Таллинн, холодное время:

Три четверти века назад столице довелось пережить едва ли не самые холодные дни в своей истории — по крайней мере, за период метеорологических наблюдений.

Был ли достигнут в январе 1940 года абсолютный температурный минимум — сказать трудно: не исключено, что морозы бывали в наших краях и крепче. Но от средневековых стуж, когда от Ревеля до Стокгольма уже до Рождества устанавливался санный путь, сохранилось лишь беглое упоминание на страницах хроник.

От «сибирских» же холодов семидесятипятилетней давности — не только свидетельства современников и воспоминания городских старожилов, но даже полутораминутный документальный киноролик.

Название ленты, отснятой операторами кинокомпании «Eesti Kultuurfilm», говорит само за себя: «Таллинн во власти мороза».

Безумный шквал

Последняя для довоенной ЭР зима начиналась, судя по всему, традиционно: чересполосицей обильных снегопадов и оттепелей, хорошо известной и современному таллиннцу.

Похолодало внезапно — буквально за одну ночь: в воскресенье, 15 января, на большей части материковой Эстонии столбик термометра превышал нулевую отметку на два-три деления. К вечеру того же дня он начал стремительно падать.

Новая неделя началась со снежного бурана, а к утру вторника метеостанция в Йыгева рапортовала о минус 43,5 градуса. Ученые Тартуского университета поспешили сообщить: с начала замера температуры — в 1866 году ничего подобного не бывало.
«Всю ночь по городу вдоль каменных оскалин метель кружилась, вздымаясь и гремя, — писал фельетонист «Вестей дня». — А утром сказочным проснулся снежный Таллинн, весь затканный пургою января.

И в красный диск хлестало снегом вьюжным, и башня Германа исчезла в сизой мгле, и эту мглу кидал порывом дружным безумный шквал к Олаевской игле…»

По старинке

Утром 17 января большинству столичных обывателей, похоже, было не до поэтических красот, воспетых на газетных страницах известным в довоенной Эстонии литератором Владимиром Гущиком.

От небывалых холодов таллиннцы не только страдали, но иронизировали по поводу сюрпризов зимы. Карикатурист газеты «Uudisleht» назвал подборку своих зарисовок «Стужа в кривом зеркале. Таллин. Холодное время.

Прежде всего — парализованным оказалось дорожное движение: снегоочистительной техники в ту пору у городских властей не было, и автомобилям с автобусами пришлось продираться сквозь наметенные сугробы.

Трамвай к превратностям погоды оказался более устойчив, но усиление ветра и мороза остановило и его: от холода начали лопаться провода контактной сети. По той же причине к 19 января встала электричка, и Нымме оказался отрезанным от столицы.

Попробовали было заменить их в экстренном порядке поездами на паровой тяге — да ничего путного из этой затеи не вышло: вода замерзала уже в шлангах, ведущих от колонок к паровозным котлам. Позже, увеличив напор воды, заправить паровозы все же удалось: пожилые горожане получили повод в очередной раз поворчать, что техника, использовавшаяся еще при царе, надежнее новомодной.

А вот радость немногочисленных столичных извозчиков, сохранивших «на черный день» зимнюю упряжь, была преждевременной: в неотапливаемые сани пассажиры садиться не спешили.

За тройной рамой

В ночь на четверг, 18 января, температура воздуха в столице опустилась до 34 градусов мороза: зябко даже подумать, как он воспринимался во влажном приморском Таллинне.

Больницы отмечали резкий всплеск обращений по обморожениям. Две женщины пали жертвой моды: прогулка по морозу в тонких шелковых чулках привела их в амбулаторию, где одной из горожанок пришлось ампутировать ступню.

Прекратились занятия в школах. Замерла рыночная торговля: крестьянские подводы отправляться с товаром в лютую стужу не спешили. Городские власти разрешили разводить для обогрева прохожих костры на улицах и перекрестках.
Разумнее всего при подобной погоде было не выходить на улицу без особой нужды. Но и дома таллиннцев ждали неприятные сюрпризы: по окраинам замерз водопровод, от холода начали лопаться телефонные и электрические провода.

