Желание городских властей благоустроить окрестности Балтийского вокзала — повод вспомнить о том, как обрели они нынешний, говоря откровенно, — не слишком выразительный облик.

По сравнению с соседними Ригой, Вильнюсом, Петербургом и Хельсинки, Таллинну в определенном смысле не повезло: привокзальной площадью в полном смысле он так и не обзавелся.

Новое здание Балтийского вокзала и площадь перед ним. Иллюстрация из журнала «Pilt ja Sõna» 1946 год.

Что, на самом деле, даже несколько странно: железная дорога протянулась к городу без малого полтора века назад, место расположения главной пассажирской станции никогда не менялось.
Балтийский вокзал мог быть построен и в Лиллекюла, и на площади Виру.

Разом обвинить несколько поколений таллиннских градостроителей в нерадивости — или даже в профессиональном безразличии к формированию облика «главного въезда» в столицу — проще всего.

Понять, что стояло за подобной «индифферентностью» к одному из ключевых узлов городского пространства, — куда как сложнее. А также — гораздо интереснее и ценнее с учетом планов будущих преобразований.

Искусство компромисса

Первый паровозный свисток зазвучал над Ревелем осенью 1870 года: стальная магистраль связала административный центр Эстляндской губернии со столицей империи.

Строилась Балтийская железная дорога прежде всего как товарная: ревельский порт вскрывался ото льда недели на две раньше петербургского, гавань Балтишпорта не замерзала вовсе.

Особого пассажиропотока между Ревелем и Санкт-Петербургом не предвиделось — возможно, именно поэтому при выборе места будущей центральной станции руководствовались логистикой грузов.

Логично было бы «придвинуть» ее как можно ближе к району порта. Однако почвы к северу от городских укреплений, в недавнем прошлом основательно заболоченные, потребовали бы обширных земляных работ.

Проблема состояла и в том, что ветка на нынешний Палдиски от основной магистрали отклонялась на территории предместья Лиллекюла: в масштабах второй трети позапрошлого столетия — на далекой городской окраине.

Один из первоначальных проектов предусматривал строительство возведения станционного хозяйства именно здесь: до порта доставляемые паровозами грузы должна была транспортировать железная дорога на… конной тяге.

Прокладка последней, по мнению акционеров строительства, должна была спонсироваться не из их кармана, а из казны магистрата — отцы города заглянули в нее и ответили ожидаемым отказом.

Наконец, имелся третий вариант — Русский рынок, теперешняя площадь Виру. Но тут воспротивились домовладельцы: искры из паровозных труб могли стать причиной возгораний, а то и пожаров.

Пустошь бывшего т.н. «Орденского пастбища» у западного обрыва холма Тоомпеа оказалась наилучшим компромиссом: и до гавани не слишком далеко, и рукой подать до городского центра.

Выгодный вид

В зависимости от расположения станционного здания вокзалы подразделяются на продольные и тупиковые.

Ревельский, по-хорошему, должен был бы относиться именно к последнему. Дальше стальному полотну было тянуться некуда: впереди — только акватория Финского залива

Однако построить вокзальное здание в торце железнодорожных путей, как десятилетием ранее было это сделано в Риге, оказалось невозможно: товарная ветка тянулась в гавань.

Губернский инженер Рудольф фон Кнюпфер сделал вид, что «не заметил» этого обстоятельства импозантное здание Балтийского вокзала он выстроил параллельно пассажирским перронам.

Справа от него, вдоль основной ветки, тянулись склады и мастерские. Слева — в сторону порта — со временем были возведены дома вокзальной обслуги и особняки железнодорожного начальства

Роль привокзальной площади» оказалась, таким образом, «автоматически» отведена отрезку Домского бульвара — части бульварного кольца, опоясывающего средневековое ядро Таллинна по линии былых земляных укреплений.

В последней трети XIX столетия прежние фортификации преображались в пояс зеленых насаждений — облик парка на берегу пруда Шнелли и по сей день служит наглядным свидетельством тому, что преображались весьма успешно.

Ревель, таким образом, оказался отчасти даже в выигрышном положении: необходимости как-то специально формировать пространство привокзальной площади, действительно, вроде бы и не было.

С одной стороны его формировал построенный из местного доломита фасад вокзального здания. С другой — величественный вид скалы Тоомпеа и венчающего ее Верхнего города.

Масштаб проекта

Градостроительные амбиции ставшей в 1918 году независимой Эстонии, пространства вокруг Балтийского вокзала практически не затрагивали.

В начале двадцатых, правда, снесли православную часовню, стоявшую как раз напротив главного входа в вокзальное здание — но на том пыл преобразований и исчез.

Радикальным образом ситуация начала меняться лишь после Второй мировой войны. Самого вокзала она коснулась дважды: при обороне города в августе 1941 года он был подожжен, в марте 1944-го — выгорел.

К первому послевоенному лету нанесенные центральной железнодорожной станции Таллинна раны были, в общих чертах, подлечены: постройка фон Кнюпфера была восстановлена, внешний вид ее остался неизменным.

Облик, уместный для губернского города семидесятилетней давности для столицы Эстонской ССР выглядел, вероятно, вопиющим ретроградством: вокзал и его окрестности, по мнению современников, нуждались в срочной реконструкции.

Осенью 1946 года иллюстрированный журнал «Pilt ja Sõna» опубликовал пространную статью «Будущий Таллинн», снабдив текст наброском предполагаемого вида нового здания Балтийского вокзала и прилегающей к нему территории.

Неизвестно, насколько серьезны были тогдашние намерения, но масштаб их зачаровывает: достаточно тривиальное станционное задние планировалось заменить чем-то внушительным и масштабным.

При этом — даже намека на «общесоюзную» архитектуру проект не содержал: больше всего новый вокзал напоминает аналогичную постройку в… Кенигсберге, возведенную еще при Рейхе.

Что самое главное — сориентирована постройка должна была быть не на бульвар Тоомпуйестеэ и Верхний город: главным фасадом должен был стать торцовый, северный.

По всей вероятности, здесь же предполагалась и новая привокзальная площадь: деревянные постройки к северу от вокзала пострадали в войну и дожидались времени сноса.

Поиск решения

Ликвидировать пострадавшую застройку оказалось проще, чем приступить к полномасштабной реконструкции вокзального здания.

Осуществлялась она поэтапно: вначале, в 1962 году, был готов павильон пригородного сообщения, перекрытый футуристическим бетонным куполом. Пять лет спустя современный вид обрело и главное здание. Его архитекторам пришлось разрешить непростую задачу: одновременно сохранить ориентацию вокзального здания на бульвар, получивший к тому времени имя Гагарина, и наметить абрис будущей привокзальной площади.

На то, что замышлялась она, вероятно, там, где располагалась и располагается поворотная петля троллейбусных маршрутов, указывает, в частности, расположение главных вокзальных часов — красуются они на торцовом фасаде.

Но, как говорится, — «не задалось»: территория к северу от вокзала постепенно превратилась в стоянку. Вначале — преимущественно пригородных и экскурсионных автобусов, чуть позже — личного автотранспорта.

В последние годы советской власти вокзал по периметру оброс бахромой коммерческих точек: разномастные будки киосков лет пятнадцать назад сменились торговыми павильонами.

Красоты облику привокзальной площади они однозначно не придали. Напротив: сделали его невыразительным и дробным. А следом коммерция захватила и само здание вокзала…

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• Таллин: следы космической эры