Своим нынешним обликом одна из основных артерий таллиннского Старого города обязана градостроительному решению, принятому ровно семьдесят лет назад.

Именно тогда — весной 1948 года — было принято принципиальное решение не застраивать западную ее сторону, а разбить на его месте парк — самый большой в черте средневековых городских стен.

Волнующий вопрос

Восстановительные работы на улицы Харью весной 1948 года глазами живописца Агу Пихельга.

«Каждого сейчас интересует вопрос, каким будет квартал между улицами Харью, Рюйтли и Нигулисте, — констатировал на страницах «Õhtuleht» главный архитектор Таллинна Вольдемар Типпель. — Относительно крутой склон поверхности одной из сторон улицы Харью, на которой война оставила наиболее глубокий след, представляет собой один из наиболее трудных для восстановления объектов в нашей столице.

Технически невозможным было бы вывезти отсюда все те обломки камня и грунта, чей объем, только по самым предварительным подсчетам, может составлять порядка шестидесяти тысяч кубических метров строительного лома.

Принимая в расчет эти соображения, единственно верным решением было признано оформить данную территорию таким образом, чтобы она, поднимаясь вверх террасами, представляла собой рощу, открытую в сторону улицы Харью.

Согласно проекту, вдоль улицы Харью протянутся две террасы, которые объединят между собой две лестницы высотой в два метра. Для закрепления грунта по линии тротуара будет выстроена подпорная стена — такая же, как у ворот Виру.

Важно отметить, что при строительстве зеленого оазиса будет предпринято всё, чтобы сохранить окрестности церкви Нигулисте в том виде, который по возможности соответствовал бы здешнему историческому облику.

Ведь церковь Нигулисте — памятник средневековой архитектуры, взятый под всесоюзную охрану. Стена церковного подворья со стороны улицы Рюйтли будет сохранена, а ворота в ней приведены в порядок.

Чтобы брандмауэры окрестных уцелевших зданий не нарушали общего вида зеленой рощи, их задумано укрыть ползущими побегами дикого винограда, который быстро растет и активно размножается.

На фоне стен исторического Верхнего города, в комплексе со старинными постройками, всё это придаст центру города интересный и симпатичный вид».

Искреннее желание

Относительно интересности задуманного — тут архитектор Типпель был, вне сомнения, прав. Что же касается стремления сохранить исторический облик — скорее всего, кривил душой.

Уроженец Таллинна, за двадцать один год до написания газетной статьи окончивший Реальную школу на бульваре Эстония, он-то, конечно, прекрасно помнил, как выглядел район до марта 1944 года.

Выпускник архитектурного отделения Таллиннского технического университета он был знаком с историей градостроительства и осознавал неуместность зеленого массива в сердце средневекового города.

И всё-таки Типпель решился на эксперимент — эксперимент одновременно дерзновенный и рискованный, продиктованный, вероятно, не только послевоенными реалиями, но и довоенными мечтами.

Ведь сетование по поводу нехватки зелени в лабиринте улиц, площадей и переулков исторического ядра Ревеля — Таллинна звучала неизменным лейтмотивом местных газетных публикаций вот уже почта целый век.

За сто с лишним лет реализовать удалось до обидного мало: лишь бывший Зеленый рынок на развилке нынешних улиц Пикк и Олевимяги удалось упразднить и перепланировать в сквер под сенью каштанов и лип.

«Липовой кирхой», кстати, горожане немецкого происхождения, именовали в свое время церковь Нигулисте: у северной ее стороны, после ликвидации кладбища, были высажены именно эти декоративные деревья и проложены дорожки.

Возможно, именно это обстоятельство и подсказало планировщикам второй половины сороковых годов пойти на радикальный шаг: создать зеленое ожерелье и с противоположной, южной, стороны церковного здания.

Склон улицы Харью представлял собой трудный для восстановления объект. В любом случае, едва ли внушительный объем земляных работ заставил отказаться от восстановления погибших в войну домов на четной стороне улицы Харью или же возведения на их месте новых построек.

Хочется верить — градостроителями семидесятилетней давности руководило желание превратить центр столицы в «город-сад». Отчасти — наивное, но однозначно — искреннее.

Прощание с прошлым

Пятница, 9 апреля, выдалась в 1948 году сырой и пасмурной, а после полудня моросящий дождь и вовсе перерос в настоящий ливень.

Капризы весенней погоды не помешали: стоило прозвучать гудку, означавшему окончание рабочей смены, как к чернеющим руинам церкви Нигулисте стали собираться десятки горожан.

Участие в восстановительных работах было, говоря ироничным языком последующей эпохи, «добровольно-принудительным». Но таллиннцы семидесятилетней давности относились к нему со всей ответственностью.

Работа предстояла обширная. Для вывоза одного только строительного мусора через двор от улицы Рюйтли до улицы Харью пришлось проложить временную линию узкоколейки. Тут же установили и камнедробильные машины.

