Вынесенная в заголовок фраза – не коллаж и не фотомонтаж: восемьдесят пять лет назад судьба русского театра волновала горожан ничуть не меньше, чем в наши дни.

И хотя тематика споров-пересудов, запечатлевшихся на страницах газет без малого вековой давности, в деталях отличается от нынешних дискуссий относительно будущего русской сцены в Таллинне, схожесть ситуации заставляет если не задуматься, то – горько усмехнуться.

Под боком столицы 

Хотя первый профессиональный театр в Ревеле был основан писателем и драматургом Августом фон Коцебу еще в 1784 году, постоянная труппа, играющая на русском языке, отсутствовала в городе практически до самого конца XIX века.

Музыкально-драматическое общество «Гусли», объединившее горожан русского происхождения, было создано в 1864 году, а четверть века спустя работу под председательством эстляндского губернатора князя Шаховского начал «Русский драматический кружок».

Поставленные силами местных поклонников Мельпомены пьесы классиков и злободневные водевили вызывали самые благосклонные отзывы на страницах местных газет. Но обзавестись собственным русским театром губернскому городу Ревелю, в отличие от соседних Риги и Гельсингфорса, так и не удалось.

Почему? Скорее всего потому, что русское население города даже перед самой революцией оставалось малочисленнее немецкого, а тем более эстонского. Соответственно, и содержать постоянную театральную труппу профессионалов было в Ревеле нерентабельно.

Тем более – под боком был Санкт-Петербург, откуда на гастроли регулярно приезжали если и не театральные коллективы, то отдельные знаменитые исполнители. А уж жаждущим действительно высокого театрального искусства добраться до столицы поездом было совсем недалеко.

Мечта о профессионалах 

Оккупация Эстонии войсками кайзеровской Германии в 1918 году не только отсекла от местных театралов Петроград, но и создала, парадоксальным образом, предпосылки для формирования в Таллинне профессиональной русской сцены.

Заслуги немецких властей в том не было. Просто эфемерное «Остзейское герцогство» казалось, по сравнению с революционным Петроградом, неким островком «прежней жизни». Таким же виделась, вероятно, вчерашним столичным жителям и новорожденная Эстонская Республика.

Уже в конце декабря 1918 года на сцене Ревельского немецкого театра труппой под руководством Д. Николаева была сыграна комедия «Шалость». Поставлена она была силами местных энтузиастов. В следующем, 1919-м, к ним присоединились актеры Петроградского художественного театра и Псковского музыкально-драматического общества.

В первой трети двадцатых годов в Таллинне действовало несколько русских театральных трупп и антреприз. Рассчитаны они были на невзыскательного зрителя, сочетающего «искусство с кабаком». В списке же задач Ревельского русского театра, как писала пресса, шли «задачи общественно-воспитательного характера».

С переменным успехом театральная труппа Русского театра радовала таллиннцев до середины двадцатых годов. Однако отъезд в «настоящую эмиграцию» – берлинскую, парижскую, пражскую – большинства беженцев из революционной России в очередной раз ставил ребром вопрос о рентабельности предприятия.

Мечта обзавестись подлинно профессиональной драматической труппой — при этом стоящей вне вспыхивающих время от времени в местном обществе склок и разногласий – не покидала русских таллиннцев на протяжении всей первой половины двадцатых годов.

Браться не стоит?

В последний сентябрьский день 1926 года таллиннская газета Waba maa опубликовала материал сразу под тремя заголовками.

Первый из них задавался вопросом: «Постоянный русский театр в Таллинне?». Второй отдавал националистическим душком: «Предприниматели – рижские и кануасские беженцы и евреи». Третий категорически заверял: «Министерство внутренних дел не позволяет приехать спекулировать».

Поводом для публикации стало намерение антрепренеров из латвийской и литовской столиц воспользоваться очередным расколом труппы Ревельского русского театра, фактически «продав» местным зрителям артистов и режиссера из числа российских беженцев.

Эстонское издание отреагировало на эту инициативу мгновенно. Начав с упоминания о том, что в Эстонии и так «возня с 18 000 эмигрантов» и принять еще два десятка артистов ну никак невозможно, Waba maa перешла к обвинениям в адрес антрепренеров.

