Скамейки парков, улиц и площадей Таллинна — не только сооружения сугубо утилитарные, но и свидетели истории, и неотъемлемый элемент городского пространства.

Самым «скамеечным» городом Эстонии по умолчанию считается Хаапсалу: решенный в виде мемориальной скамейки памятник Петру Ильичу Чайковскому давно стал одним из бесспорных символов курорта.
Столица подтянулась лишь семьдесят с небольшим лет спустя: мемориальная скамья, установленная в память всех таллиннских мэров, была торжественно открыта на горке Харьюмяги 19 августа нынешнего года.
Первая в своем роде, она — достойное пополнение многочисленного семейства «уличной мебели» Таллинна, примечательного как своей древностью, так и разнообразием представленных в нем видов и форм.

Каменный век

Древности полагается быть окаменелой: материал, само название которого, казалось бы, воспринимается синонимом безжизненности, парадоксальным образом способен подарить бессмертие. Старейшие уличные скамейки Таллинна — каменные: теоретически у них могли и должны были быть деревянные предшественницы, сохранившиеся в некоторых городах ганзейского региона, но эстонский климат, вероятно, оказался для них губительным.

Ревельская публика на скамейках Екатериненталя. Середина позапрошлого века.

Непосредственно вторгнуться в и без того стесненное крепостными стенами пространство средневекового города они еще не смели, робко лепясь к фасадам бюргерских жилищ и образуя единое целое с высокими крыльцами-предпорожьями.
Предназначение последних было сугубо утилитарным: служить платформой для подъема на чердачные склады мешков с товаром, защищая их содержимое от уличной грязи и слякоти. Две каменные скамьи ограничивали сооружение по бокам.
Вплоть до второй трети позапрошлого столетия таллиннцы пользовались этим далеким «аналогом» сельской завалинки — чтобы насладиться редким погожим деньком: на одной скамье — мужская половина семьи, на противоположной — женская.
Идиллию разрушила урбанизация: город рос, транспортный поток увеличивался, и на каком-то этапе каменные крыльца, вместе с обрамляющими их скамьями были принесены в жертву потребностям уличного движения.
Оригинальные средневековые скамьи сохранились только перед домом в переулке Ванатуру каэл под номером 3. Но реконструкции их рассеяны по всему Старому городу — от Ратушной площади до улицы Лай.
Если день выдается по-настоящему теплым, скамьи крылец нынешних зданий Эстонского исторического музея или Департамента охраны культурных ценностей редко бывают безлюдными.
Только вот сидят на них, как правило, позируя для эффектного фотоснимка, всё больше зарубежные туристы, а не жители Таллинна…

Парковый ампир

Несколько лет тому назад телефоны редакций газет и интернет-порталов были раскалены.
Таллиннцы, преимущественно пожилые, осаждали СМИ вопросом: куда буквально за одну ночь внезапно исчезли из Кадриорга знакомые не одному поколению горожан скамейки?
Большая часть их на прежнее место действительно не вернулась. Вместо них пришли новые, служащие, пожалуй, лучшей иллюстрацией того, что самая лучшая новизна — это старина, которую все уже успели позабыть.
«Старо-новые» скамейки излюбленного горожанами парка, и правда, имели со своими непосредственными предшественницами мало общего: вместо выгнутых форм — строгие параллели и перпендикуляры вертикальных линий.

Мемориальная табличка в честь таллиннских мэров на горке Харьюмяги.

Выглядит непривычно. Но для тех, кто видел гравюры с изображением Екатериненталя полуторавековой давности или бывал в Пушкинских Горах и знаком с «Онегинской скамьей», — вполне знакомо.
Возрождение позабытой-позаброшенной наследниками Петра царской резиденции в предместье Ревеля производилось в духе популярного в первой половине ХIХ столетия романтизма.
Однако парковая «мебель» для нее была выполнена в духе иного, предшествующего художественного стиля — классицизма. Точнее — позднего его этапа, суховатого и строгого ампира.
И хотя сидеть на репликах ампирных скамей, возможно, не слишком-то удобно, с точки зрения исторической справедливости возвращение их в Кадриорг оправдано вполне.

Слух и цвет

Говорить о золотом веке применительно к скамейкам как-то претенциозно, но для таллиннской «уличной мебели» эпоха расцвета однозначно стартовала вместе с началом третьего тысячелетия.
Впервые утилитарное сооружение было превращено в арт-объект на углу ведущих в Верхний город улиц Тоомпеа и Фальги: за минувшие полтора десятилетия краска чуть поблекла, но оригинальность форм в глаза бросается.
Затем настало время музыки: скамейки, в подражание той самой, мемориальной, хаапсалуской, стали предлагать не только отдых усталым ногам, но и возможность усладить слух отдыхающего пешехода творчеством того или иного композитора.
Первая музыкальная скамейка появилась, что и ожидаемо, на Певческом поле с июля 2009 года в летние месяцы она исполняет наиболее популярные песни из репертуара Праздников песни. А также — рассказывает историю создания их слов и музыки.
Прошло чуть больше года — и ее аналог появился в самом центре столицы: на территории бывшего Детского парка в северной части Вабадузе вяльяк была открыта мемориальная скамейка Шопена — подарок Таллинну от посольства Польши.
Режим ее «работы» — круглогодичный. При этом даже садится не обязательно: достаточно дотронуться до высеченной на гранитной поверхности фортепианной клавиши — и польется музыка композитора, никогда, впрочем, в Ревеле не бывавшего.

Новаторами подход

Идея совместить уличную скамейку с клумбой лежит, можно сказать, на поверхности. Поставить получившуюся конструкцию на… колеса — это уже эксперимент из разряда более смелых.
Трио архитекторов в составе Андреса Алвера, Вельо Каазика и Тийта Труммала решили рискнуть. И результат вполне оправдал себя: убедиться в этом можно на главной площади столицы.
Вабадузе вяльяк получила в результате их совместного творчества подлинную «мебель». То есть — передвигаемый элемент интерьера: уличные скамейки здесь перемещаются в любой угол пространства с помощью специального тягача.
Появившиеся почти одновременно с ними — осенью 2009 года — скамейки у восточной стены торгово-развлекательного центра «Солярис» выглядят куда как традиционнее. Однако, в известном смысле, без новаторства не обошлось и тут.
Заключается оно не в форме, а, скажем так, в содержании. Вернее — в материале. Все десять скамеек были изготовлены из отслуживших свой век… мобильных телефонов марки «Нокиа»: потребовалось их тринадцать тысяч.
Если бы не пояснительная табличка, укрепленная на одной из скамеек, невозможно было бы догадаться, что металлические детали были когда-то микросхемами, а пластик сидений — корпусами.
Скамья, установленная на горке Харьюмяги в память всех таллиннских градоначальников, внешне ничем не отличается от своих собратьев, стоящих в скверах и парках, на улицах и площадях столицы.
Но, сидя на ней, стоит, наверное, задуматься о том неотъемлемом элементе городского пространства, который верой и правдой служит таллиннцам вот уже которое столетие подряд.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• Зарыть – не строить
• Валюты, континенты, зори, киногерои: неожиданные встречи на карте столицы Эстонии
• На горке Харью в Таллине, ставят крест!
• «Такою запомнил я улицу Харью...»: сквер на месте погибшего квартала в городе Таллине
• Катки Таллинна – былого и нынешнего