У Эстонского художественного музея – славный и солидный юбилей: в минувшее воскресенье ему исполнилось ровно сто лет.

От какого именно события – от решения взять под охрану кадриоргский домик Петра или же от проведения первой выставки предметов из собрания аптекаря Бурхардта – стоит отсчитывать историю музейного дела в Таллинне – вопрос открытый. Не многим проще и с началом коллекционирования произведений искусства: художественный отдел имелся у основанного в 1864 году Эстляндского провинциального музея, частные же собрания появились и того раньше.

Но если говорить о музее, специализирующимся непосредственно на собрании, изучении и экспонировании работ именно эстонских графиков, живописцев и скульпторов, никаких разночтений в хронологии быть не может.

17 ноября 1919 года – именно эту дату Эстонский художественный музей вот уже сто лет как считает днем своего рождения, стараясь отмечать ее всякий раз с подобающим размахом. Особенно – в нынешний, юбилейный год.

Общенародное дело

Перевозка экспонатов будущего Художественного музея в Екатерининский дворец Кадриорга. Зима 1921 года.

Мысль о необходимости создания музея эстонского искусства впервые была сформулирована еще до Первой мировой войны: художник Антс Лайкмаа высказывал ее уже в 1907 году.

Те же идеи были озвучены и двумя года позже – в Тарту, при создании нынешнего Музея эстонского народа – да так и остались разговорами: этнография была пока актуальнее искусствоведения.

От слов к делам перешли еще через два года – на этот раз, в Таллинне. Именно здесь, осенью 1911-го, была учреждена комиссия по созданию музея, специализацией которого стало бы эстонское искусство.

Речь поначалу шла о филиале тартуского музея – таллиннском отделении Музея эстонского народа: явочным порядком, не оформленный еще юридически, он начал сбор будущей коллекции в самый разгар Первой мировой.

Оформить все необходимые бумаги удалось только весной 1918 года, когда Таллинн был занят войсками кайзеровской Германии – по иронии судьбы, первым проведенным мероприятием музея стал праздник, посвященный их выводу из Эстонии.

Произошло это, понятное дело, уже осенью того же года – в разгар следующей войны: той самой, которая в последующей историографии получит имя Освободительной и станет для новорожденного государства экзаменом на само право существования.

За несколько месяцев до того, как он был успешно сдан, а результат был закреплен текстом Тартуского мирного договора, таллиннский Эстонский музей выделился в самостоятельную структуру, никак не связанную с Тарту.

Соответствующее решение было принято в начале октября – а 17 ноября все того же 1919 года состоялось учредительное собрание вновь созданного музея и выборы правления его попечительского общества.

Интерес к начинаю в обществе имелся: меньше чем за год число членов-попечителей выросло с двадцати трех до почти сотни. Причем представлены среди них были едва ли не все слои населения.

Судя по спискам 1920 года, среди попечителей, наряду с художниками и актерами, встречались почтовые служащие, преподаватели, предприниматели, и даже – летчик, портной и кузнец.

Основной акцент
В ту пору, когда идея создания в Таллинне эстонского художественного музея только витала в воздухе, расположить его предлагали в историческом здании ратуши – благо, городские власти готовились ее покинуть.

Алтарь церкви Пюхавайму и другие экспонаты в Белом зале дворца. Первая половина двадцатых годов.

Грянувшая Мировая война, а за ней – и революция – поставили крест на планах строительства нового здания муниципалитета на теперешней площади Виру – так что проблема музейных помещений требовала разрешения Существующую на момент официальной регистрации музея часть коллекции – порядка трехсот с лишним единиц хранения – приютили подсобные помещения театра «Эстония». Всем было ясно, что компромисс этот – временный.

Еще в августе 1919 года художник Кристиан Рауд обратился к Министерству образования с просьбой передать будущему музею здание Екатерининского двора в Кадриорге – прежнюю летнюю резиденцию эстляндского губернатора.

Сославшись на то, что после хозяйничанья во дворце совета рабочих и солдатских депутатов помещениям необходим ремонт, в просьбе было отказано. Вместо этого музею было предложено былое здание Эстляндского рыцарства в Верхнем городе.

Ремонт затянулся на два года: только в начале 1921-го с Тоомпеа в Кадриорг двинулся груженые экспонатами подводы. Присоединилась к ним и ломовые сани, ползущие от служебных дверей театра «Эстония»: музей переезжал в долгожданные помещения.

В вестибюле дворца было решено разместить средневековые церковные алтари и резные гербы-эпитафии. В комнатах второго этажа – старинную мебель и посуду. Нашлось место и для этнографического раздела – а также для художественного.

