Заказать гида по Таллину, и другим регионам Эстонии. Лучшие гиды! |
У одного из старейших промышленных предприятий Эстонии — два повода праздновать: полтора века со дня основания и сто сорок лет — с момента переезда в столицу.
Фамилия Крулль современному таллиннцу мало что говорит, а если краеведение не его хобби — практически не говорит ничего.
А ведь когда-то она не только красовалась над воротами одного из крупнейших заводов города и была увековечена в названии трамвайной остановки, расположенной прямо перед ними.
Она гремела от Балтийского моря до Охотского и печаталась в экспортных отделах каталогов международных выставок — как бренд, гарантирующий качество и надежность самой передовой для своего времени продукции.
Нарвская удача
Францу Йоахиму Генриху Круллю, уроженцу крохотного голштейнского городка Бад-Ольдесло, определенно не везло: тридцать лет — а ничего по сути как не было, так и нет.
Вот уже год скитался он по городам и весям Новгородской губернии, осуществляя надзор за установкой произведенных в Германии паровых котлов: работа ответственная, но изматывающая.
Надежды на стремительную карьеру, ради которой, собственно, он и отправился на чужбину, таяли на глазах: российская страница в биографии немецкого подданного, казалось, неумолимо приближалась к завершению.
Перевернуть ее окончательно не дал редактор Нарвской городской газеты, опубликовавший в разделе объявлений крохотную заметку о безвременной кончине владельца медницкой мастерской Фридриха Людвига Бюлля.
Наследников у мастера не оказалось: немудреное его недвижимое имущество перешло в распоряжение магистрата И теперь отцы города предлагали всякому желающему приобрести пятикомнатный дом со множеством подсобных помещений.
25 марта 1865 года давнишняя мечта Франца Крулля стать владельцем предприятия сбылась. Правда, необходимой суммы у него не было, но городские власти согласились продать мастерскую в рассрочку.
Сомнения в выгодности приобретения у новоиспеченного хозяина не было: винокуренный промысел переживал в Эстляндии подъем, спрос на медные котлы был гарантирован.
Один за троих
Начинал Крулль скромно: он сам в роли директора, управляющего и главного технолога предприятия в одном лице, два подсобных работника — непосредственно на производстве.
Трудно сказать, что помогло ему больше — личные качества или отсутствие конкурентов на внутрироссийском рынке, но уже через пять лет он стал в своей области фактически монополистом.
Котлы и оборудование для производства спирта оставались основной продукцией предприятия, однако наряду с этим Крулль освоил производство фармацевтического оборудования — поставлялось оно в лучшие аптеки Петербурга и Москвы.
Мастерская покойного Бюлля давным-давно была выкуплена и становилась всё более тесной для расширяющегося производства. Владелец понимал — тесно, в прямом и переносным смысле, становится в провинциальной Нарве, и прежде всего ему самому.
Через десять лет после начала собственного дела Крулль решился: мастерская в Нарве была продана. Вырученные деньги пошли на приобретение земельного участка в Ревеле — на обочине теперешнего Палдиского шоссе.
В апреле 1875 года в оборудованный здесь производственный цех пришли четырнадцать работников. За пятй лет их число выросло втрое, за четверть века — в пятнадцать раз.
Жар и холод
Начинающееся XX столетие фабрика Крулля встречала флагманом местной промышленности.
Город к тому времени значительно расширил границы: шумному производству пришлось покинуть нынешний район Лиллеюола и переместиться на далекую окраину — «третью версту Цигельскоппельской дороги», как писали тогдашние газеты.
Сыновьям скончавшегося в 1901 году «старого Крулля» удалось построить здесь настоящую «металлообрабатывающую империю»: проще перечислить продукцию, которая здесь не выпускалась, чем ту, которая была включена в торговый каталог.
Оборудование для винокуренных, пивоваренных и дрожжевых заводов. Вагонетки, цистерны, паровозные котлы. Станки для обработки дерева и металла. Трансмиссии и приводы. Фильтры, насосы, резервуары. Декоративное чугунное литье.
Ревельский завод Франца Крулля одним из первых в Российской империи овладел выпуском различного холодильного оборудования, к началу Первой мировой войны практически вытеснив зарубежные аналоги с внутреннего рынка.
Наработки в этой области позволили быстро перепрофилировать характер выпускаемой продукции после 1914 года: водяные системы охлаждения двигателей стояли на всех подводных лодках Балтийского флота.
