23 июня – День победы, а точнее – Праздник победы под Цесисом – самый молодой и едва ли не самый малоизвестный из праздников довоенный ЭР, существующих и по сей день.

Вопрос этот казался настолько важным, что ему в начале тридцатых годов посвящались не только статьи в прессе, но и заседания кабинета министров ЭР.

Поиск даты

День Победы

В мае 1933 года эстонские газеты вышли с сенсационной новостью: главный национальный праздник может быть перенесен на 15 июня – дату принятия первой Конституции Эстонской Республики.

«День провозглашения Конституции по своему значению ничуть не уступает объявлению независимого государства, – пересказывала ход министерских дебатов газета «Вести дня». – 24 февраля Эстония была лишь объявлена таковым, но лишь в день утверждения Основного закона самостоятельное существование эстонского государства получило законные основы».

Предлагался в качестве альтернативы и 23 апреля – годовщина вспыхнувшего в 1343 году восстания Юрьевой ночи. Правительство, однако, не поддержала этого предложения. «Юрьевой ночи нельзя придавать столь большого исторического значения, – пересказывала газета ход обсуждения проекта поправок к Закону о праздничных днях. – В сущности, Юрьева ночь была для эстов сильнейшим поражением, и ни в каком государстве такие дни не отмечаются устройством особых торжеств».

Не исключено, что календарь официальных праздников пополнился бы Днем Конституции, но 12 марта 1934 года премьер-министр и государственный старейшина Константин Пятс осуществил государственный переворот. В стране, взявшей курс на авторитаризм, упоминание о демократической Конституции 1919 года стало анахронизмом.

Две цели

Дата 23 июня – годовщина разгрома ополчения остзейцев под латвийским городом Цесис – впервые всплыла в обсуждении предполагаемой даты главного государственного праздника еще накануне переворота.

Правда, шансов на то, чтобы попасть в официальный календарь праздничных дней было у нее поначалу немного. Во время парламентских дебатов начала 1934 года депутат-социалист Аугуст Сиро отметил, что исторической важности «первой за много веков победы над исконным врагом» — никто не оспаривает. Но главное – не идеологическая составляющая, а «удобство» нового праздника для населения.

«Важнее всего для всех нас добавить в летний период еще один праздник – подчеркивал Сирро. – Ведь горожанам, а в первую очередь – фабричным рабочим надо дать возможность подышать свежим воздухом». «Главное – что сев в это время уже позади, так что и хуторянин сможет позволить себе дополнительный выходной день», – вторил ему аграрий Яан Соотс, напоминая, что за неделю до того сельхозраьоты еще в разгаре.

Последнее слово, все же, осталось за главой государства. Пятс понимал, что учреждая государственный праздник 23 июня, он, одновременно, поражает две цели. Первое – лишает монополии на использование воспоминаний о днях Освободительной войны вапсов – ультраправую партию, состоящую из ее ветеранов. Второе – напоминанием
остзейцам об их поражении утверждает «истинно эстонский дух».

14 декабря 1934 года новая редакция Закона о праздничных днях вступила в силу. Через полгода Праздник победы был впервые отпразднован на государственном уровне.

На суше и на море

Разъясняя значение нового праздника, власть неоднократно подчеркивала, что он ни в коем случае не должен стать «днем праздности, безделья и пьянства». И не только подчеркивала – но и стремилась отпраздновать 23 июня с государственным размахом.

В 1935 году празднование Дня победы было решено совместить с десятилетием основания «Кайтселийта». Потому день открылся многотысячным парадом на площади Свободы, участие в котором, наряду с участниками отрядов самообороны, приняли также скауты и гайды – «Молодые орлы» и «Дочери родины», а также курсанты Тондиской военной школы.

Не успел завершиться парад в центре, как праздник переместился в Кадриорг. Здесь, на Кадриоргском стадионе, состоялись общегосударственные состязания по легкой атлетике, главным «гвоздем» которых стал забег на три тысячи метров и показательные снайперские стрельбы. На последних был установлен внутригосударственный рекорд: стрелок Яан Кярнер поразил 575 целей из 600.

Вообще, пальбы и стрельбы – разумеется, исключительно холостыми патронами – 23 июня 1935 года в Таллинне хватало. На Певческом поле эстонскими отрядами самообороны и их коллегами из Литвы был разыгран «показательный бой», за котором последовало выступление авиаторов. А с ведущей в Пирита дороги можно было наблюдать за «морской баталией», которая разыгралась в Таллиннской бухте.

«В заключение продемонстрирован был десант на берег реки Пирита, – писали «Вести дня». – Под трескотню пулеметов команды десанта из лодок выпрыгнули в воду и достигли берега, где с громкими криками «ура» бросились в лес. Десант удался, «неприятель» засевший в лесу, обратился в бегство, и демонстрация береговой обороны закончилась. Продолжалась она пять часов».

Новое испытание

…Поздно вечером 23 июня 1939 года на специально сооруженной по поводу праздника пятнадцатиметровой вышке на площади Свободы вспыхнул доставленный из-под Цесиса «огонь Победы». Из радиорепродуктора зазвучало обращение президента Пятса.

«Мы должны зорко следить за тем, что происходит вокруг нас и помнить, что опасность войны сейчас не меньше, чем двадцать лет тому назад, – рокотал над главной площадью столицы голос находящегося на торжествах в Пярну главы государства. – Мы должны стоять все на страже, чтобы в том случае, если суровой судьбе угодно будет вновь вовлечь нас в водоворот борьбы, единодушно осилить всякое новое испытание».

Увы, преисполненные пафоса слова так и остались не более чем словами. Ровно через год после празднования двадцатилетия победы над ландесвером в Эстонии произошел государственный переворот. Следствием его стала аннексия республики Советским союзом. О 23 июня пришлось забыть ровно на полвека.

Праздник вновь вернулся в календарь знаменательных дат ЭР после восстановления государственной независимости. Вернулся ли он в повседневную жизнь жителей нашей страны в том масштабе, как в предвоенные годы – сравнивать, вероятно, бессмысленно.

Йосеф Кац
«Столица»