У елки на Ратушной площади Таллинна — достойный юбилей: ровно девяносто лет назад она была установлена здесь впервые.

Современному таллиннцу, не говоря уже о туристе, кажется, будто она появлялась здесь накануне зимних праздников всегда — сказочная, пахнущая хвоей, переливающаяся иллюминацией, живая.

Стройная, словно готический шпиль, главная елка столицы Эстонии, видится такой же вечной, как фасады окрестных зданий — слегка «подретушированные», но в основе своей безусловно средневековые.

Расставаться со сказкой — непросто. Но и быль не менее захватывающая: впервые установленная в конце двадцатых годов, таллиннская елка, вероятно, — старейшая в столицах Балтийского региона.

Заокеанская практика

Самая первая елка на Ратушной площади Таллинна глазами популярного в довоенной Эстонии карикатуриста Гори (Велло Агори). Первая полоса номера газеты «Rahvaleht» за 18 декабря 1928 года.

Спор о праве считаться «родиной елочки» ведется между Таллинном и Ригой давно, да только проку в нем мало.

Ритуал «несения дерева», равно как и лица, ответственные за его исполнение, фигурирует в документах Братства Черноголовых что рижского, что ревельского в XV-XVI столетий неоднократно.

Правда, к Рождеству, равно как и к Новому году, ритуал этот, скорее всего, отношения не имел: под основными «зимними праздниками» с массовыми гуляниями в ту пору подразумевали, как правило, Масленицу.

Украшение комнат в жилых и общественных зданиях хвойными деревцами ближе к концу декабря фиксируется впервые лет четыреста назад — в протестантских городах на границе современных Германии и Франции.

На балтийские берега обычай этот проник на рубеже ХVIII-ХIХ веков и был воспринят остзейскими немцами «на ура». Через полстолетия елка начинает прокладывать путь в дома латышей и эстонцев — вначале в городские, затем — на селе.

Однако устанавливать елку на улице или же украшать свечами ветви растущего где-нибудь на бульваре или в сквере хвойного дерева никому и в голову не приходило. Не только в Риге или Ревеле — даже в городах Германии.

Самая первая, по всей видимости, общественная елка была установлена не в Европе, а за океаном: в пригороде Лос-Анджелеса Пасадене. В 1909 году, тремя годами позже — в нью-йоркском парке Мэдисон-сквер на Манхэттене.

Через год ее аналоги зажглись в Чикаго, Филадельфии, Балтиморе. В Старый свет обычай устанавливать иллюминированную елку на главной площади города проник только после Первой мировой войны.

Неудивительно, что и первая попытка насадить новомодную традицию в Таллинне датируется началом двадцатых годов — и связана с деятельностью американской общественной организации.

Сорванная премьера

В декабре 1922 года таллиннская газета «Последние известия» сообщала: общество YМСА, или «Христианская ассоциация молодых людей», решила порадовать горожан к праздникам.

«По образцу многих городов Европы и Северной Америки» молодежная волонтерская организация решила установить в центре Таллинна «публичное рождественское дерево, иллюминировав его».

Благо, подходящее место в самом сердце столицы, по мнению американских активистов-общественников имелось очень подходящее: гранитный постамент от снятого в мае памятника Петру I.

Юридически «осколок» уничтоженного монумента принадлежал городским властям. К ним-то и обратились представители YМСА, пообещав взять на себя все расходы по установке ели и освещении ее электричеством.

Отцы города задумались, почесали затылки — да и ответили категорическим отказом. Причем мотивировали его вовсе не чуждой, неведомой доселе в Таллинне затеей, а беспокойством за… здоровье подрастающего поколения.

Зимы девяносто лет назад, конечно, тоже выпадали гнилыми да дождливыми, но декабрь 1922 года, надо понимать, оказался таким, как ему и полагается: со снегопадами, вьюгами, метелями, а главное — стабильной минусовой температурой.

Принимая во внимание погоду, школьный отдел городской управы решил: елка на площади обязательно превратится в магнит для детворы. А если школьники начнут водить вокруг нее хороводы с песнями, неизбежно застудят горло.

В таком случае, как посчитали чиновники, начало второго учебного полугодия, чего доброго, может оказаться во множестве столичных школ сорванным — в связи с массовыми заболеваниями ангиной.

Как среагировали на такую ревностную заботу о школьниках волонтеры YМСА, в газетах не писали. Но «премьера» главной таллиннской елки была отложена более чем на половину десятилетия.

