Заказать гида по Таллину, и другим регионам Эстонии. Лучшие гиды! |
Ровно восемьдесят лет назад состоялось официальное открытие Пельгуранда — самого молодого из исторических пляжей столицы. И одновременно — самого народного: даже в те годы, когда качество здешней воды до высоких стандартов не дотягивало, на малое число купальщиков пожаловаться он не мог.
Наследики ратмана
История, точнее говоря, предыстория Пельгуранда, едва ли не старше, чем сама традиция морских купаний в Таллиннской бухте.
Еще чуть ли не в конце ХVIII столетия ратман и старейшина Большой гильдии Бенгг Готфрид Штрём приобрел в собственность корчму на окраине Балтшюртской дороги — нынешнего Палдиского шоссе.
Капиталовложение оказалось выгодным: достаточно скоро трактир, стоявший приблизительно напротив нынешней автобусной остановки «Пирни», снискал себе популярность не только у проезжего люда.
Уже лет двести назад здесь не просто кормили и поили лошадей да прополаскивали горло стопкой шнапса кучера; корчма Штрёма стала магнитом для горожан среднего достатка — как место воскресных выездов на природу.
Дела у владельца шли хорошо — настолько, что в первой трети позапрошлого столетия по распоряжению ратмана в окрестном лесу была вырублена просека; прямая, как стрела, она связала заведение общепита с морским беретом.
Лет сто назад ее почтительно величали «аллеей Штрёма». А песчаное побережье, к которому она вела, — просто «Штромкой»: топоним, родившийся, видимо, среди русских ревельцев, переняли и эстонцы, и немцы.
Только вот пляжем «Штромка» столетней давности еще не была. Какая либо «купальная» инфраструктура тут отсутствовала начисто: морем тут любовались, но в воду — не заходили.
Купальщики и коровы
Природные предпосылки для превращения восточного побережья Коплиской бухты в пляжную зону безусловно имелись.
Еще на закате царского времени газетчики писали: и дно тут не такое каменистое, как в Пирита, и прогревается мелководье раньше. А главное — значительно ближе к центру города.
Совсем «под боком» побережье оказалось для растущего пролетариата: и от рабочих бараков «Балтийской мануфактуры», и от жилых домов предместья Пельгулинн добраться сюда было просто.
Всё было бы идеальным, если бы не одно обстоятельство: едва ли не раньше купальщиков достоинства пляжа оценили… кавалеристы, в теплое время года приводившие туда мыть своих скакунов.
Досаждали отдыхающим, вероятно, и собаки: их, по свидетельству фельетонистов, было на побережье Штромки столько, словно они твердо решили проводить свои «маевки и митинги» исключительно здесь.
Купание в водах Коплиской бухты скота и домашних животных городские власти запретили только в начале двадцатых. Тогда же на морском берегу поставили первые кабинки для переодевания.
Попытались учредить и должность пляжного сторожа, в обязанности которого, среди прочего, входила охрана купальщиков от забредавших с ближайшего пастбища на пляж коров.
Заметные перемены
«Пирита — это мода, хороший тон, — писала весной 1935 года газета «Waba Maa». — Пельгуранд — как «хлеб насущный»: ешь его и не замечаешь, а коли нет ни корки — ноги протянешь».
Не заметить перемен, произошедших на восточном берегу Коплиского залива в середине тридцатых, было бы проблематично. «Романтика былой Штромки давно позади», — констатировал репортер.
Сменилось не только название; былое, «русско-немецкое», уступило место эстонскому топониму, позаимствовавшему первую часть имени у ближайшего предместья. Изменился сам облик приморской местности.
«Тяжелые омнибусы то и дело подвозят купальщиков, — делился впечатлениями корреспондент «Пяэвалехт». — В стороне — частные авто. То здесь, то там уже можно встретить пляжные костюмы самого изысканного вкуса».
Густые заросли камыша в южной части пляжа беспощадно вырубались. На север, в сторону Копли, рабочие тянули трубу канализационного коллектора — он должен был отвести от купальщиков сточные воды.