«Это, конечно, озлобляет рижских и каунасских предпринимателей, – продолжало издание. – Они ругаются, что эстонское правительство не удовлетворяет культурных требований русского национального меньшинства. Но ведь ясно, что русское общество не в состоянии содержать постоянный театр».

Газета добавляла, что если ему не удалось сделать это даже в царское время, когда в городе стоял российский гарнизон, а русское купечество было не в пример богаче, чем ныне, то уж теперь-то браться за это дело точно не стоит. Ведь за ним, по мнению Waba maa, стояла лишь страсть к наживе и желание переманить местную публику.

Право и желание 

В первом же своем выпуске вновь основанная таллиннская газета «Вести дня» решила дать подобным настроениям отпор. Статья, напечатанная на ее полосах 1 октября 1926 года, звучит настолько современно, что ее не грех будет процитировать почти без сокращений.

«Спор» о будущем русском театре вызывает искреннее недоумение. Прежде всего, удивляет беспокойство о том, что русский театр будет посещаться не только русскими, но и другой местной публикой.

Но если состав труппы будет достойным, если в русском театре будут играть настоящие профессиональные актеры, если репертуар будет составлен умно и заботливо, то надо не опасаться расширения театральной аудитории, а приветствовать это, как факт настоящего культурного значения. Точно так же теперь эстонский театр посещается и немцами, и русскими, и этому надо только радоваться.

Совершенно необъяснимо также беспокойство о составе русской труппы, ибо, если она будет плохой, не организованной, любительской, то ее дело само собой должно потерять доверие публики и погибнуть. Словом, все «сомнения» вызывают только недоумение, а тревоги кажутся совершенно необоснованными и напрасными.

Вообще, такое культурное дело как театр, должно бы вызвать только живое сочувствие и нам остается удивляться той нетерпимой и подозрительной позиции, которую в этом вопросе решилась занять «Ваба маа».

Русское национальное меньшинство имеет право на свой театр и мы хотели бы думать, что это право, это желание, эта культурная потребность будут осуществлены и удовлетворены».

Гражданством не вышли 

Вносить в скверную историю ясность пришлось Министерству внутренних дел. Главный секретарь полиции Карл Лепп, отвечая на запрос журналистов, поспешил заверить – против русского театра как такового ни он, ни его начальство ничего против не имеют.

Другое дело – что ни учредители театра, ни приглашенные ими артисты, как подчеркивал главный секретарь полиции, не являлись эстонскими гражданами и вообще никогда прежде не имели ни малейшего отношения к Эстонии.

«Цели иностранных предпринимателей – чисто спекулятивные, – продолжал Лепп. – При наличии острой безработицы среди местных русских артистов, сидящих в буквальном смысле слова без куска хлеба и принужденных зарабатывать тяжелым физическим трудом, министерство считает совершенно недопустимым организацию «иностранного» русского театра».

Завершая встречу с журналистами, Лепп еще раз отметил – ставя палки в колеса начинанию рижских и каунасских антрепренеров, МВД «отнюдь не руководствуется желанием в какой-либо мере задеть или ограничить интересы русского национального меньшинства».

* * *

Сложно проследить, какие именно механизмы были задействованы, но в течение трех последующих недель ситуация была разрешена. Хотя число въезжающих было сокращено в два с половиной раза, десять русских артистов из Парижа, Берлина, Бухареста, Риги, Каунаса въехали в Эстонию на законных основаниях.

Увы, уже в начале февраля следующего года разногласия в труппе зашли так далеко, что часть актеров вместе с режиссером покинули коллектив, образовав собственный театр миниатюр при кинотеатре «Пассаж». «Вести дня» были вынуждены публиковать материал под красноречивым заголовком «Кризис ревельского русского театра»…

Бесчисленное количество раз дробясь, распадаясь и вновь воссоединяясь под тем или иным названием, русские театральные трупы проработали в Таллинне до июньского переворота 1940 года.

Создать стабильный профессиональный театр, равноценный по своему значению в культурной жизни «зарубежной России» тому же Рижскому русскому драматическому театру, в Таллинне, увы, не удалось.

Может, удастся в наши дни?

Йосеф Кац
«Столица»