонская энциклопедия» 1934 издания года называет небоскрёбом любое здание выше пятидесяти этажей. Запросы простых таллиннцев были куда как скромнее. Дому, по Пярнускому шоссе, в котором ныне находится магазин «Детский мир», вполне хватило семи этажей, что бы заслужить прозвище «первого эстонского небоскрёба».

Но «первый» — не значит «единственный». На год раньше площадь Вабадузе обзавелась семиэтажным зданием нынешней мэрии. Спустя ещё две зимы на углу Пярнуского шоссе поднялись стены гостиницы «Палас», а на углу улицы Харью – Домовладельческого банка.

В отличие от своих предшественников конца XIX векам, новоиспечёнными «небоскрёбам» не было больше нужды рядиться в исторические декорации. Модный в те времена стиль функционализма как нельзя лучше подчёркивал желание Эстонской Республики создавать не город–музей, а современную столицу молодого государства.

Самый высокий из довоенных «небоскрёбов» Таллинна встал в 1936 году на углу Вяйке-Каарья и Пярнуского шоссе. Превысить рубеж в семь этажей архитектор Эуген Захариас не решился, однако увенчал выстроенный для жилищного товарищества Elamu дом декоративной башенкой с часами и двумя флагштоками.

Часы давно сгинули. А два поржавевших флагштока до сих пор возвышаются над суетливым перекрестком.

Выше и выше

Слово «небоскреб» было в СССР не в чести. Небоскребы – это «там, у них, в мире наживы и чистогана». «У нас» же строились исключительно «высотки» – принято было считать, что от западных аналогов они отличаются богатым архитектурным декором и оригинальностью силуэта.

Классическая «сталинская» высотка была спроектирована для работников завода «Двигатель» еще в 1947 году. Выстроена же – только через десять лет, когда на повестке дня встала борьба с «архитектурными излишествами». В итоге жилой дом на углу Тарусского шоссе был возведен по упрощенному проекту – но венчающий его шпиль со звездой архитекторам удалось отстоять.

Шестидесятые годы прошли в Таллинне под девизом массового строительства. И хотя символом эпохи стала типовая мустамяэская пятиэтажка, справедливости ради стоит отметить – именно в конце этого десятилетия таллиннцы переселились еще на два этажа повыше: на бульваре Сыпрузе были выстроены первые девятиэтажные жилые дома.

Новый рекорд был установлен в 1974 году: на углу Таммсааре теэ и Мустамяэ теэ по проекту архитектора Хелье-Реэт Аурик был выстроен первый жилой дом башенного типа: четырнадцать этажей. Прошло менее десяти лет, и рубеж этот был преодолен высотками Ласнамяэ и Ыйсмяэ – шестнадцать и восемнадцать этажей соответственно.

Впрочем, даже самые «отважные» жители столицы ЭССР жили ниже, чем гости Таллинна: гостиница «Виру», выстроенная в 1973 году, насчитывала двадцать три этажа, а отель «Олимпия», распахнувший перед постояльцами двери в 1980-м – все тридцать один.

Временная пауза

История современных таллиннских небоскребов еще не написана. Но тот, кто займется ее написанием, наверняка отметит, что районом высотного строительства в начале XXI века стал Сибулакюла: там, где полтора столетия тому назад тянулся к солнцу лук на грядках русских огородников, словно грибы после дождя растут высотные здания.

Которое из них там сейчас на месте абсолютного рекордсмена? Башни-близнецы по адресу Торнимяэ, 3, в одной из которых разместилась гостиница Swissotel, а во второй – квартиры и офисы высотой в сто шестнадцать метров каждая?

Финансовый кризис несколько поубавил прыти у архитекторов и строителей, успешно превращавших былую «Луковую деревню» в «Деревню небоскребов». Но кто знает, какие сюрпризы они преподнесут городу, когда экономика стабилизируется?

Йосеф Кац
«Столица»