Сальме Тоомвяли – первая в истории железных дорог Эстонии женщина-машинист – заняла свой рабочий пост в кабине паровоза ровно восемьдесят лет тому назад.

Года три тому назад компания Elron опубликовала пресс-сообщение: в скором времени завершится обучение очередной партии специалистов и к работе приступит первая в истории эстонской железной дороги женщина-машинист.

Нельзя сказать, что новость эта прошла по категории сенсационных: в мире победившего феминизма существовавшие некогда гендерные рамки тех или иных профессий все чаще оказываются размытыми.

Что же касается конкретной специализации – то тут новость запоздала десятилетий на восемь: первый локомотив, управляемый представительницей прекрасного пола, покатил по Эстонии в 1941 году.

Детская мечта

Сальме Тоомвяли в кабине паровоза.
Фото из газеты Rahva Hääl, март 1941 года.

«В паровозоремонтном цехе Таллиннского железнодорожного депо кипит работа, – писала газета «Советская Эстония». – Стучат молотки, грохочут машины, ослепительно сверкает огонь, накаляющий твердую сталь.

Когда Сальме Тоомвяли впервые вошла в помещение цеха, у нее упало сердце. Впервые вкралось сомнение: «А вдруг не справлюсь, не сумею?». Но она взяла себя в руки, спокойно прошла к узнанному ей месту и приступила к работе».

Что ж, выдержки двадцатитрехлетней Сальме было, по-видимому, не занимать: она умела ставить перед собой цели и шла к ним долго и упорно – хотя общественное мнение, да и точка зрения ближайших подруг совсем не всегда были на ее стороне.

Она родилась в многодетной крестьянской семье на острове Сааремаа – в краях, на первый взгляд, совсем не железнодорожных. Но это – только на первый взгляд. Причем – современного человека, с коммуникациями столетней давности вовсе не знакомого.

Сальме не исполнилось и полгода, когда захватившая Сааремаа кайзеровская Германия развернула на острове строительство фельдбана – служебной узкоколейки, которая должна была обеспечить переброску пехоты от порта Роомассааре до порта Куйвасту.

Завершить начатое немцы не успели: уже в ноябре 1918 года они начали эвакуацию со всех занятых в ходе Первой мировой войны территорий. Однако дотянуть рельсовое полотно до деревни Тыния на северо-востоке острова до того все-таки успели.

«Так получилось, что ветка проходила через наше пастбище, – делилась Сальме первыми воспоминаниями детства с корреспондентом газеты Rahva Hääl. – Для моего младенческого сознания она была одним из величайших чудес света».

Через несколько лет узкоколейку, использовавшуюся к тому времени для сугубо гражданских нужд, продали и демонтировали. Но железнодорожная романтика уже поселилась в душе дочери сааремааского хуторянина всерьез и надолго.

«По вечерам я говорила матери: вырасту и стану водить поезда, – рассказывала она. – Но в третьем классе учительница сказала, что женская работа – это уборка дома да варка еды. А чтобы трудиться как-то иначе – это ненормально».

По окончании сельской школы-шестилетки Сальме довелось убедиться в справедливости этих слов: не желая оставаться на родном хуторе, она направилась в столицу, где уже жила одна из ее подруг-одноклассниц.

Переправившись через пролив, она сошла на берег в порту Виртсу. И, сев в вагон недавно протянутой к нему от Рапла узкоколейной ветке, впервые в жизни поехала по железной дороге в направлении Таллинна.

Вне штата
Нельзя сказать, что столица приняла семнадцатилетнюю островитянку слишком радушно: ничего большего, чем место прислуги, найти она здесь сходу, разумеется, не смогла.

Поначалу Сальме готовила, убирала и приглядывала за детьми в семье среднего достатка. Но мечту о железной дороге оставлять не намеревалась – и судьба, казалось, пошла ей навстречу.

Через полгода таллиннской жизни Сальме обнаружила газетное объявление: работа няни предлагается в семье железнодорожника. Не задумываясь об оплате, девушка обратилась по указанному адресу.

«Домик, в который я пришла, стоял совсем близко от путей, – рассказывала она. – В окно были видны проносящиеся с грохотом поезда. По вечерам я засматривалась на зеленые огни, на фонари приближающегося паровоза».

Семья, в которой работала и жила Сальме, относилась к вчерашней провинциалке тепло и сочувствовала ее не слишком-то обыкновенным для девушки мечтаниям. Кто-то из знакомых главы семейства посоветовал ей обратиться в депо.

Тамошних работников желание представительницы прекрасного пола озадачило: они перенаправили ее в управление железной дороги. Но и там первой реакцией было искреннее удивление: работа железнодорожника считалась совсем не женской.

