Начавшиеся в Таллинне мероприятия, приуроченные к отмечаемому в будущем году пятисотлетию церковной Реформации, — повод отследить связь Мартина Лютера с нынешней столицей Эстонии.

Шестнадцать городов на карте современной Германии носят титул «Lutherstadt»: двум из них — Айслебену и Виттенбергу — даже удалость сделать его частью официального названия.

Таллинна среди них нет; даже в бытность нынешней столицы ЭР безусловно принадлежавшим немецкому культурному пространству Ревелем, Лютер до далекой Ливонии не добрался.

Между тем косвенных следов — если не самого церковного реформатора, то начатого им движения за обновление и реорганизацию Западной церкви — в таллиннском городском пространстве найти совсем не сложно.

Чугунная библия

Двойной портрет Мартина Лютера и Филиппа Меланхтона из церкви Пюхавайму.

При жизни проблемы с визитом в Таллинн преследовали Мартина Лютера, так сказать, и «посмертно» — уже в виде памятника.

Еще в шестидесятые годы XIX века у эстляндского дворянства возникла идея установить монумент в честь вы дающегося соплеменника на площади перед губернаторским дворцом.

Губернатор на тот период был вроде бы не сильно и против, однако петербургские власти в самой идее увековечить одного из отцов немецкой нации углядели симпатии местных баронов-остзейцев к Берлину.

В итоге величественная статуя работы знаменитого столичного скульптора Петра Карловича Клодта заняла место не у последующего собора Александра Невского, а пристроилась на обочине шоссе неподалеку от Кейла.

Оригинальный монумент пережил Вторую мировую войну, но пал жертвой идеологической борьбы второй половины сороковых годов — то ли как «пропаганду религии», то ли за «немецкое происхождение» Лютера сняли и переплавили.

Можно только порадоваться, что бдительные борцы идеологического фронта то ли пощадили, то ли просто прозевали другое изваяние церковного реформатора. Причем не где-нибудь, а на одной из главных улиц исторического центра столицы ЭССР!

И по сей день красуется оно на перестроенном в 1864 году фасаде Канутской гильдии по адресу; Пикк, 20. В руках у чугунного Лютера главный труд его жизни: раскрытая Библия в переводе на немецкий язык.

Двойная загадка

По понятным причинам, к сожалению, неидентифицированный, автор скульптуры на гильдейском фасаде, Лютера в глаза не видел — с основоположником протестантизма они «разминулись» века на четыре.

Однако имеется в Таллинне и прижизненный портрет церковного реформатора — равно как и его ближайшего соратника и преемника, систематизатора лютеранской теологии Филиппа Меланхтона.
Двойной портрет учителя и ученика с незапамятных времен красуется на ближайшем к алтарю пилоне церкви Святого духа — в которой службу впервые стали вести не на латыни, а на немецком и, главное, «ненемецком» — эстонском — языках.

Автор картины неизвестен, время создания известно лишь приблизительно: то ли середина, то ли вторая половина XVI столетия. Очевидно, одно — это копия работы знаменитого мастера Лукаса Кранаха-старшего, знакомого с портретируемыми лично.

Ценность портрета осознали достаточно рано: в 1929 году он был взят под охрану государства как памятник старины. Что не помешало отреставрировать его довольно бесцеремонно: в тридцать четвертом с доски изображение перенесли на холст.

Не исключено, что подновлялось произведение искусства и ранее — простая рамка, в которую двойной портрет заключен, явно диссонирует с ренессансно-барочным интерьером церкви Пюхавайму.

Автограф реформатора

Что в руках нарисованного, что в руках отлитого из металла Лютера раскрытая Библия обращает на себя внимание девственной чистотой страниц: ни буковки на них не изображено.

Отчасти это справедливо — первого перевода лютеровской Библии, отпечатанной в 1522 году в типографии города Виттенберга, на полках таллиннских библиотек до сих пор обнаружить не удалось.

Между тем автограф церковного реформатора — собственноручно написанное Лютером письмо — в Таллинне имеется. И не одно, а целых три — адресат у всех у них, правда, одинаковый — ревельский магистрат.

