Ровно семьдесят лет назад в истории столицы Эстонии была навсегда перевернута самая бесславная страница городской истории — три года нацистской оккупации.
Популярная среди части патриотически настроенной публики идея о том, что Вторая мировая война для Эстонии завершилась с выводом последних подразделений российской армии 30 августа 1994 года, право на существование, конечно, имеет…

Полдень 22 сентября 1944 года на нынешней площади Вабадузе.

Но более адекватной всё же видится другая, отдаленная от нее полувековой дистанцией: 22 сентября 1944-го — день вступления в Таллинн ударных частей Эстонского стрелкового корпуса РККА.

Без боя

Таллинну определенно повезло: единственный из столиц Балтийского региона он был не отбит у отступающего противника, а фактически взят без боя.
Решение об отступлении из материковой Эстонии было принято германским командованием 16 сентября. Последний гражданский немецкий транспорт от причала таллиннского порта отошел четырьмя днями позже.
Коллаборационистская «Eesti Sõna» публиковала в этот день не призывы биться до последнего, а извещения о предстоящем в церкви Олевисте органном концерте и возобновлении работы эвакуированного из Тарту в Таллинн Музея здравоохранения.
Попытка горстки уцелевших довоенных политиков разыграть карту времен Первой мировой войны и восстановить независимую Эстонскую Республику, похоже, была замечена только ими самими, но определенно — не Таллинном и не его жителями.
Те из таллиннцев, которые не желали вновь оказаться советскими гражданами, спешили покинуть
город пешком: темная вереница беженцев змеилась по Пярнускому шоссе через Пяэсюола еще и на рассвете 22 сентября.
В десять утра жители домов на Нарвском и Тартуском шоссе услышали шум моторов и лязг гусеничных траков: в брошенный немцами Таллинн входили танковые соединения Эстонского стрелкового корпуса.

Восстановление электрических коммуникаций на Тоомпеа.

Слова и чувства

Номера «Советской Эстонии», как и «Rahva Hääl», датированные 23 сентября, в библиотечных газетных подшивках отсутствуют — причем как в Таллинне, так и в Санкт- Петербурге.
Не исключено, что они просто затерялись: в военное время утраты случаются и куда более значительные. Или же на их страницах проскользнула трактовка событий, впоследствии признанная не слишком уместной?
Полностью исключать второе, наверное, не стоит: ведь даже в газетных статьях, опубликованных на второй и третий день после восстановления в Таллинне советской власти, можно наткнуться на пассажи, звучащие несколько неожиданно.
Так, например, будущий главный редактор «Советской Эстонии» Даниил Руднев писал о митинге, состоявшемся на главной площади столицы, переименованной в 1940 году в честь «Победы трудового народа», называя ее прежним, «буржуазным» еще именем.
«Выезжаем на площадь Свободы, — сообщал он. — Здесь, вокруг наших танков собрались большие толпы народа. Веселый оживленный разговор. Речь на ломанном русском.

Но бойцы и таллиннцы хорошо понимают друг друга.
Ведь дело не в словах, а в тех чувствах, которые переполняют сердца всех в этот счастливый день. Площадь Свободы — как соответствует это название тому, чем живет площадь сегодня».

Цена Победы

Журналист и писатель Пауль Куусберг, непосредственный участник освобождения Таллинна, сохранил воспоминания еще об одном импровизированном митинге, состоявшемся на Мусумяги — Поцелуевой горке.
«С какого-то возвышения Аннес говорил горожанам, что высылка в Сибирь, как трубили повсюду пособники гитлеровцев — доморощенные нацисты, эстонскому народу не грозит, — вспоминал прозаик в автобиографическом рассказе «Возвращение».
Какой-то мужчина показал рукой на театр «Эстония», на задымлённых стенах которого чернели провалы окон. И сказал с нескрываемой иронией: такие факты, мол, опровергают то, что вы нам тут говорите.
Аннеса не смутила ирония человека с интеллигентной внешностью, хотя и сам он был потрясен видом разбитого театра. Аннес спокойно ответил, что театр будет восстановлен немедленно, что работы начнутся еще до окончания войны.
Сейчас, сидя на парадной лестнице вышгородского замка, Аннес подумал: а ведь сказанное им тогда было правильнее, чем, если бы он стал объяснять, что война и победа иногда вынуждают бомбить и свои города.
Что освобождение не обходится без жертв, что во время воздушной атаки бомбы не всегда ложатся там, куда их хотели сбросить…»

