Восьмое марта, сохранившее за собой статус Женского дня и в независимой Эстонии, — подходящий повод вспомнить о женщине, оставившей, возможно, самый яркий след в истории столицы, — королеве Кристине.

За свою без малого восьмивековую историю женской рукой Таллинн управлялся всего один раз — в девяностых, когда пост мэра занимала Иви Ээнмаа.

Присланный в 1638 году из Стокгольма в Ревель портрет Кристины должен был познакомить здешних подданных с внешностью их новой правительницы.

Под «женским скипетром» — в составе монархических государств на момент царствования в них представительниц прекрасного пола — городу довелось побывать раз семь.

Память об иных из них — регентше Анне Леопольдовне или сменившей ее на российском престоле императрице Елизавете Петровне — стерлась из памяти горожан и городского пространства без следа.
Иным посчастливилось быть увековеченными на таллиннской карте: имя Екатерины I носит парковый ансамбль Кадриорга, с именем датской королевы Маргареты народная молва, безосновательно, но упорно, связывает название башни Толстая Маргарита.

След, оставленный в городском пространстве Кристиной Шведской, дочерью легендарного короля Густава II Адольфа и фигурой не менее легендарной самой по себе, аналогов в Таллинне, пожалуй, не имеет.

Он затрагивает транзитную торговлю, административное деление, изобразительное искусство и даже — официальную церемонию празднования одного из самых важных дат церковного календаря.

Перечень выглядит завораживающе — особенно с учетом того, что сама Кристина в подвластном ей Ревеле, как и вообще на территории современной Эстонии, не бывала ни разу.

Скипетр и держава

…В середине ноября в Стокгольм добралась трагическая весть: король Густав Адольф, непобедимый «лев Севера» пал, сраженный вражеской пулей, под немецким городом Лютценом.

Через несколько дней королевский трон, согласно воле усопшего, заняла его единственная наследница — королева Кристина. Главе Шведского королевства на тот момент не исполнилось и шести лет.

Естественно, что до достижения королевской дочерью совершеннолетия реальная власть в стране принадлежала регенту — всесильному канцлеру Акселю Оксеншерне. Но официально он числился лишь советником при девочке-королеве.
Оксеншерну в Ревеле знали в лицо: ему доводилось бывать в административном центре Эстляндского герцогства. Его подопечную — естественно, нет: вероятно, именно поэтому портрет Кристины был в 1638 году преподнесен Ревельскому магистрату.
Выполненный придворным художником Якобом Генихом Эльбфасом или кем-то из его учеников парадный портрет подкупает барочной пышностью: роскошный наряд королевы и веер в ее руках прописаны тщательнее, чем не по годам взрослое лицо.

Художественные достоинства, кажется, волновали автора и заказчиков куда меньше, чем политические: королева-ребенок уже положила руку на стоящую подле нее корону, но королевский скипетр, символ реальной власти, лежит пока чуть в стороне.

Удивительно, но на выполненном в 1650 году портрете, изображающем Кристину уже вступившей на престол, скипетр отсутствует вовсе: на полотне, принадлежавшем Братству Черноголовых, в руках у королевы — держава.

С высоты исторического опыта можно предположить: портретист Йоханнес Баньер словно предчувствовал, что государственные дела Кристине вскоре наскучат и через четыре года она отречется от престола.

Торговля и религия

В ратуше или зале Дома Братства Черноголовых в первой трети XVII века бывали далеко не все таллиннцы.

Тем же, кто к городской элите не относился, оставалось довольствоваться профилем правительницы на монете номиналом в талер, отчеканенной Ревельским монетным двором в 1652 году.

Возобновление чеканки монет — лишь одна из мер, предпринятых Кристиной для оживления местной экономики. Еще не будучи коронованной официально, она задумала вернуть Ревелю славу транзитной гавани.

Местные негоцианты восприняли намерения монарха как покушение на свои исконные, унаследованные от ганзейских времен привилегии. Но королева думала шире: она понимала, что без привлечения в город русских купцов дела на лад не пойдут.

