За полтора века своей истории нынешняя площадь Свободы успела побыть и Сенной, и Петровской, и Харьюской, и даже — площадью Победы: «елочная» тематика в ее названии не фигурировала ни разу. Хотя оснований — предостаточно.

Горожан, помнящих на нынешней главной площади столицы самый главный ее елочный базар, не сыскать в наши дни, пожалуй, даже среди самых почтенных таллиннских старожилов.
Но праздничные новогодние воспоминания, связанные с теперешней Вабадузе вяльяк, наверняка найдутся у всякого, кто чуть старше тридцати лет.

Иллюминированная елка на площади Победы: начало семидесятых.

Сенной пролог

История — точнее, предыстория нынешней площади Свободы началась полтораста лет тому назад: после упразднения для Ревеля статуса города-крепости и создания на плацу перед Харьюскими воротами рынка.
«Елочная глава» в ее биографии, вернее, пожалуй, следует говорить, — о прологе к ней, начала писаться несколько позже: не ранее восьмидесятых годов позапрошлого столетия, когда обычай ставить на Рождество елку стал в городе массовым.
Существовал он, конечно, и до того: даже если забыть о практиковавшейся в средневековых братствах традиции «выноса рождественского дерева», датировать появление первых зеленых красавиц в домах горожан второй половиной XVIII века можно с уверенностью.
Пока обычай этот практиковался исключительно бюргерами-остзейцами, особых проблем не возникало: за несколько дней до праздника в ближайший принадлежавший городу еловый перелесок всегда можно было послать слугу.
Вчерашние хуторяне, начавшие приходить в город для работы на открывающихся фабриках и заводах, обычаи горожан перенимали охотно. Только вот собственной прислуги у них не было — равно как и времени на походы в лес.
На помощь им пришли рыночные торговцы, быстро смекнувшие, что спрос на сезонный товар легко обратить в звонкую монету. По крайней мере с конца семидесятых годов подводы с елками потянулись в Ревель.
Трудно сказать, почему торговать ими магистрат позволил именно на Сенном рынке. Может, из соображений пожарной безопасности. А может быть, и потому что сено — тоже атрибут традиционного Рождества.
Во всяком случае, газетные заметки девяностых годов XIX века свидетельствуют: наряду с елками горожане-эстонцы покупали тут и солому — напоминание о месте рождения Иисуса — яслях в хлеву.

Политический барометр

Цены на главном елочном базаре былого Ревеля стабильностью не отличались: год на год не приходился. Если зима запаздывала, а дороги оставались размытыми, на Сенном рынке едва можно было насчитать полдюжины торговцев елками.
Морозы и метели предпраздничному промыслу тоже не способствовали. Но в случае устойчивого санного пути елочные ряды вытягивались вплоть до здания Русского общественного собрания — нынешней Городской библиотеки на бульваре Эстония.
Случалось, что влияние на цены оказывала не погода, а… политика: в декабре 1904 года, после того как выборы в Городскую думу впервые в истории выиграл эстонско-русский блок, горожане остзейцы погрузились в глубокое уныние.
«Разослали нам давеча письмо — пишут, что не нужны мы в городе, — жаловался торговец с Сенного рынка корреспонденту газеты «Уус аэг». — У городских господ, дескать, почти что траур, и елки они на это Рождество зажигать не будут…»
Оправдались ли тогдашние опасения — об этом история умалчивает. Но спустя ровно десятилетие, в декабре 1914 года, ревельских торговцев праздничным товаром вновь охватило нешуточное уныние.
По городу бродили слухи: в связи с военными действиями против Германии установка рождественских елок наверняка будет запрещена властями, как обычай, безусловно, немецкий, а потому — однозначно «вражеский».
«Ревельские известия» были даже вынуждены опубликовать разъяснения полицмейстера: ставить елки и зажигать свечи на них можно. Только — подальше от окон: режим затемнения никто не отменял.

Монументальный план

К году начала Первой мировой войны главный елочный базар Ревеля, впрочем, уже поменял свое традиционное месторасположение: он переместился к восточному фасаду театра «Эстония».
Оно и понятно: памятник Петру I, установленный на бывшем Сенном рынке в ознаменование двухсотлетия покорения Ревеля российским воинством, изгнал с переименованной в Петровскую площадь всех торговцев разом.
В окрестности Яановской церкви они не вернулись и после того как в мае 1922 года городские власти ставшего Таллинном Ревеля приняли решение снять изваяние иностранного монарха и «сослать» его в основанный царем парк Кадриорг.
Постамент же скульптуры добрых девять месяцев простоял на былом месте. Более того — чуть было не сыграл в «елочной истории» главной площади столицы молодой Эстонской Республики роль, у которой были все шансы стать в данном случае основополагающей.
Недели за три до Рождества члены Юношеской христианской организации обратились в городскую управу с просьбой установить на гранитной скале елку, украшенную электрическими гирляндами — «как принято это в зарубежных городах».
Столичные власти инициативу не оценили — отказ был обоснован при этом довольно странным доводом: дескать, школьники станут петь у елки рождественские хоралы, и, застудив горло, проболеют все каникулы.
Так или иначе, первая общественная елка в Таллинне была установлена лишь шесть лет спустя. И не на Вабадузе вяльяк, а на Ратушной площади — дождливым декабрем 1928 года.

