Старейшей из действующих и одновременно — самой красивой общественной бане Таллинна исполняется девяносто лет.

Фраза «сходил в театр, заодно и помылся» по степени бытовой абсурдности отдает творчеством даже не Зощенко, а Хармса.

Логотип театральной труппы, делящей с помывочным заведением кров, и вовсе достоин Кафки: бегущий человек с раковиной улитки за спиной.

Между тем, никаким литературным розыгрышем здесь и не пахнет: по запросу «Вана-Каламая, 9а», поисковая машина интернета с равной частотой выдает как баню «Kalma», так и недоходное творческое объединение «Теоtеаtег».

Тут уж и вовсе почувствуешь себя героем андерсеновской сказки о калошах счастья, закинувших незадачливого студента-медика по первому же велению его мысли с театральной галерки на банный полок, — и определенно схватишься за голову.

Мощный аккорд

Главный фасад здания бани на улице Вана-Каламая, 9а полвека тому назад.

О том, что здание, возведенное в 1928-1929 годах для гигиенических нужд населения предместья Каламая, определенно смахивает на храм Мельпомены, писали уже при его открытии.

«Оно массивное и с колоннами, — бесхитростно делился впечатлениями корреспондент газеты «Waba Maa». — Снаружи его и за баню-то не примешь, а решишь, что перед тобой кино или небольшой театр».

Раздумывать над тем, кому утилитарная, по большому счету, постройка обязана обликом, гарантирующим достойное место в списке памятников таллиннской архитектуры, долго не приходится: свой автограф зодчий оставил на фасаде.

Немногие архитекторы, работавшие в наших краях, могли дерзнуть подобным образом. Александр Владовский — мог. Что там сауна за железнодорожным вокзалом — плиту со своим именем и фамилией он вмуровал даже в стену дома у Вируских ворот.

Подобных плит немало отыщется на фасадах зданий, построенных в Петербурге на рубеже ХIХ-ХХ веков. Владовский, уроженец столицы, плоть от плоти ее архитектурной среды, не желал отказываться от своих привычек и в Таллинне, куда его закинула судьба.

Здесь он нашел приют от революционных бурь. Здесь поначалу нашел и признание: в 1921-1925 годах он фактически был негласным «главным архитектором» эстонской армии, с одинаковым талантом проектирующим казармы и мебель в кабинете министра обороны.

Роман с властью оказался недолгим: Владовского сократили. Официально — за слабый эстонский язык, фактически — за склонность к гигантомании. Бюджет молодой ЭР реализацию его проектов потянуть попросту не мог.

Каламаяская баня для Владовского — один из первых крупных проектов, осуществленных по заказу частного капитала. И одновременно — прощание с полюбившимся архитектором стилем изысканного ар-деко.

Заключительный аккорд получился мощным: расположенная напротив баня некой Анны Грошевой не замедлила обанкротиться — хотя и работала исправно еще с царского времени.

История с топографией

Таллиннские бани и предместье Каламая — практически ровесники: оба они родом из Средних веков, точнее — из XIV столетия.

Правда, такой седой стариной датируются исключительно упоминания о банях, расположенных под защитой городских стен — на нынешних улицах Нунне и Сауна: название второй как раз и означает в переводе «Банная».

С Банной улицы сауны исчезли лет четыреста назад, оказавшись жертвой ложной медицинской теории, согласно которой заведения общественной гигиены, дескать, служили источниками новой для европейцев болезни — сифилиса.

Доля логики в том была: в «классические» средневековые бани ходили не столько чистоты тела ради, сколько ради плотских удовольствий: многие из них вполне совмещали функции современного спа-центра и… легального дома свиданий.

Закрытие по распоряжению магистратского медика бань на территории теперешнего Старого города отнюдь не свидетельствует о том, что мыться ревельские обыватели шведского времени стали меньше, чем в предшествующую эпоху, — вовсе нет.

Скорее, изменилась лишь «банная топография»: приблизительно с середины XVII века в архивных документах всё чаще встречаются упоминания о саунах, расположенных с внешней стороны крепостных укреплений — в ближайших предместьях.

Так проведенная по распоряжению городских властей в декабре 1696 года перепись беспризорных детей упоминает, что некая Кай живет в бане вдовы Карстена Флюгеля, за Большими морскими воротами, получается — в Каламая.

Каламаяские бани шведских времен не пережили осады Ревеля петровскими войсками в годы Северной войны: по приказу коменданта они из соображений безопасности, как и прочая застройка форнггадов, были снесены.

Те, что возродились в XVII столетии, разделили участь своих давних предшественниц полтора века спустя, когда предместье Каламая вновь было разрушено по той же самой причине в годы уже Крымской войны.