Переговоры шли долго, с переменным успехом и далеко не безболезненно. Но 3 июня 1648 года королевская печать скрепила текст Коммерческого акта, заключенного между центральным правительством и ревельским магистратом.

Текст документа звучит либерально и по нынешним временам, а уж для Европы начала Нового времени — и вовсе революционно: «Чужестранец, вне зависимости от его происхождения, должен обладать правом стать ревельским гражданином по желанию».

Документ также запрещал возлагать на иноземных купцов какие-либо дополнительные поборы и прямо разрешал «московитам» продавать в Швецию через ревельский порт отдельные категории без предварительной перепродажи их местным купцам.

После начавшихся еще более ста лет назад, в эпоху церковной реформации, гонений «на всякое иконопочитание» православным вновь была гарантирована в Ревеле свобода исповедания их религии.

Правда, проповедовать «греческую ортодоксию» бюргерам-лютеранам строго-настрого запрещалось: в
«чистоте протестантизма» шведские монархи видели залог процветания своей страны.

Мир и мэр

Отношения с религией у Кристины складывались своеобразно: внезапно отрекшись от престола, она, в сопровождении лишь одной служанки, бежала в Рим, где перешла из лютеранства в католицизм.

Однако именно с личностью Кристины современные таллиннские власти связывают традицию, распространенную в первую очередь на протестантском Севере Европы, — провозглашение Рождественского мира.

Сложно сказать, кто и почему связал этот обычай, существующий в средневековых городах южного побережья Финляндии еще с двадцатых годов XIII века, с именем правившей на четыреста лет позже королевы.

Похоже, единственное, что связывает Кристину с провозглашением Рождественского мира,— это изданное ею распоряжение проводить церемонию не в кафедральном соборе города Турку, а на площади перед ратушей. И сопровождать ее военным оркестром.

Кстати, текст, зачитываемый в наши дни главой Таллиннского муниципалитета, представляет собой точный перевод аналогичного текста из Турку. Составленного, впрочем, в нынешней редакции, не во времена Кристины, а в 1827 году.
Не исключено, конечно, что аналогичная главному городу шведской Финляндии торжественная церемония проводилась и в административном центре Эстляндии. Но документальных подтверждений отыскать пока не удалось.

Спор и вердикт

С чем личность Кристины связана в Таллинне вне всяких сомнений, так это с изменением административных границ города, имевшим место в середине XVII столетия.

Чуть ли не с Орденских времен между комтуром замка Тоомпеа и магистратом Нижнего города тянулся спор о праве пользования покосами и пастбищами, лежащими юго-западнее крепостных стен.

Для разрешения вновь обострившегося конфликта Кристина направила в 1643 году в Ревель комиссию, возглавляемую маршалом риксдага, говоря нынешним языком, парламентским спикером — Эриком Юлленштерном.

Бюрократический аппарат работал неспешно: лишь десятилетием позже договор о размежевании земель, подписанный представителями властей как Нижнего, так и Верхнего города, был заверен губернатором и отправлен в столицу с первой оказией.

23 ноября 1653 года королева Кристина скрепила большой государственной печатью акт о разрешении территориального спора: участок вдоль дороги на Гапсаль переходил в полное владение Ревельского магистрата.

Его границы должны были фиксировать двадцать девять межевых камней — к моменту их установки дочь Густава Адольфа уже благополучно покинула престол и вообще границы Швеции…

***

Скончавшаяся в 1689-м в далекой Италии Кристина не могла знать, что в год ее смерти ревельский землемер Йоханн Хольмберг составил первую карту города, на которой был отмечен топоним, увековечивший имя бывшей королевы.

Кристиненская долина — Кристиненталь стал к XX веку Кристиненским покосом. А ныне — просто Кристийне: частью города, раскинувшейся на землях, некогда дарованных городу экстравагантной правительницей.

Прошло без малого четыре столетия, а Таллинн помнит о щедром подарке. С недавних пор в городе проводятся осенние Дни королевы Кристины: праздник соответствующей части города в парке Левенру.

Семь лет назад была озвучена идея установить в нем памятник королеве. Что ж, остается надеяться на реализацию задумки в обозримом будущем. Кристина того явно заслуживает.

Йосеф Кац
«Столица»