Ровно семьдесят лет назад — 9 мая 1946 года — Таллинн впервые отметил День Победы в качестве официального праздничного дня.

Государственным праздником дата подписания безоговорочной капитуляции Германии стала в Советском Союзе формально раньше, чем сам текст ее был доставлен самолетом в Москву.

Танк Эстонского стрелкового корпуса на нынешней площади Вабадузе. 1946 год.

Соответствующий указ Президиума Верховного совета СССР датирован восьмым мая. Радиосообщение об историческом событии было зачитано глубокой ночью девятого — в 2 часа 10 минут.

На весть из столицы Таллинн отреагировал оперативно: уже в четыре-пять часов утра на предприятиях, работающих круглосуточно, прошли митинги. На госучреждениях были вывешены красные флаги.

Судя по газетным публикациям, празднование самого первого Дня Победы форматом производственных митингов в ЭССР и ограничилось. Подлинная «премьера праздника» состоялась лишь через год после его учреждения — весной 1946-го.

Архитектурное достижение

Основными днями торжеств Таллиннский горком назначил 8 и 9 мая, однако мероприятия, тематически связанные с датой, начали проводиться с конца предшествующего месяца.

В последние выходные апреля в помещениях Дома искусства на площади Победы открылась выставка работ эстонских художников, погибших на фронтах и скончавшихся в нацистских концлагерях.

Приуроченные к знаменательной дате доклады, вечера, беседы с начала мая прошли в клубах, школах, народных домах, в агитационных пунктах. Главное торжественное собрание было решено провести в Центральном Доме культуры.
Под этим названием, позабытым, пожалуй, в наши дни даже старожилами, фигурировало в ту пору бывшее Главное офицерское казино, в дальнейшем — Дом политпросвещения, нынешнее Министерство обороны на улице Сакала.

Главная проблема, правда, заключалось в том, что начатое еще до войны представительное здание последние лет пять пребывало в состоянии хронического «долгостроя» — открыть его планировали не раньше Октябрьских праздников.

Выход из ситуации был найден оригинальный: главный зал решено было сдать в эксплуатацию на полгода раньше, чем всё остальное здание, фасад которого только-только начали освобождать от строительных лесов.

«Величественная простота помещений свидетельствует о замечательных достижениях нашей архитектуры, — писала газета «Sirp ja Vasar». — Концертный зал уникален своей просторностью и освещенностью.

Две боковые стены кажутся стеклянными — так велики их окна, тянущиеся от пола до самого потолка. Естественная зелень листьев за окнами гармонирует с белизной стен и колонн…»

Слово о подвиге

Конноспортивный праздник в Таллинне. Из книги «Eesti Tallinna Kaardiväe Laskurkorpuse võitlustee», 1945 год

Даже с учетом сданного в эксплуатацию зала, представительных помещений в послевоенном Таллинне не хватало: основной акцент празднования был сделан на мероприятиях под открытым небом.

Ровно в полдень 9 мая над Таллинном зазвучали заводские гудки, созывая горожан на «митинги и торжественную церемонию возложения венков на братские могилы воинов, павших в борьбе с фашистскими захватчиками».
Состоялись они порайонно: так, на Тынисмяги проводилось мероприятие для жителей Центрального района, для жителей Морского района — «у могил по дороге в Пирита», для жителей Копли, почему-то, «у бывшего завода Беккера».

Общегородской митинг состоялся четырьмя часами позже. Причем не на главной площади города, а на… стадионе спортивного общества «Калев» («ул. Большая Америка» — как уточняла его новый, послевоенный адрес газета «Советская Эстония»).

Не самое предполагаемое место проведения мероприятия (нынешним таллиннцам оно известно как Детский стадион у Тынисмяэской реальной школы) можно, пожалуй, объяснить ожиданием участия в нем большого количества горожан.

Но почему его не почтили своим присутствием первые лица республики — сказать сложнее. Во всяком случае главными «спикерами» мероприятия стали профсоюзный и спортивный деятель Леонхард Иллисон и президент Академии наук ЭССР Ханс Круус.

