Первый пассажирский поезд из тогдашней столицы Российской империи в нынешнюю столицу Эстонской Республики прибыл ровно сто пятьдесят лет тому назад.

Перестук вагонных колес и локомотивные свистки – неотъемлемые компоненты городской симфонии Таллинна вот уже полтора столетия.

Постоянным звуковым фоном они стали 24 октября 1870 года – когда выстроенная железнодорожная магистраль от Санкт-Петербурга до Ревеля была официально открыта для всеобщего использования.

Блага ради

Барон Александр фон дер Пален и служащие Балтийской железной дороги на перроне вокзала в Ревеле. Снимок 1870-ых годов.

Ничто так не препятствовало экономическому развитию Ревеля на протяжении большей части его истории, как отсутствие надежного пути, связывающего морскую гавань с внутренними районами материка.

В доиндустриальный период таким путем мог быть только водный. И потому, в отсутствие природной реки, уже в начале XIX века родилась идея связать город с акваторией Чудского озера рукотворным каналом.

Пока инициаторы проекта прикидывали, насколько осуществим он технически, а главное – финансово, по рельсам побежали первые паровозы. Даже скептиками становилось очевидно: будущее – за железными дорогами.

Когда именно первый ревельский уроженец впервые проехал по стальной магистрали – сказать трудно. Но о начале регулярного движения поездов по первой в России ветке от Петербурга до Царского села местная пресса писала уже осенью 1837 года.

Минуло десятилетие – и на страницах дерптского еженедельника Das Inland появилась статья, автор которой предлагал протянуть железнодорожную ветку от Ревеля до имперской столицы, соорудив ответвление на…Кронштадт – по насыпной дамбе.

Выдвигались в тогдашней местной периодике и другие, не менее замечательные проекты. Например, – выстроить железную дорогу до Нарвы и Пскова: если даже и не паровой, так, хотя бы, на конной тяге. Но дальше разговоров дело, увы, так и не шло.

Ситуация начала меняться после того, как по результатам Крымской войны Ревель был вычеркнут из списка городов-крепостей. А его гавань, до того, преимущественно, военно-морская, вновь, как было оно испокон веков, стала, в первую очередь, торговой.

11 ноября 1868 года акционерное общество Балтийской железной дороги в лице его председателя, предводителя Эстляндского рыцарства барона Александра фон дер Палена получило долгожданную концессию на строительство магистрали.

Работы закипели следующим маем. Газета «Perno Postimees» даже призыла читателей участовать в них безвозмездно – «будущего блага родного края ради». Впрочем, концессионеры не скупились на оплату труда, и дело шло споро.

Уже в сентябре 1869 года британский пароход доставил в Ревель два первых локомотива, которые начали использоваться для подвоза строительных материалов на участке от гавани до будущего разъезда в Лиллекюла.

Основные работы на магистрали были завершены к июлю следующего года. Комиссией Министерства путей сообщения дорога была принята в начале сентября. Открылась для движения – следующим месяцем.

Знак признательности
«Вчера вечером многочисленная толпа собралась на вокзале и на улицах, желая встретить пассажиров первого прибывшего к нам поезда», – писала на следующий день газета «Revalsche Zeitung».

Поезд на этот раз был не совсем обычный: он доставил в город концессионеров строительства и гостей из Санкт-Петербурга, приглашенных на официальную церемонию открытия магистрали.

Площадь перед временным станционным зданием – постоянное еще стояло в строительных лесах – была освещена фонарями, огнями иллюминации и факелами в руках членов добровольной пожарной команды.

Наконец, после двух часов волнительного ожидания, состав остановился у перрона. Барон фон дер Пален и банкир Жадимировский вышли из вагона, поприветствовали делегацию магистрата – и торжества можно было начинать.

«Путь до Большой гильдии был действительно чудесным, – свидетельствовала газета. – В свете пламени факелов эффектно взмывали в воздух разноцветные ракеты, а весь Верхний город переливался постоянной иллюминацией бенгальских огней.

