Китайский новый год встречают в Таллинне на общегородском уровне семь последних лет. Китай в городском пространстве столицы присутствует значительно дольше.

В апреле 1903 года «Ревеяьские известия» опубликовали краткую заметку: в городе объявился уличный торговец-китаец, вызвав своим появлением «большое удивление среди обывателей».

Повод для удивления имелся: не исключено, что на улицах административного центра Эстляндской губернии более чем вековой давности уроженцев Китая прежде, возможно, и вовсе не видывали.

«Чайная пагода» купца Белягина на Выставочном плацу — нынешней Башенной площади.

Но и сама «Поднебесная империя», и ее жители в ментальном пространстве горожан — по крайней мере образованной их части — присутствовали к тому времени уже давно. Как минимум — с середины XVIII столетия.

Призма рококо

Первые образчики китайского фарфора проникли в Западную Европу чуть ли не на закате Средневековья, но подлинное увлечение восточным искусством захлестнуло Запад лишь на заре Нового времени.

Эпоха географических открытий стимулировала естественный интерес ко всему заморскому, причудливому, экзотическому. Особенно — если облик заморских диковинок оказывался грациозным и вычурным.

Далекий, призрачный, полулегендарный Китай показался европейцам трехвековой давности наиболее близким к художественным идеалам «галантного века»: «китайские кабинеты», «китайские павильоны» стремительно входили в моду.

Свидетельство стремления ревельских бюргеров не отставать от нее сохранилось в интерьере бывшего купеческого домовладения по адресу: улица Вене, 17 — нынешнего Таллиннского Городского музея.

Створки дверей одной из комнат второго этажа украшены китайскими мотивами: на левой — изящная дама в шелковом халате, на правой — кавалер под соломенным солнцезащитным зонтиком.

Манера, в которой выполнены изображения, известна как «шинуазри»: термином этим обозначают увлечение искусством Китая, преломленное сквозь призму стилистики рококо.

Предмет из каталога

«Дом с пагодой» того же владельца на начальном отрезке Тартуского шоссе.

В дословном переводе с французского «шинуазри» значит «китайщина»: в определении, давно ставшем искусствоведческим термином, ощутим привкус вторичности.

С подлинным китайским искусством, а не его доморощенной интерпретацией, жители Ревеля смогли познакомиться в первой трети позапрошлого столетия — в экспозиции первой в городе музейной коллекции.

Каталог, составленный в 1825 году ее собирателем и владельцем, аптекарем Иоханном Бурхардом, включает в себя раздел, озаглавленный «Предметы из Китая», — перечислены в нем, ни много, ни мало, сорок восемь предметов.

У большинства указаны фамилии дарителей: Крузенштерн, Лисянский, Врангель, Коцебу, служившие на флоте друзья любознательного коллекционера приобретали для него в далеких портах вещицы занятные и ценные.

Например — две «картинки на китайской бумаге», бумажные веер и зонтик, купеческие весы с китайскими гирьками, крестьянская шапка, модели пагод, мужские и женские зеркала, «так называемый императорский чайник».
Попадались и курьезные подарки: связка ракет для фейерверка и «дружеская трубка» — приспособление для курения опиума, считавшегося в ту пору «безвредным» и изысканным увлечением.

Рекламы ради

«Экая китайщина!»: под таким заголовком газета «Пяэвалехт» опубликовала осенью 1935 года снимок дачи с кадриоргской улицы Мяэкалда, якобы перевезенной в Таллинн из Нарва-Йыэсуу.

По словам корреспондента, такую неожиданную характеристику дома, обильно украшенного резьбой по дереву, он якобы услышал из уст гулявших по парку… беженцев из Советского Союза.

Так это было или не так — уже не проверить. Но от коренного таллиннца подобные слова можно было услышать едва ли. Старожилам было известно: имелись в городе постройки, цитирующие китайскую архитектуру дословно.