Еще удивительнее, что в речах выступавших, насколько отражено это газетным реферированием, имя главы государства, генералиссимуса и верховного главнокомандующего, конечно, упоминалось, но не задавало тон выступлений.

Парадоксальным образом стилистика их выглядит присущей, скорее, не сорок шестому, а первой половине шестидесятых годов: вместо пышных славословий в адрес «друга и учителя товарища Сталина» — слова о подвиге всего народа.

Естественно, говорилось о вкладе Эстонского стрелкового корпуса. И вновь остается только удивляться, что никого из его руководства среди участников митинга газетами той поры не упоминается.

Прикоснуться собственноручно

В истории кавалерии как стратегического рода войск Вторая мировая война поставила финальную точку.

Однако без конноспортивного праздника в Таллинне семидесятилетней давности не обошлось: вот
в нем-то служащие гвардейского Эстонского стрелкового корпуса приняли самое непосредственное участие.

Состязание проходило в манеже на улице Тонди, а буквально в двух шагах от него, на площадке перед тондискими казармами, желающие могли ознакомиться с образчиками более современного вооружения — выставкой трофейной техники.

«Когда-то эти черные жерла извергали огонь по мирным городам и селам, — описывал увиденное корреспондент «Советской Эстонии». — А сейчас — веселая детвора, смеясь и играя, бегает около этих чудовищ, смолкнувших, усмиренных, разбитых и безвредных».

На площади Победы таллиннцам демонстрировали советскую военную технику. В отличие от трофейной экспозиции, к каждой ее единице были приставлены специалисты, способные предоставить информацию на русском и эстонском языках.

«Вокруг «катюш» — гвардейских минометов — толпятся и стар, и млад, — писала газета «Ыхтулехт». — Слышится: «Это что за диковинка?!» И когда отвечают, что это — то самое грозное оружие, которое немцы прозвали «органом смерти», удивлению не бывает конца.

Теперь же каждый, кто пожелает, может запросто потрогать собственными руками то самое знаменитое орудие, одно упоминание имени которого вызывало у фрицев дрожь по всему телу…»

***

Солнце начинало золотить флюгера уцелевших в войне таллиннских шпилей вечерним светом, а на главную площадь города всё прибывали и прибывали таллиннцы.
Ровно в восемь вечера грянула медь оркестра Краснознаменного Балтийского флота, вслед за ним на импровизированную эстраду поднялись музыканты Государственного филармонического оркестра Эстонской ССР.

На бульваре Каарли (стать Суворовским ему предстояло только через три года) встала машина Эстонского радио с ретрансляционным оборудованием. Зазвучала «самая народная и самая популярная музыка»: начались танцы.

Задолго до сумерек Рыночную площадь у руин «рыночного холла» и восстанавливавшегося здания театра «Эстония» занял артиллерийский расчет. Ровно в 22.00 небо над Таллинном озарилось огнями праздничного салюта.

И те, кто искренне восхищался им, стоя на Поцелуевой горке, и те, кто слышал грохот орудий, сидя по домам и не разделяя повода для ликования, не могли предположить: в подобном формате праздник будет отмечен еще только один раз.

В конце декабря 1947 года указом Президиума Верховного совета СССР выходной день с 9 мая был перенесен на 1 января. На последующие восемнадцать лет праздник стал отмечаться, как было принято говорить, «ударным трудом».

Черты, привычные для старшего поколения нынешних таллиннцев по воспоминаниям юности и детства, праздник Победы стал приобретать с 1965 года, когда ему вновь был возвращен статус нерабочего дня.

Но трансформации и значения знаменательной даты и формата ее празднования на протяжении последующего полувека — тема исследования, едва ли укладывающегося в формат газетной статьи.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• Диалоги с историей города
• Под покровительством мудрой Афины и хитроумного Гермеса: сто лет нынешнему зданию Английского колледжа в Таллине
• Таллин через десять лет после войны