На песчаных дюнах сотнями высаживались новые деревья. Непосредственно на берегу рос каркас деревянного пляжного павильона, спроектированного архитектором Антоном Соансом.
Первая его очередь — крыло на триста мужских раздевалок — было готово уже к июню тридцать пятого. Официальное открытие комплекса состоялось год спустя — 29 мая 1936 года.
Двойной расцвет
Открывая двухэтажный пляжный салон, таллиннский мэр Яан Соотс назвал Пельгуранд «новым столичным курортом».
В словах его не было преувеличения: если не весь пляж, то двухэтажный корпус с рестораном, спасательной станцией, медпунктом, торговыми помещениями выглядел вполне по-курортному.
Мэр Нымме Людвиг Оявески подчеркнул — с благоустройством Пельгуранда собственный «выход к морю» получил и город-спутник Таллинна: благо, автобусное сообщение налажено отменно.
Директор «Балтийской мануфактуры» Яан Кукк заметил: если здешний пляж был популярен лет тридцать назад, когда рабочий день составлял по четырнадцать часов, то ныне, при восьмичасовом, он расцветет вдвойне.
Планов у местного Общества благоустройства действительно хватало: построить стометровый мол для захода на «взрослую» глубину, соорудить открытую эстраду, поставить карусель, в перспективе — обзавестись летним театром.
Расцвет Пельгуранда подкосила даже не война (газеты времен нацистской оккупации свидетельствуют о том, что «народный курорт» удавалось хоть как-то поддерживать на плаву), а, скорее, послевоенная бесхозность.
В зимние месяцы пляж стал подвергаться набегам хулиганов. Поначалу они развлекались поджогами ларьков, а аккурат к десятилетию провозглашения ЭССР спалили и сам пляжный салон.
С его гибелью популярность места стала клониться к закату. Поспособствовало тому и строительство жилого массива Пельгуранд; его стоки были направлены прямиком в Коплискую бухту.
К середине восьмидесятых на морском побережье появились жестяные таблички: «загрязнение морской воды превышает допустимые нормы, купание — не рекомендуется…»
***
Существует ли некая мистическая связь между берегами Коплиской бухты и государственным строем Эстонии — вопрос, конечно, открытый.
Одно бесспорно: первые шаги к возрождению былой славы Пельгуранда были предприняты буквально вслед за восстановлением независимости Эстонской Республики — весной 1992 года.
Для начала береговую линию очистили от выброшенных морем бревен и мусора. Затем — шесть лет спустя — возвели новый пляжный павильон с кафе: не былой салон, конечно, но тоже неплохо.
Вот уже более десяти лет — хотя и с перерывами — над Пельгурандом реет синий флаг: гарант чистоты морской воды. В прошлом году пляж вернул себе также и историческое название — Строоми.
Давно сгинул фундамент принадлежавшей ратману Штрёму корчмы, лишь на выцветших фотоснимках различим открывшийся восемьдесят лет назад пляжный салон Пельгуранда.
А восточный берег Коплиской бухты по-прежнему популярен — как у жителей ближайших окрестностей, так и у всех других частей города. И это, вне сомнения, — главное.
Йосеф Кац
«Столица»
Related posts
В средние века в Нижнем городе не разрешалось сажать деревья перед бюргерскими домами. На узких улицах пешеходам и повозкам было тесно и без деревьев.
Единственные деревья, растущие в Нижнем городе прямо на тротуаре, — две старые высокие липы перед домом на улице Лай, 29.
Существует предание о привилегии сажать деревья, которой царь Петр наделил хозяина дома, бургомистра Иоанна Хука. Обычно Петр заходил бургомистру, чтобы отведать пива и кофе.Однажды хозяйка дома подала кофе царю и сопровождавшему его генерал-губернатору Эстляндии Апраксину прямо на крыльце. Гости уселись на лавках. Петр заметил хозяину, что следовало бы перед домом посадить пару деревьев, чтобы они укрывали от палящих лучей солнца.