Ровно тридцать лет назад легендарному ледоколу «Суур Тылл», вернувшемуся, наконец, в родную гавань, было возвращено его нынешнее имя.

Поскольку в последнее время об этом музейном корабле появляются публикации (к сожалению, не всегда совсем точные по фактам и событиям), читатели «Столицы» вправе знать его подлинную историю.

Особенно — той ее части, которая связана с возвращением корабля-ветерана. Особенно — из первых уст: автору этих строк в конце восьмидесятых годов довелось быть матросом в составе перегонной команды, доставившей ледокол в Таллинн.

На мирной службе

Начало возвращения исторического ледокола в Таллинн. Момент отхода из Ломоносова: впереди буксир «Тюлень», в белых варежках слева у брашпиля вместе с другими членами экипажа «Волынца» — автор статьи.

Биография ледокола после Второй мировой войны была насыщенной и яркой. С окончанием боевых действий Второй мировой войны нынешний «Суур Тылл» — в ту пору «Волынец» — остался в составе вспомогательных судов военно-морского флота. Задачей его стало — приводить в СССР крупные трофейные суда.

Так, в 1947 году им был приведен и поставлен на банку Неугрунд в качестве судна-мишени печально известный бывший немецкий -броненосец «Шлезвиг-Гольштейн», атаковавший польский полуостров Вестерплятте, дав сигнал к началу Второй мировой.

29 апреля 1949 года военная служба «Волынца» подошла к концу. Корабль демобилизовали, разоружили и назначили на него вольнонаемную команду. Он спустил военно-морские флаг и пойс, подняв флаг вспомогательного флота ВМС.

С декабря 1950 года по декабрь 1952-го ледокол прошел капитальный ремонт в Финляндии, на заводе «Раума-Репола». В ходе работ корабль был переведен на жидкое топливо — до того, как известно, топки его работали на каменном угле.

После этого ледокол вернулся к выполнению своих прямых обязанностей ледокола и косвенных — буксировщика больших кораблей. Работы «Волынцу» неизменно хватало — самого разнообразного профиля и различной степени сложности.

Например, он снимал с камней транспортный рефрижератор «Калининград», обеспечивал разборку на металлолом линкора «Октябрьская Революция» (бывший «Гангут») и броненосца береговой обороны «Выборг» (бывший «Вяйнемёйнен»).

В 1956 году корабль обеспечивал работы спасательных судов, занятых подъемом подлодки М-200, погибшей от столкновения с эсминцем «Статный» неподалеку от Суурупи. Братская могила подводников находится в Палдиски.

Двойной подход

Даже для времени своей постройки нынешний «Суур Тылл» не был образчиком новшеств технической мысли. Однако собственный вклад в кораблестроительный прогресс он, косвенно, внес — когда в Ленинграде строился первый в мире арктический атомоход «Ленин», «Волынец» обеспечивал его строительство.

Более того — однажды спас от беды: накануне спуска «Ленина» на воду моряки с «Волынца» обнаружили рядом с арктическом флагманом возгорание, объявили тревогу и вместе с подоспевшими пожарными потушили огонь.

Позднее «Волынец» обеспечивал переход атомохода «Ленин» из Ленинграда в Таллинн. На нашем рейде старый ледокол бывал не раз, но базировался он в другом месте — сперва в Кронштадте, а потом в порту Ломоносов (т.н. Рамбове).

Как вспоминает морской историк Владимир Коппельман, неоднократно ходивший на «Волынце», в те годы этот ледокол для эстонцев, живших, служивших или работавших в Ленинграде, был больше чем просто судно, и люди помогали кораблю чем могли.

Дело в том, что по поводу нашего ледокола имелись две разные точки зрения: советские историки называли его «кораблем-предателем» за уход от большевиков в 1918 году, а моряки и не связанные с идеологией люди — берегли и любили его.

Такая двойственность имела достаточно серьезные последствия. К семидесятилетию ледокола сотрудники Морского музея Бруно Пао вместе с Владимиром Коппельманом подготовили посвященную кораблю выставку на двух музейных стендах.

Год на дворе стоял 1984-й, и резонанс этого поступка был весьма громким: письма от «старых большевиков» долетели аж до редакции газеты «Правда». Красной нитью через них проходил вопрос: зачем славят корабль-предатель?

Директору музея даже пришлось пообщаться с товарищами из ЦК КПЭ, объясняя, что никакой «антисоветской подоплеки» в экспозиции, посвященной ледоколу-ветерану, нет и быть не может…

Приказ адмирала

Через два года после этих событий ледокол отправили в город Приморск под Выборгом, чтобы он, как паровой отопитель, обеспечивал строительство тамошней военно-морской базы.

«Командировка» несколько затянулась. А затем «сверху» пришло распоряжение демонтировать с судна всё навигационное оборудование, постепенно подготавливая былой ледокол к выводу из эксплуатации.

В 1988 году в пристройке к башне Толстая Маргарита раздался телефонный звонок. Звонил в Морской музей Эстонии тогдашний капитан «Волынца» Олег Ильяшенко и сообщил, что командованием принято окончательное решение о списании ледокола.

