Самая роскошная общественная баня довоенного Таллинна была построена… бывшей торговкой рыбой.

Современному таллиннцу, вне зависимости от его помывочных пристрастий, словосочетание «баня Койду» не говорит ровным счет ничего.

Баня «Койду» в начале восьмидесятых годов прошлого столетия.

Мекка для любителей пара с веником и архитектурная доминанта одной из основных магистралей столицы — Пярнуского шоссе, она сгинула без следа ровно тридцать пять лет назад.
Бывшая рыночная торговка стала соучредителем Эстонской рыболовецкой палаты.
Еще полувеком ранее — 19 марта 1937 года — здание в духе представительного функционализма распахнуло перед таллиннцами двери. Сразу же став поводом для разговоров и газетных статей.

Было о чем поговорить: владелицей четырехэтажной каменной постройки, возведенной по проекту популярнейшего в ту пору архитектора Эугена Захариуса, была горожанка, в буквальном смысле «сделавшая себя сама».

Миллионер с рынка

К ходовым языкам Таллинна восьмидесятилетний давности английский не относился, а потому словосочетание «self-made man» было широкой общественности, скорее всего, не известно.

Обстоятельство это отнюдь не говорит, что энергичных и предприимчивых личностей, попадающих под данное определение целиком и полностью, в ту пору в Эстонии не было — скорее, наоборот.

Лийза Каттел, ставшая знаменитой под фамилией мужа Борн, относилась к их числу. Родившись на острове Хийумаа в самом конце 1882 года, она поселилась в столице в зрелом возрасте, но сумела покорить ее.

Еще в начале тридцатых годов Лийза Борн всплывает на страницах газет как рядовая рыночная торговка: настойчиво и упорно судилась с соседом по рыбному ряду, самовольно присвоившим ее торговое место и ящики для товара

Казалось бы, у нее были все шансы остаться одной из множества типажей Центрального рынка, шумевшего в ту пору под стенами «Эстонии», — если бы не события на противоположном, западном побережье Балтийского моря.

«Рачья чума» — повальная болезнь — свела число членистоногих во внутренних водоемах Швеции к критическому минимуму. Для страны, лето в которой невозможно представить без Праздника ловли раков, это было равнозначно катастрофе.
Вычитала Лийза о беде, посетившей соседей-шведов, из газет или узнала каким-то иным путем — неведомо. Но на колебания рыночной конъюнктуры таллиннская торговка рыбой среагировала оперативно и грамотно.

Скупка эстонских раков и перепродажа их в Швецию стала золотой жилой. За считанные годы Борн превратилась в ведущего экспортера: в 1936 году ее фамилия среди учредителей Палаты рыботорговцев.

Завистливые языки сколько угодно могли именовать Лийзу «рачьей королевой»: она стала героем газетных полос — и не только сенсационных материалов под заголовками вроде «Миллионеры с рынка».

Первенец двадцатилетия

«За двадцать лет независимости на Большом Пярнуском шоссе не построено ни одного нового дома!» — патетично сокрушалась весной 1936 года газета «Uus Eesti».

Была в этих строчках доля преувеличения: и двадцатилетие провозглашения эстонской государственности на момент публикации еще не наступило, и строительство, конечно, велось.

Правда, неказистые деревянные двухэтажки, выросшие на территории предместий Тонди и Китсекюла, облику города столичного масштаба, конечно же, прибавить способны не были.

Фасад «главной улицы» формально начал формироваться не от центра Таллинна — площади Вабадузе, а с противоположной стороны, от пересечения дороги на Пярну с насыпью железнодорожного полотна. Именно здесь, на углу с улицей Койду, в самом конце весны 1936 года был заложен фундамент будущей новостройки: амбициям столицы государства она отвечала как по масштабу и материалу, так и по внешнему облику.

Владелицей земельного участка и возводимой постройки была Лийза Борн — сама биография ее, кажется, была идеальной иллюстрацией к тому, чего может достичь в молодом государстве его предприимчивая гражданка.

Предприимчивость и расчет не изменили госпоже Борн и во время дебюта в новом для нее амплуа домовладельца: здание должно было стать многофункциональным. Верхний этаж — почти что «пентхауз» — жилой, три нижних — коммерческие.

