Точек соприкосновения у городских пространств Таллинна и Санкт-Петербурга больше, чем может показаться на первый взгляд. Наличием собственных домиков Петра, краткого периода белых ночей и промозглой погоды в остальные времена года сходство между двумя столицами отнюдь не исчерпывается.
Поговорить о нем накануне очередных Петербургских встреч в Таллинне, которые состоятся в среду и четверг начинающейся недели — время самое что ни на есть подходящее.

Фонари таллиннской сборки освещают дорогу петербуржцам, петербургской — украшают ансамбль памятника «Русалке» в Таллинне.

Вокзал на двоих

Судя по «топографической привязке» известного стихотворения, свое легендарное путешествие на месте Рассеянный с улицы Бассейной начал и завершил с Московского вокзала Северной столицы.

Отправься он с Балтийского — и схожий результат был бы достигнут даже в том случае, если вагон был бы прицеплен к локомотиву: продремав часов шестнадцать под стук колес, пассажир вновь увидел бы за окном перрон… Балтийского вокзала.
Не петербургского, разумеется, а ревельского. Носящего, впрочем, то же самое имя, что и столичный тезка, причем по одной и той же причине, о которой жители что Таллинна, что Санкт-Петербурга чаще всего даже и не задумываются.
Названием своим оба они обязаны не столько Балтийскому морю, сколько городу Палдиски — на момент сооружения железнодорожной магистрали — Балтишпорту, с девяностых годов XIX века — Порту Балтийскому.
Железная дорога, проложенная в 1871 году, предназначалась прежде всего для доставки грузов из незамерзающей гавани в столицу — Ревельское направление числилось лишь ее ответвлением.
Логистические маршруты за почти полтора столетия изменились. А название — общее для двух столиц — сохранилось: на Балтийский вокзал таксист отвезет и в Таллинне, и в Питере.

Площади-тезки

Вместо пышного расстреллиевского барокко — поздний вариант того же самого стиля, воплощенный иенским архитектором Иоганном Шульцем; вместо императорской резиденции — губернаторская.
За абрис арки Главного штаба, пожалуй, можно было бы — при изрядной доле воображения и местного патриотизма — принять свод Рижских ворот. Если бы их, конечно, не снесли в шестидесятые годы позапрошлого века.
Неорусская, подчеркнуто допетровская архитектура собора Александра Невского звучит явным диссонансом в окружающей застройке: по завершенности ансамбля таллиннская площадь Лосси очевидно проигрывает петербургской Дворцовой. Зато здешняя Сенная — и за-вершеннее, и значимее своей тезки из города на Неве. Что и немудрено — с 1922 года она является главной площадью столицы Эстонской Республики и носит подобающее имя: Вабадузе, то есть — Свободы.
От возов с сеном и торговцев деревянными ложками-плошками таллиннский Сенной рынок избавился за десять лет до того. Равно как и от изначального названия (переименован он был в Петровскую площадь).
Памятник Петру I, открытие которого и стало причиной для переименования, до наших дней не уцелел. Зато сохранился еще один, не столь очевидный памятник общего прошлого
— Яановская церковь.
Заложена она была 8 августа 1862 года — в память тысячелетия основания российской государственности, как своего рода подарок губернских властей эстонскому населению города.

Да будет свет

После того как в преддверии трехсотлетия Санкт-Петербурга построенный к предыдущему, двухсотлетнему, юбилею, Троицкий мост был отреставрирован, на основание его фонарей вернулась скрытая прежде под краской надпись. Литые строчки «Ф. Вигандъ. Ревель» для многих жителей Северной столицы оказались головоломкой: даже наличие в современном городе Ревельской улицы не сразу подсказало, что речь идет об историческом названии нынешнего Таллинна.

Что же касается первой строчки загадочной надписи, то она способна озадачить и нынешнего таллиннца: имя и фамилия основателя Таллиннского машиностроительного завода, на котором фонари были изготовлены, у горожан начала XXI века не на слуху.
Для автора, говоря нынешним языком, дизайна фонарей места на их основании, увы, не нашлось. А он того безусловно заслуживает: автор декоративного убранства самого, вероятно, элегантного моста над Невой — эстонский скульптор Амандус Адамсон.
Жителям Таллинна он знаком, в первую очередь, как создатель памятника команде погибшего броненосца береговой обороны «Русалка» — первого произведения монументальной пластики в городском пространстве.
Нет сомнения, что по проекту Адамсона были выполнены и фонари, освещавшие окрестности монумента — по неизвестной причине удаленные в середине прошлого века и замененные вазонами для клумб.
По старинным чертежам воссозданы они были десять лет назад — и отлиты на петербургском предприятии «Архимет АПЕКС»: жаль только, что изготовитель не оставил на их основании клейма…

Броненосец в поднебесье

Не заметить при посещении Кунсткамеры воспетого Крыловым слона теоретически, наверное, можно. Но вот не заметить при посещении Петербурга Адмиралтейства — не удастся никак.
Золотящимся в створе проспекта шпилем, бесконечным фасадом, развернутым вдоль Александровского сада, флюгером-корабликом, ставшим мотивом туристической продукции,
— Адмиралтейство постоянно напоминает о себе. Другое дело — Таллинн: буксир-ресторан «Адмирал», пришвартованный у причала в акватории Адмиралтейского же бассейна к первостепенным туристическим достопримечательностям сложно отнести даже при большом желании.
Между тем Адмиралтейство в Ревеле было: как и петербургское, основано оно было в 1715 году Петром I — и под различными названиями просуществовало по сути до середины девяностых годов прошлого уже, XX столетия.
Архитектурными достоинствами его постройки, правда, никогда не блистали: даже художники двухвековой давности ничего примечательнее колокола, подвешенного на двух колоннах, запечатлеть не удосужились.
Здание, и силуэтом, и предназначением схожее с Адмиралтейством, стоящим над Невой, стоит искать не в непосредственной близости от Таллиннского пассажирского порта, а на рабочей окраине — в Копли.
Административный корпус Русско-Балтийского судостроительного завода, спроектированный петербургским зодчим Александром Дмитриевым, решен, конечно, не в духе ампира, а в духе северного модерна.
Высящуюся над ним башню архитектор увенчал не шпилем, а радиомачтой, но изображением кораблика его флюгаркуукрасил. Правда, не парусником, а паровым броненосцем — в духе времени. Жаль только, что сохранить уникальный для Таллинна флюгер не удосужились: он бесследно исчез после демонтажа ставшей ненужной антенны около полувека назад.

***

Поиск точек соприкосновения Петербурга и Таллинна продолжать можно долго, благо — диалог между столицами-соседями на протяжении трехсот последних лет не прекращался никогда.
Здания, построенные петербургскими зодчими, украшают таллиннские улицы, а выдающиеся деятели, удостоенные в Таллинне увековечивания в топонимике, учились в Петербурге, или даже умудрились родиться в нем.
Какие памятники оставит в городском пространстве обоих городов нынешнее сотрудничество — покажет время. Но хочется верить, что список «таллиннских адресов Петербурга» и «петербургских адресов Таллинна» будет шириться и расти.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• От Таллинна до Санкт-Петербурга: триста семьдесят километров, шесть десятилетий
• Urban Art 2002. Галерея снимков сделанных Clowan'om. в Санкт-Петербурге летом 2002 года.