Все магазинные витрины были задрапированы лучшими тканями и залиты ярким освещением. Перед лестницей гильдейского дома установили украшенный зеленью и флагами декоративный портик с транспарантом, на котором изобразили локомотив».

Похоже, паровоз удался безвестному живописцу лучше, чем его машинист: он приветствовал гостей поднятой рукой и настолько свирепым выражением лица, что корреспондент «Revalsche Zeitung» добавил, «что оно могло бы быть чуть гуманнее».

Во всем же остальном принимающая сторона продемонстрировала себя с самой позитивной стороны. Зал гильдии был устлан коврами и украшен пальмами. У входа стоял резной столик, на котором громоздилось серебро из коллекции Черноголовых.

«Стоя подле него магистратские синдики поприветствовали барона фон дер Палена, главу администрации Балтийской железной дороги, сообщив о решении присвоить ему титула почетного гражданина города, – продолжала свой рассказ газета.

Отвечая на приветствие барон, в свою очередь подчеркнул, что несмотря на высокие награды, которыми был он награжден его императорским величеством, подобной чести не были удостоены никто из его многочисленных предков».

В этих словах, думается, присутствовало нечто большее, чем обыкновенная церемониальная любезность: взаимоотношения между магистратом и дворянством традиционно были не слишком-то уж сердечными.

Возведение отличившихся чем-либо бюргеров в рыцарское сословие – такое в истории Ревеля редко, но бывало. Но чтобы предводителя дворянство приняли в ряды горожан – случилось, вероятно, впервые.

Меню торжественного банкета, который состоялся в Большой гильдии после обмена поздравлениями приветственными речами, ни остзейская, ни эстонская пресса, к не опубликовали.

Можно, впрочем, предположить, что к блюдам подавали особое «железнодорожное» вино, а на десерт – «железнодорожное» мороженное, отлитое в форме миниатюрного локомотива.

Во всяком случае, и посетителей винного погреба под гильдейским домом, и расположенного напротив кафе Георга Штуде новомодными лакомствами в 1870 году угощали.

Точность до минуты
Буквально на следующее утро местных жителей ожидало первое связанное с железной дорогой… разочарование.

Многочисленные зеваки отправились проводить в столицу первый регулярный поезд – и, к огромному огорчению, узнали, что опоздали к его отходу на добрых полчаса. Точнее – на двадцать три минуты.

Оказалось, что вся работа железной дороги привязана не к местному времени, а к столичному, Петербургскому. Которое, в силу разницы географического положения двух городов, отнюдь не совпадает между собой.

Сложно представить, но на решение возникшей проблемы потребовалось десять лет. Только в 1880 году на уровне правительства было принято решение, согласно которому Ревель включался в единый со столицей часовой пояс.

До того же всем местным газетам приходилось сопровождать публикацию расписания движения поездов предупреждением: время указывается петербургское и господам пассажирам надлежит помнить об этом, отправляясь на вокзал.

Кстати, во избежание недоразумений, магистрат еще летом 1871 года отдал распоряжение сверять часы на здании ратуши и церкви Пюхавайму по часам в зале ожидания Балтийского вокзала – и вычитать из него двадцать три минуты…

* * *
«Наша Балтийская железная дорога – наше общее выстраданное дитя, – произнес один из участников торжественного приема в честь открытия магистрали. – И потому бы любим ее еще больше!»

Едва ли полтора века спустя кто-либо отважится с уверенностью сказать, какие именно страдания имел в виду автор тоста, прозвучавшего во время праздничного банкета под сводами Большой гильдии.

Но то, что таллинннцы – да и жители всей остальной Эстонии – испытывают к железнодорожному транспорту самые позитивные чувства и могут пожелать ему только процветания – сомневаться не приходится…

Йосеф Кац
«Столица»