Триста сорок лет тому назад – в ноябре 1680 года – таллиннцы впервые познакомились с оперным искусством.

Событие, вне сомнения, примечательное, оно могло бы принадлежать исключительно истории местной музыкальной жизни – если бы речь не шла едва ли не о самом первом исполнении оперы, написанной немецким композитором.

Путь на Север

Сцена из второго акта современной постановки «Верной Аргении». 2011 год.

Композитора звали Иоганн Валентин Медер, и был он отпрыском династии церковных канторов и органистов, с незапамятных времен проживавшей крохотном в тюрингском городке Васунгене.

В 1669 году он был зачислен на теологический факультет Лейпцигского университета. Уже через год перевелся в Йену, но и там с богословием что-то не заладилось: в 1671-м Иоганн Валентин связал свою жизнь с музыкой.

Поначалу он поступил на службу в дворцовую капеллу правителя Тюрингии – герцога Эрнста Благочестивого. Ужиться в столичной Готе придворному певцу не удалось – и через несколько месяцев он отправляется на север Германии, в вольный город Бремен.

Тут-то, казалось бы, уместно было бы отпустить дежурную шутку на тему «бременского музыканта» – да только неуживчивый характер Медера гонит его дальше. На этот раз – в Гамбург, оттуда – в Копенгаген, и, наконец, в Любек.

Именно в Любеке амбициозный вокалист знакомится с человеком, который окажет на его дальнейшую биографию несомненное влияние, – органистом и композитором Дитрихом Букстехуде, титаном немецкой музыки эпохи барокко.

Не меньшую роль сыграли и существовавшие у Любека еще со времен Средневековья обширные торговые и культурные связи с Ревелем – городом, который воспринимался северным форпостом некоронованной «столицы Ганзы».

Туда, в далекий и едва ли хорошо известный прежде уроженцу Тюрингии административный центр Эстляндской провинции королевства Швеции, и направился в декабре 1674 года музыкант Медер.

На придворную карьеру в дальних краях рассчитывать ему не приходилось. Вместо нее Ревель предлагал кое-что менее престижное, но значительно более надежное – место гимназического кантора.

Стиль и жанр

Осенью 1680 года ревельский магистрат получил письмо – официальное по форме и довольно неожиданное по содержанию. Автором его был житель Верхнего города – епископ эстляндский Якоб Хелвиг.

«Так как до нас дошли сведения, что гимназический кантор намерен представить некую комедию, содержание которой затрагивает коронованных особ, следует отложить ее хотя бы на неделю…» – значилось в послании.

Глава лютеранской церкви настоятельно советовал отцам города тщательно ознакомиться с содержанием предстоящей постановки – и решить, не оскорбит ли ее содержание как царствующую фамилию, так и прочих монархов.

Сложно сказать, по каким каналам содержание оперы «Верная Аргения», написанной Иоганном Валентином Медером на либретто, созданное, видимо, учителем латинского языка Николаусом Флоршютцем, стало известно вышгородскому священнику.

Однако, судя по тону письма, если и не с самим текстом произведения непосредственно, то с историей постановки оперы – до той поры не вполне удачной – епископ Хелвиг был знаком совсем неплохо. И опасения его были оправданными.

Когда именно Медер приступил к работе над оперой – неизвестно, но завершил он ее не позднее начала лета 1680 года. После чего решил представить свое произведение ни много ни мало самому шведскому королю, отправившись в Стокгольм лично.

В столице инициативу учителя пения Ревельской гимназии не оценили. Ставить предложенное произведение на королевских подмостках – даром что располагались они в бывшем зале для игры в мяч – сочли неподобающим и недостойным.

Официально – по причине того, что композитор-провинциал смешал в своей опере «высокий» и «низкий» жанры: стилистика античного мифа время от времени перемежалась с жанровыми сценками в духе народного зингшпиля.

Однако, скорее всего, главную роль сыграла не музыкальная, а сюжетная сторона дела. Ведь «Верная Аргения», пускай и в завуалировано-мифологической форме, повествовала о событиях актуальной политической жизни.

В истории двух враждующих государств-соседей – вымышленных Фракии и Ликии – явно просматривались Дания и Швеция. В фигурах их правителей – царей Клендра и Лисандра – соответственно, Кристиан V и Карл XI.

