В Каламая, на морском побережье, сохранился один из уникальных для Таллинна памятников фортификационной архитектуры позапрошлого столетия – бывшие форт, казарма, место заключения.

Для таллиннского старожила едва ли не первая ассоциация к слову «батарея» – не столько радиатор парового отопления, сколько былое исправительное учреждение – Центральная тюрьма.

Лучше всего масштабность и фортификационная суть бывшей Батарейной тюрьмы заметна с высоты птичьего полёта — как на аэросъемке самого конца ХХ века.

Удивляться такому ассоциативному ряду нечего: сразу две улицы – Суур- и Вяйке-Патарей, Большая, соответственно, и Малая Батарейная тянутся к прежним тюремным воротам через предместье Каламая.

Не стоит, впрочем, забывать, что «пенитенциарная» страница в биографии сооружения, знакомого всякому, кто подходил к причалам таллиннского пассажирского порта с моря, насчитывает только один век.

В качестве места заключения правонарушителей плитняковая постройка сурового вида начала использоваться в июле 1919 года. История же ее в целом в этом году приближается к почтенному рубежу – 190-летию…

Цари и царицы
С тех пор как Петр I во время Северной войны издал указ о строительстве в Ревеле военной и торговой гавани и заложил первый камень в ее основание, город наш стал передовой базой Балтийского флота.

В 1715 году по указанию самодержца были сооружены две артиллерийских батареи на небольшом острове, недалеко от нынешнего Горхолла. Батареи были поставлены на горке Маарьямяги и полуострове Пальяссааре.

После смерти царя-реформатора события в России стали развиваться по неблагоприятному для флота сценарию. Корабельные команды были не доукомплектованы, не хватало артиллеристов, а часть судов была выведена в резерв.

Приостановилась и строительные работы в ревельской гавани. Несмотря на то что с поражением шведы не смирились и в середине XVIII века на Балтике отгремели две войны, достаточные меры по защите порта в Ревеле произведены не были.

Лишь вступление на престол Екатерины II изменило ситуацию: государство вновь обратило взор на укрепление морских подступов к столице. Нынешний Таллинн вновь оказался в сфере пристального внимания фортификаторов и военных инженеров.

В 1763 году комиссия во главе с главным директором портов Балтийского моря генерал-фельдмаршалом Кристофом Бернхардом (Христофором Антоновичем) Минихом проверила ход строительства Ревельского порта – и пришла к самым неутешительным выводам.

Деньги на возобновление строительства здешней гавани Екатерина выделила и даже проинспектировала ее в 1764 году. Но основным приоритетом екатерининской эпохи оставалось строительство Балтийского порта (Палдиски) – Ревель оставался в его тени.

Внук Екатерины, Александр I, утвердил программу строительства оборонительных сооружений и военной гавани в административном центре Эстляндской губернии, но дальше сооружения форта на Вяйке-Пальяссааре дело не пошло.

Ситуация начала меняться кардинальным образом при его наследнике, Николае I: новый император стремился играть первую роль в большой европейской политике, что не могло прийтись по нраву властям Великобритании и Франции.

В воздухе запахло беспокойством. Укрепление морских подступов к столице Российской империи стало вопросом чрезвычайной важности – ведь с суши вторжение иностранных армий было бы в ту пору едва ли ожидаемо.

В 1829 году на Аландских островах начали строительство самой крупной крепости Бомарзунд. Одновременно с ней началась невиданная доселе модернизация укреплений Ревеля.

Без единого выстрела
Планы были составлены с размахом: вокруг превращенного в главный форт Тоомпеа должны были быть возведены еще два – на территории теперешних Кельмикюла, Тынисмяэ – плюс еще два в Каламая.

Из намеченных удалось реализовать только один – каламаяский, стоящий поблизости от тогдашнего Рыбного ряда. На том строительство и застопорилось – по банальной причине: финансирование было прекращено.

Выстроенный по прусскому образцу форт в Каларанна, сменивший старую, помнившую еще Миниха, если не Петра, артиллерийскую батарею, представлял собой треугольник длиной почти в двести метров с тремя обращенными к морю башнями.

Вооружена крепость была ста орудиями, расположенными в три яруса: самые крупные, конечно, на первом. Форт мог вести огонь по атакующему противнику как по центру, так и с флангов, отражая врага, наступающего как с суши, так и со стороны моря.

Имея гарнизон более чем из двух тысяч человек, форт представлял серьезное оборонительное сооружение. Но имелся у него – впрочем, как и у его «ровесника» – Бомарзундской крепости на Аландских островах – один весьма существенный недостаток.

Орудия, которыми были вооружены оба фортификационных сооружения, уже считались к тому времени устаревшими. Вести огонь они были способны лишь на дистанцию до двух километров, а прицельный огонь – на дистанцию до одного километра.