И хотя тогдашняя пресса приветствовала открытие в столице собственного «универсального музея» — ничем не хуже тартуского! – специалистам становилось очевидно: время подобных учреждений неумолимо уходит в прошлое.

Именно потому в 1925 году было принято принципиальное решение: основной упор в формировании коллекции музея надо делать не на этнографию и не на историю – а на изобразительное искусство, созданное эстонскими авторами.

Еще через четыре годы Таллиннский эстонский музей был официально переименован в Эстонский художественный музей. Это название он носит и по сей день – добрых девять десятилетий.

Пора скитаний
Первый кадриоргский период в биографии Художественного музея оказался не слишком продолжительным: всего через семь лет после новоселья Екатерининский дворец пришлось покинуть.

Все началось с того, что в 1929 году Эстонию посетил монарх Швеции. Разместить короля решили в былой царской «даче». После королевского визита в ней решили сделать резиденцию главы ЭР.

В итоге музейным коллекциям пришлось срочно искать новые помещения. Таковым оказалась… семикомнатная квартира над рестораном «Линден» в доходном доме на углу Нарвского шоссе и площади Виру.

Сам ресторан был популярен в кругах творческой интеллигенции, но решающим фактором, конечно оказалась не его популярность – а подходящая арендная плата и расположение на бойком месте в самом центре города.

Правда, пространства для выставления всех экспонатов было в полученных помещениях недостаточно: разместить здесь удалось, по сути, этнографическую часть коллекции – необходимость в собственном здании никуда не исчезла.

Построить его предлагали то в парке Фальги, то на окраине Полицейского сада, даже на площади Вабадусе или на Тоомпеа – превратив склон вышгородского холма со стороны бульвара Тоомпуйэстеэ в каскад ведущих к музею парадных лестниц. В конце концов решили, что самое подходящее место для сокровищницы национального искусства – бывший летний парк Канутской гильдии между бульваром Мерепуйстеэ и улицей Айа – и решили провести архитектурный конкурс проектов.

Возвести здание Художественного музея планировали к двадцатилетию независимости. Позже сроки передвинули на ее двадцать пятую годовщину – но в 1943 году Таллинн был оккупирован нацистской Германией, которой было не до эстонского искусства…

Еще через год, во время мартовской бомбардировки, сгорело и здание на углу Нарвского шоссе и площади Виру – вместе с выставленными в нем экспонатами. По счастью, самые ценные из них были к тому времени эвакуированы за пределы города.

В послевоенном городе мечтать о строительстве нового музейного здания не приходилось. Поначалу под его экспозиции хотели передать бывший банк Карла Шеэля на площади Вана-Тург – но в последний момент почему-то изменили планы. 27 апреля 1946 года совет министров Эстонской ССР принял решение передать в пользование Художественного музея дворец в Кадриорге. В середине июня здесь открылась ретроспективная выставка работ Кристьяна Рауда.

Сложно сказать, почему первоначально помещения были предоставлены музейщикам лишь временно. Но тут, по счастью, сработал неписанный принцип, согласно которому нет ничего более постоянного, чем временное.

С тех полотна и скульптуры не покидали Кадриорга. За исключением, правда, краткого периода реставрации здания, когда экспозиция временно переехала в дом Эстляндского рыцарства на Вышгороде.

* * *

Сто лет тому назад Эстонский художественный музей не имел ни нынешнего имени, ни собственных помещений, ни четкой концепции.

Спустя век можно констатировать: он превратился не просто в ведущий академическо-выставочный центр, раскинувшийся в полудюжине зданий-филиалов по всему Таллинну – но и, безусловный, «музейный бренд» столицы.

Куда бы не привели посетителей их интересы, предпочтения и вкусы – под барочные плафоны Екатерининского дворца, готические своды Нигулисте или в ультрасовременные интерьеры KuMu – разочарованы они не будут.

Постоянные и временные экспозиции Художественного музея неизменно дарят радость соприкосновения с миром прекрасного. И, хочется верить, будут продолжать дарить ее и потомкам современных таллиннцев еще много-много столетий впредь.

Автор благодарит директора Кадриоргского художественного музея Александру Мурре за помощь в написании материала.

Йосеф Кац 

«Столица»

Related posts

• Десять лет Таллинскому «Полигону Железных Призраков»
• Это было в цехе «Ноблесснера»: позабытый Музей техники
• «Таллиннский альбом»: городской музей под книжной обложкой
• До запуска "таллиннского метро" остались считанные дни
• Дом царя у склона Ласнамяги
• «Ветрам северным открыто кругло-каменное брюхо...»: как башня Толстая Маргарита в Таллине, музейный облик приобретала
• «Сараи для аэропланов» гавани Леннусадам в Таллине: к столетию памятника архитектуры и истории