В девяностые годы прошлого столетия купец Белягин то ли построил, то ли перестроил двухэтажный дом, стоявший в истоке Тартуского шоссе. Крышу его он увенчал ротондой, в которой тогдашние горожане без сомнений узнавали пагоду.

Декоративный элемент был выбран, надо полагать, совсем не случайно: Белягин слыл «чайным королем» Ревеля. Чем же еще было рекламировать покупателям напиток из Поднебесной, если не фантазией на тему китайской архитектуры?

Белягину же принадлежал и «чайный домик» на территории Эстляндской сельскохозяйственной выставки: выполнен он был в виде даже не стилизованной, а самой натуральной башни-пагоды…

Невеликая стена

Рекламная «пагода» исчезла из городской среды первой: вместе с прочими выставочными сооружениями она была снесена при обустройстве у городской стены Башенной площади.

В огне Второй мировой войны сгинул чайный магазин Белягина на Тартуском шоссе, а когда и при каких обстоятельствах был снесен «дачный теремок» у подножия глинта Ласнамяэ — точно неизвестно.

По всей вероятности, произошло это не позднее конца семидесятых — начала восьмидесятых годов прошлого века: времени, когда в Таллинне появилась еще одна «китайская» постройка — не по облику, а по прозвищу.

Конечно, таллиннской «Китайской стене» — сочлененному жилому дому по адресу: Ыйсмяэ теэ, 136-148 — до своего знаменитого предка, различимого, говорят, даже на снимках с космических метеоспутников, очень и очень далеко.

Но в масштабах Таллинна массив сданных в 1976 году панельных девятиэтажек выглядит впечатляюще: длина — девятьсот девятнадцать метров, общая площадь застройки — без малого шесть тысяч квадратных метров.

И вот что примечательно: «всамделишная» Великая стена построена на северной границе Китая. Таллиннская ее тезка — на северной дуге закольцованной магистрали Ыйсмяэ теэ.

Народный топоним

Современные таллиннцы и не догадаются, какой район города называли неофициально «Шанхаем». Те, чье детство прошло в послевоенном Таллинне, вспомнят: окрестности Центрального рынка.

Название, скажем прямо, не самое оригинальное — подобного прозвища на территории Советского союза были «удостоены» неблагоустроенные слободки, заселенные соответствующим контингентом.

Почему к ним прилепилось имя крупнейшего города Китая — догадаться несложно: в первой половине XX века словосочетание «трущобы Шанхая» было на слуху. Рассказы о леденящих душу нравах «рыцарей» этих трущоб — тоже.

Особой криминальной славы за обитателями таллиннского предместья Кельдримяэ вроде бы не водилось. Но вот условия проживания в явно переживших свой век почти сельского вида тамошних домишках были, и вправду, «шанхайскими».

Немудрено, что под снос здешняя историческая застройка пошла первой: за исключением буквально нескольких зданий, она была заменена панельными домами уже во второй трети семидесятых годов.

Едва ли о существовании таллиннского «Шанхая» было известно сотрудникам торгового представительства КНДР, решившего обосноваться в районе Центрального рынка лет двадцать тому назад.

Но выполненная в китайском стиле крыша венчает его здание по адресу: Юхкентали, 21 — при желании в ней можно разглядеть «памятник» давно позабытому народному топониму.

* * *

Из мировых мегаполисов первым городом-побратимом Таллинна стал Пекин: произошло это в 1998 году.

А значит — имеются все основания рассчитывать на то, что список «китайских объектов» в городском и культурном пространстве столицы Эстонии будет только пополняться.

Йосеф Кац
«Стоилца»

Related posts

• О самом первом православном храме в Таллине - церкви Святителя и Чудотворца Николая Мирликийского
• На старой торговой дороге
• Над Ревелем плыл колокольный звон
• Имена таллинских улиц
• Трамвай в никуда
• Мой круглый Таллин. 1985 год.
• Таллин 2012: полёты во сне и наяву. Таллин с огромной высоты!