Газета ”Päevaleht” опубликовала обширный материал об утеплении окон: специалисты Таллиннского политехникума советовали ставить дополнительные, тройные, рамы, способные сэкономить тепло наиболее рационально.
Подобная мера должна была обойтись в 4 кроны за квадратный метр окна. Но то ли лишних денег, то ли времени на поиски стекольщиков у таллиннцев не было: со стужей предпочитали бороться усиленным отоплением.

Обратный эффект от раскаленных печей не замедлил ждать: за сутки 20 января в столице было зарегистрировано семь пожаров по всему городу — от Лиллекюла до бульвара Эстония.

На место происшествия пожарные добирались медленно, да и проблемы с замерзанием воды действия их отнюдь не ускоряли. В итоге ущерб от возгораний превысил 20 000 крон.

Медведи на Палдиском

Природный катаклизм стал испытанием не только для людей, но и для животных: из ближайших лесов они потянулись за пропитанием в Таллинн.

Однако главным событием «охотничьего сезона» в самый разгар стужи стала операция по поимке зверей не диких, а, скажем так, «одомашненных» — медведей из странствующего зверинца.

Поначалу сообщения об их появлении в районе клиники на «Зеэвальд» приняли за пустые страхи и фантазии тамошних пациентов. Но когда в полицию обратился соседний домовладелец, стражи порядка, несмотря на стужу, вышли на «охоту».

Оказалось, что сбежавшие звери решили оборудовать себе «берлогу» в саду по адресу: Палдиское шоссе, 48. Туда направилась «группа реагирования» в составе пристава Лешинского, председателя совета приставов Эссмана и, почему-то, адвоката Лурье.

Последний, впрочем, помимо успехов на юридическом поприще, был известен в городе как один из наиболее страстных охотников, причем именно медведи были его излюбленной «специализацией».
Появлением ватаги охотников молодые мишки были напуганы не хуже окрестных обывателей: едва звероловы показались в калитке медведи взобрались по обледенелым стволам деревьев.

Сложнее оказалось задержать владельца животных и предъявить ему штраф за нарушение порядка, но в своей основной роли полицейских охотники оказались на высоте.

***

«Нет сил идти. Нет сил дышать, — писал Владимир Гущик. — Прохожий смерз, вгибался в пургу. И, стоя на боку, на снежный ком похожий, буксует с полчаса автобус на углу.
У «Фейшнера» в окне заснежены все торты. У “Rahvaülikool” — литературный склад. И, кажется, заснежены аорты, у всех, кто движется сквозь этот снежный ад.

Сама Сибирь накинулась на город, всю жуть свою на таллиннца неся: и птица падала, и забирался холод не только в кровь, но в души всех и вся!»

Для автора немудреных поэтических строк они оказались своего рода пророчеством: с сибирской зимой ему довелось соприкоснуться непосредственно через неполных два года — в лагерях Кировской области, куда был он сослан за «контрреволюционную деятельность».

Изведали их и многие читатели «Вестей дня» — кто в ссылке, кто в эвакуации: ледяной арктический циклон, прорвавшийся в Европу от Эстонии до Италии, в январе 1940 года стал предвестником безжалостных военных зим.

Йосеф Кац

«Столица»

Таллинн, холодное время.

Related posts

• В Таллинне при Сталине: архитектура с привкусом тоталитаризма
• Таллин. Взгляд из 1940, из 1950, и контраст 2009-го. Смотрите фотки.
• «Эта ложь – правда»
• «Над морем дум, над пашнею идей...»: архитектурное наследие гимназии Эльфриды Лендер в Таллине
• “Фалль, дивный Фалль...”
• Советские моряки, в центре буржуазного Таллина. 14 октября 1939 года.
• СМОТРИТЕ: Как отметили День Народов в Культурном центре «Лира» в Таллине!
• Зимние, снежные, лыжные, сладкие: таллиннские каникулы полувековой давности
• Легенды Таллина: ул. Лай 29. Липовое дело.
• Три дня, которые потрясли нас: Таллинн, 19-21 августа 1991 года