Начало очередного ремонта одной из основных магистралей центра столицы заставляет вновь вспомнить человека, которого величали «таллиннским Рокфеллером».

Корреспондент издания «Esmaspäev», присвоивший герою опубликованной весной 1933 года краеведческой статьи подобный титул, вольно или невольно допустил анахронизм.

Семья американских банкиров, промышленников и политиков Рокфеллеров, чья фамилия стала синонимом сказочного богатства, как ни крути, — порождение XX столетия.

Легендарный таллиннский меценат Якоб Иоганн Гонзиор — человек века предшествующего, девятнадцатого. Хотя память о нем жива и в нынешнем, двадцать первом.

Курляндские корни

Ратман Якоб Иоганн фон Гонзиор и его супруга Амалия Констанция. Снимок шестидесятых годов позапрошлого столетия.

Сведения о первых Гонзиорах на Балтийских берегах прослеживаются со времен Ливонской войны — обладатели этой фамилии встречаются в архивах Курляндского герцогства. Были это прямые пращуры Якоба Иоганна или нет — судить трудно. Однако известно, что некий Гонзиор числился в шведские времена помощником пастора ревельской церкви Святого духа.

Известно, что в октябре 1700 года то ли сам он, то ли его сын Якоб Гонзиор заступил на должность кантора, то есть — штатного преподавателя музыки — в школу при приходе Домской церкви на Тоомпеа

Северной войны он не пережил, пав, десятилетием спустя, одной из жертв последней в наших краях чумной эпидемии. После этого в истории рода наступает пробел, растянувшийся почти до середины столетия.

Сам род при этом, по всей видимости, не прервался: в 1752 году на свет в Ревеле появился Якоб Бернгард Гонзиор, после женитьбы ставший членом самой могущественной торговой корпорации города — Большой гильдии.

9 декабря 1794 года у него родился первенец, нареченный Якобом Иоганном, — наследник семейного дела и человек, которому выпадет в будущем оказаться запечатленным в таллиннской топонимике и филантропии.

Образование молодой человек получил для выходца из купеческой среды отличное: окончив Ревельскую гимназию, он поступил на юридический факультет Дерптского университета, завершив курс в 1816 году.

По возвращении в родной город Якоб Иоганн был принят на адвокатскую службу в магистрат. Через двенадцать лет был избран его действительным членом. Впоследствии был возведен в дворянское достоинство.

Восемь лет Гонзиор провел, говоря современным языком, в служебной командировке: с 1836-го по 1844-й он числился представителем Ревеля в придворной комиссии, кодифицирующей уголовное право.

Баллотировался Якоб Иоганн и на пост бургомистра — проиграв, впрочем, своему коллеге юристу, правоведу и исследователю истории ганзейского права Фридриху Георгу фон Бунге.

Особое учреждение

Утром 15 мая 1862 года к дому смотрителя Екатеринентальского дворца и парка двинулась кавалькада дрожек.

По распоряжению действующего бургомистра Карла Августа Майера, добрая половина ревельского магистрата отправилась проведать жильца былой резиденции кастеляна — ратсгера и кавалера Якоба Иоганна фон Гонзиора.

Он давно чувствовал себя неважно, но оставлять магистратскую службу отказывался. Горожане успели привыкнуть к тому, что пароконный экипаж останавливается у дверей ратуши и два лакея вносят «старого Якоба» по лестнице на руках

Прибывшая из города делегация застала Гонзиора лежащим в постели, «однако находящимся в здравом уме и твердой памяти». Хозяин объявил о своей воле огласить духовное завещание и передал синдику Шютцу три составленных им документа.

Главный из них касался недвижимости: ее у ратмана хватало. Каретник на подворье Святодуховской кирхи. Земельный участок у Дерптской дороги. Еще один — в предместье Каламая. И, наконец, трехэтажный каменный дом на Большом рынке.

Управляющей имуществом после своей кончины Гонзиор назначал супругу. Единственным же и полноправным владельцем — ревельский магистрат, в котором он, в различных должностях прослужил более четырех десятилетий.

Сверх того, в собственность городского самоуправления после смерти Якоба Иоганна должны были перейти семь тысяч двести рублей серебром и еще шестнадцать тысяч — в государственных ценных бумагах

«Таким образом, назначенные в моем духовном завещании средства должны составлять особое учреждение, — отмечал в разъяснительном сопровождении Гонзиор. — Цели его суть следующие: во-первых, призрения бесприютных малолетних детей и оказание всяческой помощи детям бедных родителей. Во-вторых, вспомоществование недостаточных учеников и учениц.