Музей отреагировал незамедлительно — была образована рабочая группа. Директор Анте Пярна, его заместитель по научной работе Яак Саммет и Владимир Коппельман тут же стали готовить документы для немедленного возвращения ледокола в Эстонию.

Прошению музея был дан ход, и за подписью тогдашнего заместителя Председателя Совета Министров ЭССР Айна Сойдла письмо музея легло на стол главнокомандующего военно-морского флота СССР адмирала Владимира Чернавина.

Главком ответил согласием: директивой от 12 июля 1988 года он отдал приказ составить соответствующие документы Главному штабу ВМФ. Бумагами ледокола занималась Историческая группа штаба флота.

В. Коппельман вместе с капитаном-наставником Эстонского морского пароходства Роландом Лейтом и групповым механиком «Эстрыбпрома» Юлиусом Лийвом выехали в Приморск осмотреть старый ледокол.

Вскоре «Волынец» вернулся в гавань вспомогательных судов Балтийского флота в Ломоносове. Командование считало, что старый ледокол амортизирован настолько, что его пора отправлять на слом.

Но забегая вперед, надо сказать, что паровые машины и механизмы нашего ледокола вполне работоспобны и сегодня, замены требуют лишь котлы и некоторые трубопроводы.

Путь домой

3 октября 1988 года сотрудники Морского музея — В.Коппельман и автор этих строк выехали из Таллинна в Ломоносов, чтобы в штабе дивизиона заняться документами по имуществу ледокола.

Передающей стороной была комиссия от Ленинградской военно-морской базы. Когда все спорные вопросы были решены и ранее снятое оборудование возвращено на борт, стало ясно, что в принципе всё готово для перехода в Таллинн. В. Коппельман остался на месте, а я вернулся в Эстонский Морской музей с некоторыми документами на подпись.

Еще через неделю для приемки и перегона «Волынца» в Таллинн, в Ломоносов прибыли музейные сотрудники — Яак Саммет, историки Мати Ыун, Урмас Дрезен и я. Весь день мы посвятили ознакомлению с судном и подготовкой к переходу: нужно было принять всё по списку и возвратить на борт то, что было уже снято на берег.

Команда ледокола состояла из пожилых ветеранов технического флота и молодых вольнонаемных парней, которые проходили альтернативную службу. Все они дело свое знали, судно любили, работали хорошо. Так что сработались мы с ними легко.

От Ломоносова до Таллинна «Волынец» дошел за тридцать один час.

«Волынец» развел пары, запустил машины и был готов идти своим ходом, но военный флот выделил для буксировки ледокола морской буксир МБ-171 «Тюлень», и на следующий же день, 11 октября 1988 года, в 17.20 наш маленький караван начал свой путь.

Величественно и неторопливо тронувшись вслед за буксиром, под долгий протяжный рев сирен и свистки всех находившихся в тот момент в гавани судов, старый ледокол отвечал хриплым басом своего парового
гудка…

На переходе морем из Ломоносова в Таллинн музейная группа вахт не несла, но работы хватало всем: мы сразу начали прибирать корабль, расчищать места для будущих экспозиций.

Два дня спустя, 13 октября, в половине первого ночи мы прибыли на линию Таллинн—Хельсинки, а с рассветом бросили якорь на Таллиннском рейде. Весь переход занял тридцать один час.

В течение перехода мы преодолели сто семьдесят пять морских миль со средней скоростью 5,7 узла — совсем неплохо для корабля, который недавно спешили списать за ветхостью.

* * *

На следующий день «Волынец» перевели в самый дальний угол Рыбного порта в Копли, где музей принялся его ремонтировать, приводя внешний вид ледокола к довоенному.

21 ноября 1988 года приказом №15 директора Морского музея легендарному ледоколу возвратили его нынешнее имя — «Суур Тылл», с включением судна в состав музея филиалом. В конце августа 1991 года на нем официально подняли флаг Эстонии.

И здесь хочется в пояс поклониться всем морякам ледокола «Царь Михаил Фёдорович» — «Волынец» — «Вяйнамёйнен» — «Суур Тылл», которые на протяжении без малого ста пяти лет заботились, берегли свой корабль, продолжая это делать и сегодня.

Роман Маткевич
Морской музей Эстонии
«Столица»

Related posts

• От бастиона до романтического сквера: как в Таллине горка у Вируских ворот Поцелуевой стала
• Три присяги Харальда Рийпалу
• «Михаил Федорович», «Волынец», «Суур Тылль»: ледокол-герой, ледокол-музей, ледокол-легенда.
• 36-й эстонский полицейский батальон под Сталинградом внезапно заболел
• Юминда: морская трагедия
• Во имя чести воинской и правды…
• «Сараи для аэропланов» гавани Леннусадам в Таллине: к столетию памятника архитектуры и истории
• Эстония 1944-1945 годов
• «Эрна» в Доме Стенбока