При всех режимах

Назвать тогдашний «елочный дебют» успешным — язык не поворачивается. Газеты отозвались на него язвительными фельетонами: чем, мол, улицу освещать, лучше бы обитателям богаделен деньги к празднику раздали.
Таллиннской елке пришлось взять семилетнюю паузу: вновь она явилась горожанам лишь под Рождество 1935 года. На этот раз — на площади Свободы, из рыночной окраины давно уже ставшей «лицом» столицы независимого государства.
В ту пору строительный отдел городской управы как раз завершил электрификацию Вабадузе вяльяк — и сто лампочек накаливания, размещенные на еловых ветвях гирляндой, служили тому наглядным и красочным подтверждением.
На этот раз новшество горожанам явно понравилось. Возможно, взыграла и патриотическая нотка: «извечный конкурент» Таллинна, Тарту, регулярно украшал площадь, перед ратушей елкой вот уже шестое Рождество подряд.
Во всяком случае, на протяжении трех последующих лет главная елка города зажигалась на площади Свободы бесперебойно. Если позволяли погодные условия, на Карловском бульваре, на радость школьникам, заливался каток.
Исключением стал лишь декабрь 1939-го: всего через залив от Эстонии шли сражения советско-финской войны, и нарушать режим светомаскировки зажжением огней праздничной иллюминации Таллинн не рискнул.
Через двенадцать месяцев украшенная огнями елка вернулась на переименованную в честь «Победы трудового народа» площадь в новом обличии: с красной звездой на макушке — звалась она, соответственно, новогодней.
На следующий год новые власти вернули зеленой красавице рождественский статус, и, несмотря на тяготы военного времени, вновь установили ее на площади Свободы. Правда, без каких либо украшений на верхушке.
Удалось изыскать возможность зажечь главную елку города и в 1942 году. А потом наступил пятилетний перерыв — огни новогодней иллюминации вновь зажглись уже в советском Таллинне.

Новые перспективы

«Сотнями электролампочек засияет двадцатиметровая новогодняя елка на площади Победы, — писала 28 декабря 1947 года «Рахва Хяэль». — Под ней, в устроенном еловом «перелеске», оформляются сценки из жизни лесных обитателей».
Одиннадцать лет спустя перелесок этот, судя по статье в газете «Õhtuleht». разросся до настоящего «леса»: четыреста двухметровых елочек были расставлены по сугробам вокруг двадцатипятиметровой ели накануне последней ночи уходящего года.
«Среди них разместились декорированные торговые павильоны, в которых детвору ждут разнообразные сладости, книжки и елочные украшения, — продолжал корреспондент.
— Лесная опушка радиофицируется. Ожидается прибытие сюда и Дедов Морозов».
Сказочная атмосфера предновогодней площади стала куда как реалистичнее в следующем десятилетии: в начале шестидесятых годов, например, наряду с елкой на площади Выйду был установлен муляж космической ракеты размером с двухэтажный дом.
Порой прибегать к «технической помощи» организаторов главной елки Таллинна вынуждали не новейшие веяния моды, а переменчивая балтийская погода, и полвека тому назад готовая преподнести горожанам не самый приятный новогодний сюрприз.
«Праздники нынче выдались «черными»: к самому Новому году на городских улицах разлились осенние лужи, — сокрушалась в 1964 году газета «Õhtuleht”. — И тогда на помощь пришли Деды Морозы из Таллиннского автобусного парка.
К детворе они прибыли на двух комфортабельных автобусах — и начали катать ее от площади ВЫЙДУ до Мустамяэ и обратно. Благодаря им юные таллиннцы смогли увидеть новые районы нашего города».

***
«Елочная слава» начала покидать площадь перед тогдашним горисполкомом постепенно и почти незаметно.
Сначала — на заре восьмидесятых — елку, наряду с другими местами, после более чем полувекового перерыва вновь начали устанавливать на Ратушной площади: здесь она действительно пришлась очень кстати.
Потом, уже в первые годы после восстановления независимости, площадь, которой вернули имя Вабадузе. превратилась в автостоянку.
Елку попробовали украшать на склоне горки Харьюмяги, да что-то не прижилась традиция.
На рубеже столетий площадь Свободы превратилась в подмостки для грандиозной новогодней мистерии — встречи Миллениума. Увы, и на этом празднике, места для украшенной елки, к сожалению, не нашлось.
Найдется ли оно на реконструированной площади наших дней? Особых подвижек пока не видать. Может, просто время еще не подошло?

Йосеф Кац
«Столица»