Судя по текстам, сохранившимся в фондах Таллиннского городского архива, отцы города попросили церковного реформатора прислать проповедника, способного донести до местной паствы «слово Божье в евангельской чистоте».

Лютер отвечает, что вел переговоры с магистром теологии Генрихом Боком из Хаммельна — но тот, к сожалению, отказался: по мнению многих, он действительно «незрел для занятия столь ответственного поста в далеких чужедальних землях».

Также он подчеркивает крайнюю необходимость отправки на обучение в университеты Германии уроженцев Таллинна и подчеркивает, что обсуждал данный вопрос с ректором Ревельской городской школы, прибывшим для переговоров в Виттенберг.

Завершая датированное 3 мая 1536 года письмо, Лютер, помимо прочего, благодарит ревельский магистрат за посланный ему подарок — кунья
шкурка если не ему самому, то уж его супруге Катарине, надо понимать, явно приглянулась.

Стертая память

Логично искать следы церковной Реформации первой трети XVI столетия в Старом городе — некогда они служили фоном для исторических процессов, охвативших весь христианский Запад.

Но кому может прийти в голову сама идея отправиться на улицу, даже в облике своем не содержащую намека на какую-либо старину?! Тем более и название ее, на первый взгляд, сугубо современное: Ластекоду (Детский дом).

Улица старше, чем формирующие ее фронт современные новостройки и пятиэтажки советских времен. На картах Ревеля рубежа прошлого-позапрошлого веков она уже присутствует и носит в русской версии имя Лютеро-сиротская.
Сиротский дом имени Мартина Лютера был основан в 1817 году настоятелем Олайской церкви Христианом Майером на углу современных улиц Иманта и Сакала, перебравшись на четную сторону Тартуского шоссе через четыре десятилетия.
Осенью 1923 года, в очередную годовщину со дня рождения церковного реформатора, решили увековечить это событие — и улица, на которую территория приюта выходила тыльной стороной с садом, переименовали в Лютери.
Топоним продержался недолго: во второй половине тридцатых годов началась очередная кампания по «эстонизации» улиц столицы. После отъезда остзейских немцев в Германию, осенью 1939-го, улица стала просто улицей Сиротского дома — Ваэстеластекоду.

Превращения завершила советская власть, отбросив у топонима первую часть, однокоренную эстонскому прилагательному «бедный» Профиль упраздненного учреждения в топонимике сохранился. Имя его покровителя — нет.

Выставка и дуб

Если для европейской цивилизации основная важность Реформации заключается в утверждении принципиально новой, лютеранской или трудовой этики, то для Эстонии ценность ее лежит еще и в языковой плоскости.

Призыв Лютера и его последователей вести службу и проповедь не на единственно допустимой прежде в церковных стенах латыни, но и на «местных языках» стал толчком к созданию первых литературных памятников на эстонском языке.

Прежде практически бесписьменный — отдельные слова на полях сборников доминиканских молитвенников и переведенная на «ненемецкий» присяга горожан магистру Ливонского ордена не в счет, он к середине XVI века стал языком книг.

Напечатаны они были в германских землях — первой собственной типографии Ливонии оставалось ждать еще лет пятьдесят, Таллинну — все сто. Но авторами и составителями их были служители таллиннской церкви Пюхавайму — Святого духа.

Именно поэтому Таллинн активно принимает участие в празднования пятисотлетия начала Реформации: приуроченные к знаменательной дате мероприятия стартовали уже в середине текущего месяца.

В информационном зале Таллиннской городской управы на площади Вабадузе открылась выставка, посвященная жизни и деятельности Мартина Лютера: открыта она будет до 7 октября.

Отсюда двумя днями позже она переместится в помещения церкви Олевисте, под сводами которой без малого шесть веков назад прошло в Ревеле первое лютеранское богослужение.

В ознаменование этого события в 1866 году за оградой церкви был высажен «лютеровский дуб»: вот бы отыскать его и восстановить перед ним мемориальный знак!

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• Таллинн, от виадука до виадука
• «Дом культуры» Карла Лютера
• 75 лет: Самый столичный музей, Таллиннский, справляет юбилей