Весной следующего года, когда предприятие отмечало свой полувековой юбилей, губернские власти даже сделали ему поблажку: разрешили подавать на торжественном обеде спиртные напитки.
От задвижки до паровоза
Революция и последовавшие за ней события едва не обернулись для предприятия катастрофой: эвакуировать его из Ревеля в 1917 году попросту не успели, а утрата российского рынка сбыта едва не оказалась для завода роковой.
Начинать производство пришлось в буквальном смысле с нуля. С учетом как шагнувших вперед технологий, так и потребностей рынка ставшей независимым государством Эстонии, оказавшегося несравнимо меньшим, чем в прежнее, царское время.
Журналисты не скрывали иронии: предприятие, славившееся каких-нибудь полтора десятка лет назад производством сложных механизмов, вынуждено перебиваться литьем кухонных конфорок, печных заслонок с дверцами и надгробных крестов!
Надо сказать спасибо властям тогдашней Эстонской Республики: понимая, что терять уникальное производство было бы безрассудством, государство пыталось изыскать для завода соответствующие заказы — как в самой стране, так и за рубежом.
Холодильные установки, например, поставлялись на молокозаводы и мясокомбинаты не только ближайшей Литвы, но и Болгарии, Румынии, Югославии, Британской Индии и самой Великобритании.
Министерство путей сообщения заказало у наследников Франца Крулля паровые катки для асфальтирования улиц, а Министерство промышленности — оборудование для добычи сланца.
Кульминацией в биографии предприятия времен довоенной ЭР стал выпуск тринадцати узкоколейных паровозов. Еще три были выпущены в 1940 году, когда Эстония стала советской.
Памятник эпохи
Не успела Эстонская Республика прибавить к своему названию уточнение «советская социалистическая», как завод на углу улиц Вольта и Копли сменил название: отныне он стал именоваться «Красный Крулль».
Проработать под новой вывеской выпало ему не долго: Германия напала на Советский Союз, и предприятие вместе с оборудованием и значительной частью персонала было эвакуировано в тыл — в Московскую область и на Алтай.
После возвращения в Таллинн завод вновь сменил имя: «послереволюционная романтика», снабжавшая «буржуазные бренды» пролетарской приставкой «красный», надо понимать, уже безнадежно вышла к тому времени из моды.
Отныне предприятие стало Таллиннским машиностроительным заводом имени Йоханнеса Лауристина. Погибший в сорок первом году первый председатель СНК Эстонской ССР был не металлистом, а публицистом, но на это внимания не обратили.
В любом случае, краснеть за свою продукцию работникам вчерашнего «Красного Крулля» не приходилось: изготавливали ли здесь оборудование для буровых вышек или же вагончики-жилища для самих нефтяников — на качество жалоб не поступало.
Внес свой вклад завод и в… скульптурное убранство Таллинна: именно здесь были отлиты фигуры рабочего, работницы и ребенка для памятника событиям революции 1905 года, стоящего у тыльного фасада театра «Эстония».
***
Памятник на могиле Франца Йоахима Генриха Крулля не сохранился: вместе со старым Коплиским кладбищем он был пущен под бульдозер в начале пятидесятых годов прошлого столетия.
А предприятие, основанное им, существует и по сей день — на фоне своих собратьев, не перешагнувших рубеж, отделяющий плановую экономику от рыночной. И это отрадно само по себе.
Хочется верить, что рано или поздно на стене заводского управления появится мемориальная доска в честь его основателя. Человек, чью фамилию носило некогда предприятие, этого явно заслуживает.
Йосеф Кац
«Столица»
Related posts
В средние века в Нижнем городе не разрешалось сажать деревья перед бюргерскими домами. На узких улицах пешеходам и повозкам было тесно и без деревьев.
Единственные деревья, растущие в Нижнем городе прямо на тротуаре, — две старые высокие липы перед домом на улице Лай, 29.
Существует предание о привилегии сажать деревья, которой царь Петр наделил хозяина дома, бургомистра Иоанна Хука. Обычно Петр заходил бургомистру, чтобы отведать пива и кофе.Однажды хозяйка дома подала кофе царю и сопровождавшему его генерал-губернатору Эстляндии Апраксину прямо на крыльце. Гости уселись на лавках. Петр заметил хозяину, что следовало бы перед домом посадить пару деревьев, чтобы они укрывали от палящих лучей солнца.