«Заместить» средневековый квартал сквером было экспериментом и вызовом. Сотрудники Городского музея впоследствии сокрушались: не слишком-то искушенные в искусствоведческих изысках волонтеры-восстановители, кидали в них порой обломки резных каменных деталей, достойных сохранения и экспонирования.

Нет нужды осуждать тогдашних таллиннцев за недостаточно почтительное отношение к наследию прошлого.

Для тех, кто выходил на восстановительные работы, вера в то, что они строят новый, лучший Таллинн была зачастую основной мотивацией.

«Смотри, как крепко выстроено-то было, — передает чувства и эмоции работавшей на носилках горожанки опубликованный в газете «Õhtuleht» фельетон. — Окаянные немцы думали, что навсегда тут для себя строят, на все времена, до скончания веков.

Вы только поглядите, какие у них стены были толстенные. Сырые даже среди лета… Приказывали строить солидно, шлифуя каждый камешек. С обоями в цветочек и портретами в золоченых рамках… Портретами тех самых немцев.

Лет шестьдесят назад был тут дом немецкого купца Шмидта. На улицу — магазин, во двор — квартира да склады. Я, вчерашняя деревенская девчушка, у него в прислуге была. Проходила тут свои «университеты» с утра до ночи.

Восемнадцать человек в семье было, не считая учеников с подмастерьями. А госпожа еще и судом небесным пугала, поторапливая: колокола Нигулисте уже звонят! Был тот дом мне пыточной камерой и монастырской кельей…»

Стихи и цифры

Кто никаких чувств к довоенной застройке улицы Харью по понятным причинам не испытывал — так это иногородние участники работ по благоустройству: таких хватало с лихвой.

Для современного человека неудивительно, что среди них встречались, например, ученики флотского военностроительного училища из Ленинграда — в столице ЭССР они проходили летнюю практику.

Удивительнее, что помочь таллиннцам приходили участники спортивных команд, прибывших в Таллинн на соревнования, или творческие коллективы — не так уж и важно, по разнарядке или зову сердца.
Помощь была кстати: работы, первоначально намеченные сроком в четыре ближайших месяца, решили завершить досрочно — к 21 июня. Как было принято говорить в ту пору — «к годовщине восстановления советской власти».

Нет сомнения, что официальная трактовка даты вызывала у тогдашних таллиннцев различные оценки. Но их желание как можно скорее стереть из городского пейзажа следы недавних военных разрушений — сомнению не подлежит.

Язык цифр, суховатый по определению, свидетельствует: масштаб работ был впечатляющим. Восемьдесят тысяч таллиннцев приняли в них участие — причем пятьдесят тысяч из них были жителями не Центрального, а прочих районов столицы.

В общей сложности ими было отработано сорок тысяч часов. Пятьдесят тысяч кубических метров строительного мусора было вывезено на переработку. Восемь с половиной тысяч кубических метров пригодного доломита было передано на стройки.

«Горбом опаленным стена нависала.
Над нами, как ночь среди белого дня
В табличке два слова — «Угроза обвала.
Читали мы узким проходом идя»,

— рифмовал на страницах «Советской Эстонии» недавние воспоминания Виктор Симберг.

«Сегодня — приди и смотри в изумлении,

— с восторгом продолжат делиться увиденным на улице Харью поэт.

— Пройди вдоль газонов, вглядись, оптянись,
Широкие белого камня ступени,
С зеленых террас опускаются вниз».

«Скульптурные группы. Цветочные чаши,
Сверкает асфальт, как зеркальный экран,
А в центре ансамбля, лучами украшен,
На солнце искрится и плещет фонтан…»

***

Парку на западной стороне Харью сохраниться до наших дней в том виде, который восхищал горожан семидесятилетней давности, оказалось не суждено.

В середине восьмидесятых годов он был ликвидирован: городские власти решили застроить выбомбленную в войну территорию, начали предварительные раскопки — а там грянула перестройка, и стало не до реализации градостроительных проектов.

Лишь в 2006 году, после бурных дебатов и многолетнего запустения, вскрытые некогда фундаменты и подвалы разрушенных домов вновь были укрыты грунтом, а на месте «проплешины» была воссоздана рекреационная зона.

Свою созданную семьдесят лет назад предшественницу она не повторяет в точности — да и не стремится к тому. Но таллиннцы и гости города, похоже, искренне полюбили ее — и это самое главное.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• В Таллинне при Сталине: архитектура с привкусом тоталитаризма
• «Рука дружбы от Москвы к Таллинну»: первые шаги Русского театра Эстонии
• Смотрите, как наши прадеды восстанавливали Таллин! Лето 1947 или 1948 года.
• Зарыть – не строить
• История Марта Лаара, за Синими горами
• Мы вернулись к тебе, Моонзунд!
• Где-то под Нарвой...
• Повторившая подвиг «Варяга»: последний поход подлодки «Щ-408»
• 36-й эстонский полицейский батальон под Сталинградом внезапно заболел
• «Дни мобилизации протекают в удивительном порядке»: Ревель, август тысяча девятьсот четырнадцатого