Разработка новых орудий была завершена к началу Крымской войны в 1853 году, однако поступить на вооружение они не успели. Для Бомарзунда это оказалось роковым: крепость, несмотря на мужество защитников, пала в руки неприятеля.

Как сложилась бы судьба форта в Каларанна, решись неприятель высадить десант на берегу Таллиннской бухты, сказать сложно. Во всяком случае, наряду с валами и бастионами нынешнего Старого города она была приведена в боевую готовность.

Сражение могло случиться ожесточенное: корабли, базирующиеся в Ревеле, в октябре 1853 года были переведены в Свеаборг, а объединенная англо-французская эскадра имела на вооружении без малого три с половиной тысячи современных орудий.

Осознавая превосходящую мощь и высокую маневренность неприятельского парового флота, российское командование приняло решение: военным кораблям в море не выходить и в открытое противостояние на Балтике не ввязываться.

Вместо этого было решено применить для обороны приморских крепостей и морских портов мины – впервые в практике. Их испытание было проведено на Ревельском рейде, и результаты оказались самыми превосходными.

Это и определило судьбу форта в Каларанна: всю Крымскую войну он простоял без единого выстрела: рисковать своими кораблями англичане с французами не хотели и десант на берег высадить не отважились.

Результаты Крымской войны оказались для Российской империи печальны: война показала множество недостатков государственного устройства и явное техническое отставание от ведущих стран Европы.

Специально образованный Особый комитет посчитал разумным создать на Балтийском море новую современную базу для военного флота, а ревельскую крепость за ненадобностью упразднить.

Задуманное было незамедлительно принято к исполнению: в 1864 году Ревель лишился статуса города-крепости. Гарнизон его был сокращен: артиллеристов, например, осталось не более ста.

Разжалование в казарму
После демилитаризации города форт в Рыбном ряду был разжалован в казарму для нижних чинов. Впрочем, в не совсем обычную: в документах ее время от времени именовали то «Укрепленной», то «Батарейной».

Впрочем, это, скорее, была своего рода дань уважения к так и не реализованному фортификационному прошлому сооружения: оборонительные достоинства были принесены в жертву сиюминутным потребностям.

Так, большинство пушечных амбразур оказались замурованными, а в толще плитняковых стен, напротив, были пробиты широкие оконные проемы. Утрачены были и различные укрепления форта, защищавшие его со стороны суши.

К началу Первой мировой войны фортификационное сооружение в Рыбном ряду без мало девяностолетнего возраста было, конечно, безнадежно устаревшим. О его «принятии в боевой строй» не могло, разумеется, даже заходить речи.

Однако именно Мировая война – а точнее, оказавшаяся одним из ее последствий февральская революция в России – сыграла в дальнейшей судьбе постройки самую непосредственную роль. По крайней мере, в его основном использовании.

В феврале 1917 года революционеры подожгли фактически все имевшиеся в Ревеле места заключения: губернскую тюрьму в замке Тоомпеа, срочную полицейскую – в Толстой Маргарите, транзитную – на въезде в город со стороны Ласнамяги.

Когда революционный угар угас, оказалось, что мест заключения в городе фактически не осталось. А повышенным соблюдением законности «освобожденные народные массы» отнюдь не страдают – скорее, совсем даже напротив…

Идеи приспособить Батарейную казарму под тюрьму прозвучали еще при временном правительстве – хотя и неясно, успели ли ею воспользоваться. Тюремщики и заключенные точно прописались в ней летом 1919 года.

* * *
Ныне тюремная страница в истории бывшего фортификационного сооружения, по счастью, перевернута: исправительное учреждение окончательно покинуло исторические стены в 2005 году.

Безусловно, все подробности будущего использования этого уникального памятника оборонного зодчества до сих пор неясны. Ясно одно: оно нуждается в немедленной реставрации и последующей музеефикации.

Вся многовековая история Ревеля–Таллинна неразрывно связана с морем и флотом – как гражданским, так, безусловно, и военным. Свидетельства этой связи, такие как форт в Каларанна, ценны и важны, а потому заслуживают сохранения.

Семен Смеян,
капитан I ранга в отставке

«Столица»

Related posts

• История Марта Лаара, за Синими горами
• 36-й эстонский полицейский батальон под Сталинградом внезапно заболел
• Таллин: меж двух флагов...
• От бастиона до романтического сквера: как в Таллине горка у Вируских ворот Поцелуевой стала
• «Вилсанди», «Стенсо» и «Ханси»: эстонские суда на Дороге Жизни
• Еще раз об истории «Эрны»
• Юнион Джек и Андреевский стяг над Балтикой: забытая страница таллинской истории
• Память мартовской ночи 1944 года
• «Дни мобилизации протекают в удивительном порядке»: Ревель, август тысяча девятьсот четырнадцатого
• Еще раз о легендарном «Суур Тылле»: возвращение в родную гавань Таллина