Как бы парадоксально это не показалось, именоваться «речной столицей» у Таллинна есть все основания: помимо десяти ручьев в границах города протекают четыре реки.

Средневековое присловье ошибалось: Таллинн построен не на соли. Построен он на реках.

Обмелевшие до ручьев, заключенные в трубы канализационных коллекторов, сгинувшие почти без следа – они по-прежнему остаются невидимыми артериями городского организма.

Доисторический предок 

Из-за отсутствия моста река Пирита сто лет тому назад казалась еще шире

Одна из первых детальных карт побережья нынешней Эстонии, составленная голландскими картографами XVI столетия, помещает чуть в стороне от ревельской гавани устье широкой реки.

Чем обусловлена эта ошибка – сказать сейчас трудно. Может, никогда не бывавший в здешних краях лично географ случайно «спутал» Таллинн с соседкой-Ригой. Может – сделал это преднамеренно, дабы привлечь мореходов к удобному водному пути вглубь материка.

Но самое удивительное заключается в том, что неведомый составитель карты оказался…прав. По территории современного Таллинна действительно текла некогда полноводная река. Да еще какая: едва ли не все побережье Коплиской бухты, от Рокка-аль-Маре до Штромки было ее устьем!

Правда, было это слишком давно – несколько тысяч лет тому назад, в доледниковый период, когда необходимости ни в каких картах не существовало. И как не соблазнительно было бы считать ручей Мустъйыги, наследником этой древней реки, любой географ поднимет нас на смех.

Тем более что приписывать доисторическое прошлое таллиннской «Черной речке» нет необходимости. Она обладает собственной историей – как минимум, трехвековой.

Курорт на черной речке

Название Мустйыги часто объясняют характером почвы: дескать, торфяники бывшего Кристиненского покоса окрашивают проточную воду в характерный темный цвет. Некоторые идут еще дальше – и предлагают переводит эстонское слово must как «грязный».

В последнем есть доля справедливости: даже шагнув в третье тысячелетие, таллиннцы, похоже, никак не желают расставаться со средневековой привычкой пользоваться мало-мальски проточным потоком как сточной канавой. Но свое название «Черная речка» получила за много лет до того, как стала протекать через район частной застройки.

В немецкой форме Schwartenbecke гидроним этот впервые встречается в 1561 году. Прошло еще сто двадцать лет и под этим названием упоминается загородное поместье, располагавшееся на речном берегу. Пережившее разорение и упадок после Северной войны, оно вновь возрождается в XVIII веке, а в следующем – превращается в водную лечебницу: первую в Эстонии.

«Черное» название ручья, из которого с 1813 года брали воду для лечебных ванн, вероятно, не отпугивало клиентуру. Потому, вероятно, что «черными» в здешних краях испокон веков именовали все небольшие речушки, имея в виду не цвет и не чистоту, а неприметность.

Здание водолечебницы, просуществовавшей до 1885 года, сгорело в восьмидесятых годах прошлого века. Сама же «Черная речка» течет, как ни в чем не бывало. И даже прихорашивается – несколько лет назад берега ее устья очистили и соорудили над ним мост – часть приморского променада.

Забытая труженица

Речка Харьяпеа. 1889 год

Какая река действительно могла бы именоваться «черной» в силу своей загрязненности – так это Харьяпеа, протекавшая еще сто лет тому назад фактически в самом центре города.

Впрочем, официальное ее название, по мнению краеведов сохранившее древнее, донемцекое название холма Тоомпеа, в начале ХХ века, похоже, не использовал практически никто. В эстонских и немецких газетах ее пренебрежительно называли просто «Retschka», а в «Ревельских известиях» и того хуже – «Канавой».

Судя по «аромату», сточной канавой сто лет тому назад речка Харьяпеа и была. Трудно было даже представить, что в Средние века она поставляла горожанам чистую воду реки Юлемисте. А потом – крутила колеса мукомольных, лесопильных, бумажных и пороховых мельниц, наполняла собой пруды дубильщиков кож и белителей полотна.

Последнюю точку в истории реки-труженицы поставила…безработица. Точнее — всемирный экономический кризис: к середине тридцатых годов занятые на сезонных работах безработные «похоронили» Харьяпеа в подземном бетонном русле. Все, что осталось от нее – лишь название улицы Кивисилла – Каменного моста.

А вот улица Харьяпеа к ней никакого отношения не имеет. Проложена она была в 1910 году в предместье Пельгулинна, где одноименная река никогда не протекала. Своим именем она обязана не гидрониму, а произраставшему некогда в этом районе клеверу. Ведь «клевер» по-эстонски как раз и будет «härjapea».

