Нынешнее здание Эстонской художественной академии — памятник не только архитектуры, но и промышленной истории. А также — свидетельство многонациональности Таллинна.

Три буквы — ЕКА, означающие, собственно, аббревиатуру от слов «Эстонская художественная академия» на фасаде дома по адресу: бульвар Пыхья, 7 смотрятся так, словно были тут всегда.

Не верится даже, что появились они на своем нынешнем месте всего только минувшим летом: в рамках реставрации производственного здания и приспособления его для новых задач и нужд — образовательных.

Таллиннцы постарше помнят: над продольным, восточным, обращенным в сторону Старого города фасадом долгие годы, если не десятилетия, высились буквы вывески «Punanae Koit»: название одноименной фабрики.

И лишь самые почтенные из таллиннских старожилов могли бы воскресить в памяти времена, когда предприятие носило имя «Rauaniit» и считалось одним из флагманов текстильной промышленности довоенной Эстонской Республики.

Не хуже Парижа

Фабрика «Rauaniit» в середине тридцатых годов прошлого века. На заднем плане — не уцелевшее двухэтажное здание, в котором предприятие было основано.

В повседневном обиходе жителей Таллинна девяносто-восьмидесятилетней давности бытовало, впрочем, и разговорное название — «фабрика Леренманна».

Эфраим Леренманн, ее директор, владелец и основатель, был уроженцем Курляндской губернии — теперешнего латвийского городка Тукумса. Отец его, выходец из Литвы, сделал карьеру от торговца-коробейника до владельца оптового склада в Риге.

В возрасте двадцати пяти лет Эфраим перебрался в Ревель. Год спустя, в 1914-м, основал здесь мануфактурно-галантерейный магазин-склад. Еще через четыре года, во время оккупации города кайзеровскими войсками, решил взяться за производство.

Власть в ту пору менялась куда быстрее, чем оформлялась документация. Разрешение на открытие в Таллинне фабрики по производству подвязок и подтяжек Леренманн получил уже от властей независимой Эстонии. Введена в строй она была в декабре 1919 года.

Времена были беспокойные: только-только отгремели последние сражения Освободительной войны. Едва ли не первым крупным заказом для новоиспеченного предприятия стало изготовление партии шнурков для армейских ботинок.

Мирные времена принесли иные заказы: проще, пожалуй, было бы перечислить ту текстильную продукцию, которую в двадцатые-тридцатые годы фабрика Леренманна не выпускала, — как говорится, на любой карман и художественный вкус.

«Стоит напомнить, что именно здесь, впервые в Эстонии, начали выпускать все разновидности натурального шелка: крепдешин, креп-жоржет, креп-сатин самого богатого выбора узоров, — перечисляла в 1934 году газета «Пяэвалехт». — Даже самая требовательная дама, которая прежде предпочитала исключительно парижскую и прочую зарубежную мануфактуру, обходится нынче исключительно отечественным шелком, что свидетельствует о его качестве».

Дух эпохи

Несмотря на громкое название («Rauaniit» переводится как «Стальная нить»), биографию свою будущий гигант текстильной промышленности начинал в откровенно стесненных условиях.

В статье, посвящений десятилетию предприятия, вспоминали: первые образцы привезенного из-за границы материала пришлось окрашивать… непосредственно на дому у новоявленного промышленника.

Уже в 1920 году Леренманн сумел приобрести первое производственное помещение: каменный двухэтажный дом на тогдашнем бульваре Раннавярава, где прежде помещалась популярная у каламаяского люда баня.

После минимальной перестройки для десяти работников место здесь нашлось. Но когда уже через два года из Германии были доставлены первые станки и машины, стало ясно: расширение производственной территории — вопрос времени.

Время подошло к 1927 году: получив добро на возведение нового фабричного корпуса от городских властей, Леренманн решил обратиться к Герберту Йохансону — одному из самых популярных, плодовитых и талантливых архитекторов своего поколения.

Можно предположить, что заказчик и зодчий были знакомы давно: за семь лет до того Йохансон перестроил расположенный на углу улиц Харью и Мюйривахе средневековый жилой дом. Принадлежал он Давиду Леренманну — брату фабриканта.

Выполняя для семейства Леренманнов первый заказ, Йохансон проявил себя традиционалистом-стилизатором. Принимаясь семь лет спустя за выполнение второго — продемонстрировал свой талант на ниве функционализма.

Казаться «красивым» производственное здание на развилке теперешнего бульвара Пыхья и улицы Коцебу отнюдь не стремится: место для декора на его гладко оштукатуренных фасадах исключается в принципе.