Репортерам Лийза говорила, что совместить доходный дом с баней подтолкнуло ее отсутствие последней в ближайших окрестностях — равно как и дефицит индивидуальных ванн у окрестных жильцов.

Но что-то подсказывает, что решение владелица принимала с расчетом не только на них, но и на всех любителей банного отдыха, — проектировалось явно не рядовое «помывочное заведение».

Никель и стекло

Хотя сама биография Лийзы Борн — страница в истории становления современного общества, открывалась принадлежавшая ей баня по-старинке — с приглашением священника.

Похоже, это была единственная дань традиции: судя по газетным публикациям, само заведение было обустроено по последнему слову современной банной индустрии и отвечало новейшим требованиям.

«Освященная вечером в пятницу пастором Кубу и открывающаяся сегодня для всеобщего пользования баня по адресу: Пярнуское шоссе, 96 относится к числу лучших в городе, — авторитетно заверяла читателей газета «Waba Maa». — Помимо общего помывочного отделения и отдельных номеров в ней также имеется русская и римская парные, а также небольшая парилка, которую в начале рабочей недели можно использовать при покупке индивидуальных «кабинетов».

Газетчики сравнивали заведение не с баней, а почти что с римскими термами.

Корреспондент «Uus Eesti» счел необходимым отметить наличие плавательного бассейна, обилие душевых кабин, которые помогут избежать очередей из желающих ополоснуться и «сидячие паровые шкафы» для любителей особо сильного жара.

«Uudisleht», в свою очередь, отмечала рациональную внутреннюю планировку помещений, стильную мебель в раздевалках и массажных кабинетах, высокие потолки в отделениях для приема расслабляющих и лечебных ванн.

Конкурент на ниве «народных изданий» — газета «Rahvaleht» — подчеркивала интерьерам и качеством предоставляемых услуг заведение Лийзы Борн похоже, скорее, не на баню, а на подлинные античные термы.

«Повсюду обилие керамической плитки. Щедро использованы в отделке также никель и стекло, что производит впечатление самого современного интерьера», — резюмировала «Uus Eesti».

Градостроительная судьба

Работавшая шесть дней в неделю с десяти утра до десяти вечера баня быстро обрела преданных поклонников.

Любителей почувствовать себя «без пяти минут всамделишными патрициями» не отпугивал даже относительно высокий прейскурант: час в индивидуальном кабинете обходился в полторы кроны.

Зато цены на общее отделение были даже несколько ниже, чем у конкурентов: тридцать пять сентов за посещение русской бани, пятьдесят — за римскую с бассейном. Детский билет стоил и вовсе пятнадцать сентов.

С включением Эстонии в состав Советского Союза баню, как водится, национализировали. Но на популярности политические пертурбации не сказались: работала она и при большевиках, и при нацистах, и вновь в ЭССР.

Точку в истории успевшего стать для таллиннцев легендарным заведения поставила отнюдь не политика и даже не экономика. Скорее — темпы урбанизации столицы. Если быть совсем точным — увеличение транспортного потока на Пярнуском шоссе.

Тоннель под местом его пересечения с железной дорогой впервые намеревались построить еще до войны, но в пятидесятые годы склонились к варианту строительства виадука для трамваев и автомобильного транспорта. Готов он был в 1959 году.

Спроектированный без должного опыта, он оказался не застрахован от ошибок: въезжать на мост, особенно в гололедицу и слякоть, было непросто: слишком уж крут и стремительным оказался подъем «в горку».

К концу семидесятых стало ясно — придется строить новый путепровод — с более пологим въездом. Для сооружения его было необходимо место — и дома на углу Койду и Пярнуского шоссе пошли под слом.

Дом на углу Пярну маантеэ и улицы Койду планировали не ломать, а передвинуть.

Главный архитектор столицы Дмитрий Брунс, впрочем, предлагал не сносить капитальные постройки, а передвинуть их с трассы будущего строительства, но идея у властей поддержки не нашла.

А зря! Ведь будь реализован его проект, таллиннцы могли бы похвастаться банным комплексом с необычной биографией и еще более причудливой градостроительной судьбой.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• Самое известное в мире эстонское слово