Проекты Пирита

Привычка многих поколений таллиннцев видеть в городских реках не столько природное богатство, сколько неисчерпаемый «двигатель» для местной промышленности порой удивляет.

Сложно в наши дни даже представить, но даже реку Пирита в двадцатые-тридцатые годы всерьез намеревались перегородить плотиной электростанции. Понятно, что для освещения всего города мощности ее было бы маловато, но давать ток для трамвайной линии от Козе до центра столицы, она, по мнению отцов, города, могла.

Планы эти так и остались на бумаге. Чего не скажешь о другом связанном с долиной реки Пирита проектом: разместить на острове в непосредственной близости от монастырских руин Скансен. Иными словами — зоосад и парк-музей народного зодчества.

В самом конце тридцатых годов на берег Пирита были даже доставлены – в разобранном виде – первые экспонаты будущего музея. Увы, участь их оказалась незавидна: то ли по небрежности, то ли в ходе боев, но они сгорели в военное лихолетье.

Избегнув и «промышленной», и «музейной», река Пирита во второй половине ХХ века обрела иную славу – спортивную. Ведь именно над местом ее впадения в море к Олимпийской регате-80 был возведен Центр парусного спорта.

Ныне яхты заполнили собой всю акваторию реки Пирита – чуть ли не до самого автомобильного моста. Причем большая часть из них – иностранные: хранить их в Таллинне «на стоянке» финансово выгоднее, чем у причалов Хельсинки или Стокгольма.

Въезд и выезд

Как правило, бывает так: вначале именем обзаводится водоем, а потом его перенимает возникшее на его берегах поселение. В Таллинне – наоборот. Река Пирита получила свое имя по рукотворному объекту – монастырю святой Биргитты. А река Пяэскюла – по ближайшей деревне.

«Пяэскюла» можно перевести как «Деревня у въезда» — в Таллинн, надо понимать. «Правдоподобность» этой версии подтверждается тем, что с 1944-го по 1995-ый одноименная река была естественной границей городской территории.

Беда только, что и деревня, и река под этим названием встречаются в документах куда как раньше – с середины XIII века. Вряд ли кто-нибудь мог воспринимать в ту пору деревню, расположенную на расстоянии длительного пешего перехода от городских стен, как «въезд в город».

Народная этимология выводит название «Пяэскюла» и от ласточек, некогда селившихся по берегам реки, и от переправы через реку, и даже – от благодарственных молитв, которые средневековые путешественники, якобы, читали, преодолев кишащий разбойниками Ныммеский лес без каких-либо неприятностей.

Как бы ни было на самом деле – среди таллиннских рек Пяэскюла примечательна, как минимум, еще по одной причине. Над ней перекинут старейший на территории города мост. Выстроен он в шестидесятых годах XIX века, но выглядит столь арахаично, что в нем, при желании, можно заподозрить чуть ли не средневековую постройку.

Видимо, именно это обстоятельство послужило причиной современной легенды, о том, что Пяэскюлаский мост, дескать, мелькнул в «Последней реликвияи». И хотя в культовой ленте, на самом деле, задействован мост в местечке Оттени, гиды направляющихся из Таллинна в южном направлении автобусов не упустят шанса поведать туристам: слева за окном – «тот самый мост».

* * *

Без малого восьмивековая история сосуществования Таллинна с его реками до самых недавних пор, увы, была довольно печальна. Словно «мстя» за отсутствие большой судоходной реки, горожане относились к имеющимся речушками без особого пиетета.

В последнее десятилетия тенденция эта, по счастью, стала меняться к лучшему. После закрытия Пяэскюлаской свалки вновь стал повышать уровень воды в реке Пяэскюла. А в Пирита, говорят, даже вновь появились речные мидии.

Кто знает, не доживем ли мы до времени, когда на каком-нибудь отрезке таллиннских улиц будет раскрыто течении речки Харьяпеа? Или хотя бы – обозначена трасса ее русла.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• Таллин 2012: полёты во сне и наяву. Таллин с огромной высоты!
• Путешествие на Бригиттовку
• Таллинн - Олимпийская столица
• «Морская дева» над обрывом Раннамыйза: воспоминание о легендарном таллинском кафе
• Ресторан имени народного танца: полвека легендарному «Тульяку»
• Топ-десятка таллиннских мостов
• «Реально Старый Таллин» Коллекции Бориса Горского
• Топ-десятка таллиннских пляжей
• Таллиннцы - Таллинну
• Доминиканцы в Таллине