Эффект создается самим объемом здания, его пропорциями и диковинными шестигранниками окон, продублированными утраченными впоследствии вентиляционными отверстиями под карнизом. Фабричное здание не стремилось «казаться красивым» — оно было таким на деле.

Глядя на фабричный корпус работы Йохансона, понимаешь: построен он в ту пору, когда словосочетание «машинная эстетика» еще не стало расхожим клише. Дух эпохи передан здесь во всей полноте звучания.

Новая заря

Если судить по газетным публикациям, двадцатилетие со дня своего основания фабрика «Rauaniit» праздновала в конце 1939 года в самом оптимистичном расположении духа.

Как заверяла реклама, каждый третий носок или чулок на ноге жителя Эстонии был выпущен предприятием-юбиляром, а к следующей круглой дате таковым должен был стать и вовсе каждый второй.

Тридцатый день рождения фабрика Леренманна встречала уже под иным названием; накануне десятой годовщины присоединения Эстонской Республики к СССР она была переименована в «Punane Koit» — «Красная заря».

Основателя и бессменного ее руководителя к тому времени уже давно не было в живых; в июне 1941 года Эфраим Леренманн, как «эксплуататор рабочего класса» попал в списки депортируемых и через год скончался в лагере.

Во время мартовской бомбардировки Таллинна одна из явно предназначавшихся железнодорожному узлу авиабомб попала в комплекс фабричных построек, уничтожив самую старую из них — плитняковый дом, служивший когда-то баней.

Сама фабрика, к счастью, пострадала меньше, чем многие другие таллиннские предприятия: пускай далеко еще не в довоенном объеме, но всё же возобновить на ней производство удалось уже к октябрьским праздникам 1944 года.

Чем дальше двигалась Эстония по пути «построения развитого социализма», тем более однообразной становился, к сожалению, ассортимент выпускаемой былым предприятием Леренманна продукции.

Модники, конечно, любили пощеголять в капроновых носках, которые фабрика «Punane Koit» начала выпускать через четыре года после окончания Второй Мировой войны, — едва ли не первой во всем Советском Союзе.
Но уже к концу шестидесятых фабрика прекратила выпуск костюмов из тканей собственного производства — как, собственно, и самих тканей, способных некогда конкурировать с парижскими.

«Чулочно-носочная» специализация стала для предприятия полвека назад основной. Причем традиция эта не прервалась: под маркой «Suva» продукция эта популярна и по сей день.

Только вот выпускается она нынче не на историческом месте у восточной кромки Каламая, а на границе Мустамяэ и Кадака, в современных корпусах на улице Акадеэмия теэ.

* * *
Превращением бывших производственных территорий в нечто торгово-коммерчески-развлекательное жителя современного Таллинна давно уже не удивить.

Преображение же бывших фабричных корпусов в учебное заведение, отвечающее самым взыскательным требованиям текущего третьего тысячелетия, — это, вне сомнения, что-то новенькое. И, безусловно, отрадное.

Архитекторы, взявшиеся превращать бывшую текстильную фабрику в корпуса Эстонской художественной академии, подошли к стоящей перед ними задаче одновременно творчески и с почти академическим пиететом.

Исчез корпус, построенный в начале семидесятых годов прошлого века на том месте, где до войны стояла двухэтажная «колыбель» предприятия: приобретенная в 1919 году Леренманном баня. Место ее заняла «вставка» из стекла и бетона.

Звучавшие поначалу идеи снизить здание на один этаж и сменить пробитые в послевоенные годы прямоугольные окна шестигранниками вентиляционных отверстий, спроектированные некогда Хаберманом, напротив, так и остались на бумаге.

На стадии проекта осталось и неожиданное предложение увенчать наиболее эффектный фасад здания массивной скульптурой… крылатого коня — легендарного Пегаса, который изображен на официальной эмблеме Художественной академии.

Вследствие отказа список таллиннских курьезов не пополнился еще одним — эффектным и по-своему оригинальным. Зато сохранился облик здания, максимально приближенный к тому, каким он был в лучшие годы.

Хочется верить, что не сгинул и текст, выложенный гравием на асфальте у входа на углу бульвара Пыхья и улицы Коцебу: «1928. Ehitas Ephraim Lerenmann» — «1928. Строил Эфраим Леренманн».

Йосеф Кац
«Стоилца»

Постоянный адрес статьи: http://tallinn.cold-time.com/?p=27674