Военный конфликт завершался счастливой женитьбой Лисандра на Аргении – сестре Клеандра, что полностью повторяло реальные события – брак Карла с датской принцессой Ульрикой Элеонорой.

Но если в реальности королевская свадьба завершала победоносную для Швеции войну и закрепляла мир с поверженным противником, то на сцене мир наступал именно благодаря свадьбе.

Примиряться с подобной трактовкой событий двор был не согласен: полководческий талант короля-победителя он никак не подчеркивал, скорее – изображал его жертвой любовных чар.

Громкий резонанс

Точная дата премьеры «Верной Аргении» в Таллинне, к сожалению, неизвестна. Зато известно, когда магистрат дал свое официальное добро на постановку: 9 ноября по юлианскому календарю.

Перед этим, правда, произведение было тщательнейшим образом просмотрено профессорами гимназии и завизировано двумя полномочными представителями королевского двора в Эстляндии.

Никакой «крамолы» обнаружено не было – хотя и имеются свидетельства тому, что определенную правку Медеру сделать пришлось. Правда, не в содержательном, а исключительно в музыкальном плане.

Нет никаких свидетельств тому, как была принята постановка ревельским обществом. Более того, не ясно до конца, где именно она состоялась: в зале нынешней Гимназии Густава Адольфа или же зале Большой гильдии.

Очевидно другое: епископ Хелвиг со своим поражением не смирился и продолжил бомбардировать магистрат Нижнего города письмами, предупреждая, что постановка «безбожной комедии» вывела из себя не только его, но и Господа.

Несомненным свидетельством тому духовное лицо посчитало появление кометы, которая была особенно ярко заметна над крышами Ревеля в период с начала и до конца зимы 1680–1681 годов: вероятно, все это время оперу продолжали играть.

Правда, магистрат, во избежание различных кривотолков, обязал Медера предварять каждое новое исполнение «Верной Аргении» выходом автора к публике и оповещением слушателей о том, что все, что будет разыграно, – чистой воды выдумка.

Куда как опаснее морализаторских посланий епископа оказалась нота, направленная из Копенгагена в Стокгольм летом 1681 года: датчане были возмущены, что «комедия», якобы выставляющая их в неподобающем виде, играется в Шведском королевстве.

Дело приняло скверный оборот – и Медеру пришлось писать разъяснение, а затем собственноручно представить его шведскому губернатору на Тоомпеа. Кантору было бы несдобровать – но на защиту его встал ревельский магистрат.

Вероятно, его члены не состояли сплошь из искушенных меломанов и вряд ли вообще имели представление о таком понятии, как свобода творческого самовыражения. Конфликт вокруг оперы был ценен им совершено иным.

Недовольство епископа Хелвига было истолковано как посягательства Верхнего города на права и вольности города Нижнего, гарантированных присягой горожан шведскому престолу еще в дни Ливонской войны.

Так что нет оснований объяснять отъезд Медера из Ревеля в Данциг исключительно проблемами, вызванными постановкой его оперы, – просто место композитору предложили там доходнее.

* * *
На протяжении тридцати пяти лет последующей своей биографии – проработав в Данциге и Кенигсберге, он скончался в 1719 году в Риге – Медер так никогда и не вернулся в город, где состоялась премьера его первой оперы.

Более того, как выяснили много лет спустя после кончины авторы исследователи-музыковеды, – вообще самой первой в истории оперы, созданной немецким композитором на либретто немецкого же автора.

Верность Таллинну продемонстрировала сама «Верная Аргения»: летом 2011 года она после более чем трехвекового перерыва была поставлена в рамках Таллиннского фестиваля театрального искусства.

Пускай резонанс от ее постановки был несравнимо меньший, чем в XVII столетии. Сам факт возвращения первой не только немецкой, но и первой таллиннской оперы на родину не может не радовать.

Йосеф Кац
«Столица»

Related posts

• «Рука дружбы от Москвы к Таллинну»: первые шаги Русского театра Эстонии
• «Не ангелом хранимый, но культурой…»
• Самый временный театр: он был деревянный, на нашем Новом рынке
• «Факт огромного значения для всей нации»: зданию театра «Эстония» — ровно век!
• «Эстония» в кавычках и без
• Сон разума, порождает…. Ангелов!
• В старой таллинской башне
• «.. .Нельзя не залюбоваться игрой деревянных артистов»: как Гурвинек с папашей Спейблом Таллинн покоряли