Нынешняя круглая дата – повод рассказать о прославившей ее киноленте: первом эстонском звуковом фильме.

Видевшие и слышавшие 

Попытки заставить «великого немого» заговорить принимались едва ли не с момента его появления на свет.

Еще в конце XIX столетия Томас Эдисон пытался совместить звукозапись и визуальное изображение, но датой рождения «говорящего кино» принято считать 1927 год – выход на экраны американской музыкальной ленты «Певец джаза».

Первенец звукового кино до Эстонии не дошел – по той простой причине, что в здешних краях отсутствовала аппаратура для его демонстрирования. Только два года спустя на покупку дорогостоящего новшества раскошелился владелец самого фешенебельного кинотеатра столицы – «Gloria-Palace».

Премьера «первой говорящей тон-фильмы» «Поющий паяц» состоялась в Таллинне 11 ноября 1929 года. Правда, речь с экрана была слышна исключительно иноязычная: продублировать выпущенный в США фильм на эстонский язык удалось только субтитрами.

Но кто бы стал обращать внимание на столь мелкое неудобство? Сам факт того, что герои ленты разговаривают и поют своими голосами, казалось таллиннской публике достаточным.

«Все видевшие и слышавшие единогласно заявляют, что эта фильма захватывает, потрясает и глубоко трогает», — заверяли «Вести дня».

Средства и усилия

Эксклюзивной диковинкой «говорящее кино» оставалось для таллиннцев недолго.

Уже через полгода аппараты для показа звуковых фильмов работали в трех кинотеатрах города, а во второй половине 1930-го была предпринята попытка снять собственную звуковую ленту.

Претендующий на роль первого в данной области фильм Константина Мярска и Бориса Яаникоска «Золотой паук» вышел на экраны в декабре. И буквально через считанные недели был снят из проката.

Во-первых – по чисто технической причине: решив сэкономить средства, создатели фильма записали звуковой ряд к нему на отдельной грампластинке. Добиться синхронизации изображения и звука при демонстрации удавалось не всегда: на экране актеры открывали рот, а слова «произносили» с видимым опозданием.

Вторая причина была, скажем так, «морально-этического» плана. Действие «Золотого паука» разворачивалось в одноименном питейном заведении, а герои ленты распевали бравые песенки, рекламирующие те или иные марки алкогольной продукции.

Министерство образования добилось запрета на демонстрацию фильма для учеников средних и начальных учебных заведений. А взрослым романтики кабацкой жизни, вероятно, хватало и вне стен кинотеатров…

«Жалко потраченных на съемки средств и усилий!» — писали в рецензиях журналисты таллиннских газет.

Дома и заграницей 

Фиаско пионеров местного звукового кино отнюдь не обескураживало режиссеров и операторов.

Когда точно идеей снять собственный «говорящий фильм» загорелся старший брат писателя Оскара Лутса – владелец собственной студии Теодор Лутс – сказать сложно, но уже весной 1932 года стало известно, о его предстоящих съемках.

Приступить к ним смогли только во второй половине лета – исполнительница главной роли, новоиспеченная мисс Эстонии «барышня Пеэди-Гофман» должна была вернуться с проводившегося в Брюсселе всемирного конкурса красоты.

Отснятый Лутсом к концу августа в Таллинне, Пирита, Пярну и Кейла-Йоа «в немую» материал монтировали в Тарту, а вот озвучивать его пришлось за границей: киноактеров пришлось вести на киностудию в Хельсинки.

Работа над сорока шестиминутной кинолентой обошлась приблизительно в двадцать пять – тридцать тысяч крон. Сумма более чем внушительная, с учетом того, что Эстония переживала последствия мирового экономического кризиса.

В конце октября плакаты с завлекающим названием «Дети солнца» появились на афишных тумбах. Премьера фильма состоялась в таллиннском кинотеатре «Модерн» 3 ноября.

Четверти и поцелуи

«Дети Солнца» — своего рода достижение, – писала газета Uudisleht. – Это – первая попытка и потому многого требовать от нее невозможно. Но было бы непростительным, если наш следующий звуковой фильм не окажется лучше».

«Вести дня» ставили в упрек киноленте трафаретность сюжета. «Молодой художник, со своей подругой проводящей лето на даче в глухом уголку, встречается с падкой на приключения светской девушкой, но после мимолетного увлечения возвращается к своей возлюбленной», — пересказывало издание фабулу фильма.

Отмечали критики и отсутствие «внутренней спайки» между отдельными эпизодами, а также – провальность самой идеи снимать в главных ролях не профессиональных артистов, а победительницу конкурса красавиц и двух ее соперниц, получивших, соответственно, звание «фрейлин королевы красоты».

«У мисс Эстонии Пеэди-Гофман, играющей соблазнительницу Маргот Ворик, есть неплохие моменты – когда она целуется, – бесхитростно отмечал журналист «Вестей дня». – Но при «драматических переживаниях» она совершенно пасует».

«Вообще, поцелуям в этом фильме отведены добрых три четверти всей ленты», – в скобках замечал он.

Столица и провинция

Судя по всему, операторским талантом создатель «Детей солнца» был наделен больше, чем режиссерским и сценаристским.

Во всяком случае, отмечающие слабые стороны фильма, обязательно отмечали запечатленные на пленке «с большим художественным вкусом и удивительной удачностью» красоты.

«Чудесны виды водопада в Фалле, лужайки с солнечными бликами, безбрежная морская даль, суровые скалы обрывов, — перечислял рецензент. – Прекрасно переданы танцы; музыка же и подобрана хорошо, и звучит живо».

Однако для международного успеха – а Лутс планировал продажу копий зарубежным странам – названых достоинств, вероятно, оказалось мало. По невыясненной причине не состоялась намеченная на предрождественский сезон премьера в Хельсинки, а шведские киновладельцы и вовсе не проявили к ленте никакого интереса.

На родине, между тем, фильм демонстрировался широко: в буквальном смысле от столицы до самых до окраин. Осенью 1932 года «Детей солнца» повидали жители Тарту и Раквере, в декабре – Пярну, Нарвы и Валга.

В начале 1933-го лента добралась до Выру, Курессааре и Вильянди, а последняя премьера состоялась 18 марта 1933 года в Пыльтсамаа.

К тому времени создатель картины окончательно перебрался в Финляндию.

* * *

Финны по праву считают Теодора Лутса «своим» кинематографистом: за шестнадцать лет он снял на северном берегу Финского залива тридцать восемь фильмов.

Для местной же кинематографии отъезд Лутса был, безусловно, роковым: озвученная кинохроника и документальные ленты продолжали сниматься и без него, но следующий полноформатный художественный фильм со звуком был создан в Эстонии лишь в 1947 году ленинградским коллективом.

И все же, исключительно винить соседей за то, что они «сманили» к себе талантливого человека было бы несправедливо. В конец концов, именно благодаря близости хельсинской киностудии и ее оборудованию, создать собственную звуковую ленту Эстонии удалось на три года раньше, чем в Латвии и на шесть – чем в Литве.

В Национальном киноархиве Финляндии сохранилась и единственная уцелевшая копия «Детей Солнца». Накануне «четвертьвекового» юбилея фильма она была восстановлена и показана в таллиннском Доме кино, а также – по телевидению. Вторичный кинопоказ состоялся в Таллинне на минувшей неделе.

…Лучащимся оптимизмом и пронизывающей наивностью наполнены кадры «Детей солнца» для современного зрителя. Но услышать с экрана голос единственной в истории русской «Мисс Эстонии» — разве меньшее чудо в наши дни, чем в 1932 году?

• Нравится