Непонятый жест

«Город Таллинн и местные предприниматели достаточно рано озаботились созданием рождественского настроения, — писала в номере от 22 декабря 1928 года газета «Päevaleht». — Они установили на Ратушной площади елку, которая сверкает огнями по вечерам и всю ночь. В городах Германии подобные елки — дело само собой разумеющееся. У нас на новшество смотрят безразлично».

«Rahva Sõna» — печатный орган социал-демократов — отреагировал на нововведение куда как более агрессивно: заголовок материала «Мурашки от голода-холода под елкой на Ратушной площади» говорит об этом красноречиво.

Рождественскую ель на Ратушной площади таллиннцы в 1928 году просто не поняли. Вернуться к таллиннцам публичной елке удалось только восемь лет спустя — на Рождество 1935 года.

«По примеру и моде Берлина, Лондона, Парижа таллиннские предприниматели задумали повысить свою известность, — комментировало установку рождественской ели издание. — Что ж, самооценка у купцов высока, как и жажда славы!

Не стоит закрывать глаза на то, что по крайней мере две трети тех, кто вынужден покупать к праздникам подарки по завышенным ценам, находятся в когтях бедности и безработицы, что хватает у нас страждущих в детских домах и домах престарелых.

И потому это «древо радости» на площади перед ратушей вовсе не делает нас особенно-то и радостными. Ведь каждое пожертвование нуждающимся, пускай даже только в сто сентов, приносит больше радости, чем два десятка электроламп на ветвях».

Судя по всему, таллиннцы девяностолетней давности благое начинание действительно не оценили. Настроения их передал автор фельетона «Что народ болтает о елке на Ратушной», опубликованного опять-таки на страницах «Päevaleht».

«Один мужчина спрашивает: «Знаете, зачем ель тут взгромоздили?!» Другой отвечает: мол, это елка господ-коммерсантов. Третий возражает: «Вовсе нет! Это единственное дерево в наших лесах, которое еще не спилили на продажу!»

«А, выставили, значит, диковинку народу-то показать», — догадывается еще кто-то. И добавляет, что вокруг полицейский бродит, чтобы кто-нибудь такую ценность не спилил и не утащил домой ненароком».

Вдобавок ко всему газета «Rahvaleht» разразилась на первой полосе едкой карикатурой: первый дебют елки в городском пространстве Таллинна завершился, к сожалению, полным провалом.

Долгое возвращение

Возможно, во избежание неуместных ассоциаций с не самой, мягко скажем, успешной «премьерой», устанавливать ее с той поры на долгие годы стали не на Ратушной, а на площади Вабадузе.

Под стенами средневековой ратуши зеленая красавица вновь появилась в 1967 году — и стала героиней не только фоторепортажей, но и графического оформления первых полос новогодних выпусков газет.

Старый город в ту пору вообще входил в моду: совсем недавно он был принят под охрану государства как ценный и целостный архитектурный ансамбль, так что идея украсть его сердце к Новому году была очевидной.

Менее понятно, по какой причине традиция и на этот раз не прижилась: накануне наступления 1969 года таллиннские газеты, перечисляя установленные в разных районах столицы ели, о Ратушной площади, увы, не упоминают.

Окончательное, хочется верить, возвращение ее в самый центр Старого города состоялось более тридцати лет назад — в рамках проводившихся в последнюю декаду декабря 1986 года Зимних дней Старого города.

С тех она появляется здесь ежегодно. Причем — не только… зимой: в сентябре 1993 года украшенная гирляндами ель была установлена на Ратушной площади для съемок эстонско-американской ленты «Свечи во тьме».

Девяносто лет тому назад елка как элемент городского пространства была горожанами явно не понята, а потому и не оценена по достоинству.

Прошло без малого сто лет — и представить в наши дни Таллинн без украшенных к зимним праздникам елей на улицах и площадях едва ли возможно. А главное — никому, пожалуй, и в голову не придет.

Их свет, впервые вспыхнувший в декабрьской мгле далекого 1928 года, и по сей день светит горожанам. А значит не вполне успешный «дебют» общераспространенной ныне традиции можно признать полезным и нужным.

Илья Кадушин

«Столица»

Related posts

• «Мавзолей памяти» на Военном кладбище в Таллинне
• «Русские в Эстонии отдавали силы на строительство государства»: поздравления к довоенным юбилеям Эстонской Республики
• Таллин: 1926, 1927, 1928, 1929. Фотки. Взгляд из 2009 года.
• Исчезнувшая без следа: молельня Гернгутеров на улице Каупмехе в Таллине
• Липкие пальчики времени. Фотографии Таллина из 2009-го с проекцией в 20-е и 30-е годы прошлого века!