Вновь наступал мир: и бани опять открывались на Каламая. В начале XX века их было тут, как минимум, две: наряду с упомянутой Анной Грошевой еще одной владел в округе некто Н. Киняев.

Всевозможные удобства

Для растущего района этого было явно недостаточно: уже в последние годы царской власти газеты писали о необходимости создания в городе муниципальной бани, причем желательно за железнодорожным вокзалом.

Рухнула монархия, Таллинн стал столицей независимого государства, однако дефицит на «помывочном направлении» по-прежнему ощущался: собственным душем, не говоря уже о ванной, обладала далеко не каждая квартира.

«Город давно уже намеревался построить муниципальную баню на улице Каламая, — писала летом 1928 года газета «Kaja». — Однако нынче затею перехватил какой-то частный предприниматель, и строительство идет уже полным ходом».

К концу осени здание подвели под крышу. Зимой вели отделочные работы. А 3 марта 1929 года, буквально накануне открытия, посетить давно уже интригующую своим импозантным фасадом постройку предложили и работникам прессы.

Фасад был решен архитектором Александром Владовским в духе ар-деко.

Впечатлений они получили массу. Едва ли не главным из них было, по всей видимости, то, что полки в парилке оказались не деревянными, как практиковалось это в Таллинне чуть ли не со времен средневековых «мылен» на улице Сауна, а каменными.

Для того чтобы раскаленный камень не обжигал обнаженные тела, посетителям предлагались циновки из невиданной доселе в наших краях «японской травы» — бамбука, по всей вероятности, насколько позволяют судить отчеты репортеров.

«Полы и стены выложены изразцами, чем дается возможность содержать баню в особенной чистоте, — сообщали «Вести дня». — Чистота, всевозможные удобства Обилие света — вот главные достоинства вновь сооруженных бань».

Явной новинкой было разделение внутреннего пространства на две симметричные половины: до того мужчинам и женщинам в столичных банях приходилось пользоваться одними и теми же помещениями в разные дни недели.

Помимо трех общих залов в каждом из двух «половинок» имелись отдельные кабинеты. На втором этаже работал парикмахер — но почему-то исключительно мужской, оказывавший и услуги цирюльника.

Газеты с гордостью писали, что одежду на хранение в гардероб берут совершенно безвозмездно: платить надо только за вход. Брать чаевые обслуживающему персоналу было запрещено.

Уточнялась и еще одно очевидное преимущество: в непосредственной близости от новой бани была обустроена стоянка для автомобилей и располагалась остановка городского автобуса.

Одним словом, внушительная сумма в сто пятьдесят тысяч крон, которую вложил в начинание владелец бани К. Винтер, должна была окупиться сполна — и окупилась очень скоро.

О популярности заведения свидетельствует хотя бы то, что его название — «Каlmа» фигурирует в ответах к кроссворду. Опубликованному изданием «Jutuleht» в 1936 году…

* * *

При всей оригинальности натуры, а с этим у Владовского было всё в порядке, разместить под одной крышей с баней театр он не рискнул.

Знаток истории архитектуры, украсивший стены банной раздевалки портретами-барельефами в античном вкусе, он понимал: даже у римлян комедии с трагедиями в термах не играли.

Основанная в 1991 году любительская труппа поначалу в полном соответствии с избранным для себя названием вела «улиточный» образ жизни: странствовала по сценам различных домов культуры, «всё свое нося с собой».

Спустя пятнадцать лет Министерство культуры пошло навстречу «бродячим» артистам: хозяйственное помещение, пристроенное к Каламаяской бане после войны, было переоборудовано под театральный зал — самый миниатюрный и камерный в Таллинне.

На отсутствие посетителей театр, судя по всему, не жалуется. Баня — тоже: обустройство в подавляющем большинстве расположенных в окрестностях домов если не ванны, то душа для ее работы — не помеха.

Ведь баня — она, как и театр, — в первую очередь для души. И для бодрости духа, наполняющего легкие вместе с душистым паром в наши дни точно так же, как и в 1929 году.

Илья Кадушин

«Столица»

Related posts

• На улице Теэстузе, где прорвало водопровод, снегоуборочная машина провалилась сквозь асфальт
• Гидрогавань приглашает в музей
• Таллинский парк Каламая: самый весенний парк!
• В Ревель, на воды
• «Полно, полно, басурманин, тебе в Ревель не взойти»: эхо Крымской войны на рейде Таллиннской бухты
• Деревянное счастье Таллина
• Ревель: деревянная столица
• От Рыбного ряда к Рыбной гавани: новый шанс для Каласадама
• Город, построенный плотниками: портрет деревянного Таллинна
• Самое известное в мире эстонское слово