Город-киногерой

Призыв начать незамедлительные работы по восстановлению и благоустройству Таллинна прозвучали на митинге, состоявшемся на Кадриоргском стадионе в воскресенье, 1 октября.
Скрывать очевидное было невозможно: взятый без сколь-нибудь значительных вооруженных столкновений город в значительной степени лежал в руинах — относительно их возникновения у горожан сомнений не было.
Потому, вероятно, власти поспешили запустить версию о том, что отступающие немцы готовили тотальное разрушение города и лишь оперативные действия наступающей Красной армии спасли Таллинн от неминуемой гибели.
Исток будущей легенды о якобы обнаруженных под Тоомпеа галереях с взрывчаткой вычитывается из газет осени 1944-го легко: образ «факела, поднесенного к домам и заводам, но выбитого из рук фашистских поджигателей» употреблялся широко.
И — небезосновательно: тотального разрушения, по хрестоматийному примеру Варшавы и Кракова, гитлеровцы в Таллинне не планировали, но один стратегический объект уничтожить планировали однозначно — городскую электростанцию.
Отстоять её удалось самим работникам, в спешном порядке организовавшим охранные дружины. Вступать в бой с ними бегущие немцы не стали: электростанция (в отличие от августа 1941 года) досталась новой власти в рабочем состоянии.
Благодаря этому уже через пять дней после того как на Длинном Германе был поднят красный флаг, в городе удалось восстановить трамвайное движение — правда, только на крохотном отрезке от площади Виру до Тынисмяги.
К началу следующего года заработал и междугородный транспорт: 3 октября к перрону Балтийского состава прибыл первый пассажирский состав из Ленинграда с транзитным вагоном из Москвы.
Еще через неделю удалось отыскать киноаппарат — единственный на весь город. Первый сеанс состоялся в кинотеатре «Гелиос»: сезон открылся художественной лентой «Она защищает Родину».
Днем ранее на улицах города вновь зазвучали автоматные очереди: ленинградская киностудия приступила к съемкам фильма о краснофлотцах, оборонявших Таллинн в августе 41-го.
«Морской батальон», вышедший на общесоюзный экран накануне нового, 1945 года, стал для столицы Эстонии первой пробой в роли «города-киногероя».

***

19 ноября комендант Таллинна приказал всем жителям столицы заклеить окна полосками бумаги или оставить их в 19.00 по московскому времени распахнутыми настежь: над городом орудийным салютом было решено отметить День артиллерии.
Ровно через пять дней над городом вновь грохотал четвертьчасовой артиллерийский салют: с успешным завершением Моонзундской операции территория Эстонии была очищена от последних частей Вермахта.
Фронт покатился дальше, на Запад. Начиналось новое время — тыловое, а через полгода — и послевоенное. Суровое, непростое, драматическое, порой — откровенно трагическое, но теперь — мирное.
На последующие семь десятилетий. И, хотелось бы верить, — теперь уже окончательно: раз и навсегда.

Йосеф Кац

«Столица»

Related posts

• «Но есть у нас Таллинн…»: по столице с Георгом Отсом
• Возвращение на родину
• Летняя ночь с 13 на 14 июня, 1941 года.
• Дом Рубинштейна на бульваре Эстония: утраченный акцент таллиннского «сити»
• Где-то под Нарвой...
• Синие сумерки с серо-зеленым оттенком: память, которая не хочет угасать
• Киномагнат Леон Фальштейн в Ревеле
• Дружба длиной в шесть десятилетий: кино «Сыпрус» справляет юбилей
• Таллин. Фотографии зданий разрушенные во времена Второй Мировой войны.
• Мост длиной в жизнь