Впрочем, как пояснил настойчивой барышне глава отдела кадров, исключения, конечно же, имеются. Можно, например, подметать пол в пассажирских вагонах и протирать в них уксусом окна. Зимой же – еще и топить в них печки перед выходом на линию …

Искреннее вырвавшаяся у Сальме фраза «а все-таки я хочу водить поезда» вызвала у присутствующих дружный раскат смеха: мыслимое ли дело, ведь даже в Железнодорожное училище принимать положено исключительно парней!

На прощание девушке посоветовали дождаться, пока ей не исполнится двадцати полных лет: до того о работе на железной дороге нечего было и мечтать. А главное – хорошенько подумать, стоит ли ей связываться с этим делом.

Сальме подумала. И в следующий за датой ее двадцатилетия день вновь пришла в конторское здание на улице Пикк. Служащие смилостивились – и приняли ее на работу в качестве внештатного сотрудника.

Значило это то, что зимой она должна была замещать заболевших истопниц, а летом – вышедших в отпуск уборщиц. При этом – без гарантированной ставки заработной платы и социальных льгот.

Пора перемен
Через год после того, как дочь крестьянина Сааремаа была принята на Эстонскую железную дорогу, тысячей километров восточнее Таллинна произошло событие, о котором она едва ли узнала.

В 1938-м Наркомат путей сообщения Советского союза исключил профессию машиниста из списка особо вредных для здоровья работ, позволив женщинам управлять паровозами, тепловозами, электровозами.

Писал ли об этом профильный журнал Eesti Raudtee и читала ли его Сальме Тоомвяли – сказать трудно. Но скорые перемены политической карты Восточной Европы отразились на ее судьбе самым непосредственным образом.

По секретному протоколу к пакту о ненападении, заключенном между Германией и СССР, Эстония отошла к «сфере интересов» последнего. К середине августа 1940 года ЭР была аннексирована Советским Союзом и была инкорпорирована в его состав.

Для таких молодых людей и девушек, как Сальме, это был период самых радужных надежд: они были практически уверены, что в государстве рабочих и крестьян перед ними – честными трудящимися – открыты все пути и все возможности роста.

«Она пошла к председателю комитета депо, товарищу Коппелю, и рассказала ему о своем желании, – взволнованно повествует о судьбе Сальме «Советская Эстония». – Не насмешки, а самое серьезное внимание встретила она в нем.

Вместе с товарищем Коппелем она отправилась к начальнику подвижного состава товарищу Сергееву. Выслушав ее рассказ, товарищ Сергеев спросил: представляет ли она все трудности и ответственности работы машиниста?

Товарищ Тоомвяли ответила: «Уверена, что смогу стать хорошим машинистом. Я знаю, что в СССР есть женщины-летчицы, женщины-машинисты, женщины-капитаны. Я приложу все силы, чтобы стать достойной в их ряду».

Так оно было в точности или нет – гарантировать невозможно. Однако в тот же день Сальме взяли подручным в депо. После того как она изучила устройство локомотива на практике, ее начали брать в ближние рейсы.

Приуроченный к 8 марта 1941 года материал в газете Rahva Hääl пишет о ней как о помощнике машиниста паровоза. А заметка в майском номере «Советской Эстонии» уже говорит о ней как о машинисте.

«Работа мне очень нравится, – признавалась Тоомвяли. – Знаю, что я работаю во имя своей великой Родины и всего рабочего класса. Я готова отдать им все свои силы, а если потребуется – и жизнь».

* * *
Кто знает, не оказались ли эти слова в очень скором времени пророческими: совсем скоро Германия напала на Советский Союз, и Вторая мировая война опалила своим дыханием Эстонию.

Следы Сальме Тоомвяли после мая 1941 года отыскать, к сожалению, пока не удалось. По крайней мере – на страницах послевоенной прессы. А раз так, о дальнейшей ее судьбе можно строить только догадки.

Да вот только есть ли в них такая уж большая необходимость? Думается, вне зависимости о того, как сложилась ее дальнейшая жизнь, первая женщина-машинист на железных дорогах Эстонии заслуживает памяти.

Колесит же по Таллинну время от времени кафе-трамвай Pauline, нареченный в честь Паулине Курисоо – первой в городе женщины-вагоновожатой. Кто знает – не увидим ли мы у вокзального перрона электропоезд Salme Toomväli?!

Йосеф Кац

«Столица»

Related posts

• Таллин: Рождество под знаком свастики
• Последний поход подлодки "Калев": К семидесятипятилетию со дня гибели.
• Мы вернулись к тебе, Моонзунд!
• Не только 1939 год, но и оккупационный снег 1941-1944 годов. Таллин, цветные фотографии.
• Летняя ночь с 13 на 14 июня, 1941 года.
• "Эрна": легенды и мифы
• Песня о Таллине. Георг Карлович Отс
• 75 лет: Самый столичный музей, Таллиннский, справляет юбилей
• «Там, где прежде отдыхали капиталисты»: пионерское лето сорок первого
• Обретенная история таллиннского «Арсенала»: архив предприятия станет основой выставки