В-третьих, оказание помощи нуждающимся, пострадавшим от чрезвычайных бедствий. И, наконец, в-четвертых — устройство здоровых жилищ для беднейшего рабочего класса».

Кстати, не забыл ратман и о своих слугах: дворнику Отто Юргенсу и лакею Мартину Иоганну Массолину
пожизненно полагалось по двести рублей ежегодной пожизненной пенсии.

Неполных три года спустя — в конце марта 1865-го — Якоб Иоганн фон Гонзиор скончался. Вдова, Амалия-Констанция, пережила его на полгода. Завещание вступило в силу.

Выполненное завещание

«Покойный ратман Гонзиор, как известно, требовал в своем завещании, чтобы из средств его были построены жилища для многодетных бедных рабочих семей, — писала в 1930 году «Esmaspäev». Фонд «Гонзиоровского капитала» это условие выполнил. В жилых домах на улице Нурме царят только детские улыбки и смех. Их матери ощущают себя здесь на седьмом небе — здесь не увидишь злобного лица домовладельца.

Не услышишь тут в адрес своих шалунов и осуждающих слов от соседа, потому что все тут находятся в одинаковых условиях. Так что завещание человеколюбивого ратмана жители вышеупомянутых домов выполняют с достоинством».

Детей в двух заложенных в 1928 годах зданиях стоявших до войны на месте современных домов по адресу: Нису 22, и впрямь проживало, пожалуй, больше, чем где-либо еще во всём тогдашнем Таллинне. В расчете на одну квартиру — так точно.

«Здесь даже имеется несколько домохозяйств, в которых растет одиннадцать ребятишек, — сообщала газета. — А уж семья в шесть-девять малышей и вовсе — дело привычное. На этой неделе появилась возможность вселиться еще двум».

Всего же под крышей «социальных домов» на территории Пельгулинна, выстроенных на деньги, полученные в виде процентов от завещанного Гонзиором капитала, имелось двадцать две квартиры, в которых проживали сто двадцать человек.

Кроме того, несколько сот учеников начальных, средних, а особенно — профессионально-технических школ получали на протяжении более чем восьмидесяти лет деньги, необходимые для получения образования.

Нуждающимся за счет средств «Гонзиоровского капитала» приобреталась форменная или даже повседневная одежда, ранцы, учебники и тетради. Отличники могли рассчитывать на выплату стипендии.

На момент ликвидации благотворительного фонда осенью 1940 года сбережения целевого учреждения превышали двести пятьдесят тысяч крон — сумма по тем временам солидная.

***

В конце тридцатых годов, когда топонимы столицы захлестнула вторая волна эстонизации, редакция газеты «Uus Eesti» обратилась к горуправе с вопросом: неужели все иностранные фамилии обречены сгинуть в Таллинне с уличных табличек?!

Непосредственный куратор процесса — председатель Педагогической комиссии Йохан Кенте ответил: для подобных опасений нет никаких оснований. И, чтобы развеять всяческие подозрения и спекуляции, незамедлительно привел пример.

«Фамилия Гонзиора, безусловна эстонской по своему происхождению не является, — отметил городской служащий. — Да и сам он не был эстонцем. Но имя его самым тесным образом связано с развитием нашего города».

Подобный довод для новых властей Таллинна оказался недостаточно весомым: весной 1950 года улица, в десятилетнюю годовщину кончины ратмана фон Гонзиора нареченная в его честь, была переименована.

Вплоть до самого начала девяностых годов она звалась Ломоносови, хотя российский ученый видел Ревель, в лучшем случае, на пути в Марбургский университет — с палубы проходящего парусника.

Более четверти века улица Гонзиори вновь носит историческое название, присвоенное ей в 1875 году. И хотя трасса ее после войны сдвинулась метров на триста южнее — это уже мелочи.

Главное — доброе имя, которое оказывается неподвластным времени. А его, как и память о себе, ратман, юрист и благотворитель Якоб Иоганн фон Гонзиор однозначно заслужил.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• Таллин: Здесь Божий дом и врата в небо
• Гонсиор и компания
• Павильон в парке Таммсааре: наследник рядов Нового рынка
• Таллинн начинался с Ласнамяэ
• Выруский певец
• «Просей мне денег и брось на землю»: охота на ведьм в былом Ревеле
• Шведский Ревель. Aгония
• Коварство Озерного Старейшины Улемитсе, известного также, как Ярвевана.
• Долгий путь в родной город: возвращение Михкеля Зиттова в Таллин