В нынешнем сентябре трехвековой юбилей отмечает старейшее деревянное здание Таллинна и уникальный памятник русского Ревеля: официально – храм Рождества Богородицы, в народе – Казанская церковь.

На обочине суетной, шумной, в часы пик перегруженной автомобилями улицы Лийвалайа неприметная, на первый взгляд, скромная церквушка выглядит анахронизмом – пришельцем из иного, давно минувшего времени.

Расположенная вдали от проторенных туристических троп – даром что фактически у порога отеля «Олимпия», – она до сих пор не избалована вниманием путеводителей и, как следствие, гостей Таллинна.

Но своим прихожанам, а также всем ценителям таллиннской старины вне зависимости от их конфессиональной принадлежности и степени религиозности, Казанская церковь может рассказать немало.

Капитан и полковник

Ансамбль Казанской церкви с утраченной в 1972 оградой на снимке начала ХХ века.

Один из первых местных краеведов, архивариус Йоханн Готтфрид фон Хансен писал в своих мемуарах: в годы его детства для большинства ревельских обывателей слово «русский» и слово «солдат» было почти синонимами.

Ничего удивительного в том не было. Перешедший по результатам Северной войны под скипетр российских монархов Ревель на протяжении всего XVIII, да, пожалуй, и большей части XIX столетия развивался в первую очередь как база флота.

Места для постоя армии в кольце средневековых крепостных стен катастрофически не хватало. Потому большую часть гарнизона было решено расквартировать там, где было попросторнее – по многочисленным форштадтам за линией городских укреплений.

Духовные запросы православного купечества и их единоверцев-ремесленников вполне удовлетворяла Никольская церковь на улице Вене. Губернские чиновники предпочитали Преображенский собор под сводами бывшего храма монастыря цистерцианцев.

Путь туда из предместий был для служивых, по меркам своего времени, неблизким. Да и сословные границы ощутимы. Именно поэтому не ранее 1720–1730-х годов в местах дислокации воинских подразделений стали возводиться полковые храмы.

Непосредственно около порта – в адмиралтейском квартале – была выстроена церковь пророка Симеона и пророчицы Анны. На Каламая – церковь Федора Стратилата. В районе Юхкентали – Александра Невского. При сухопутном и морском госпитале – Троицкая.

У дороги в направлении Тарту, на холме Плеэкмяги, или Бляйхберге – Белильной горке – размещались казармы Дерптского полка Ревельского гарнизона под командованием полковника и лейб-гвардии капитана князя Ивана Григорьевича Шаховского.

Отпрыск древнего рода, возводящего свое происхождение к полулегендарному Рюрику, он смолоду принял петровские преобразования, участвовал в штурмах Ниеншанца, Выборга, Нарвы, Штеттина и был переведен в Ревель в 1718 году.

Что было дальше – архивные документы молчат. Неизвестно, продвинулся ли полковник Шаховской по лестнице Табели о рангах, был ли переведен по службе из Эстляндии или нет, где и когда завершил свой земной путь.

Известно другое: через три года его стараниями в ревельском предместье была возведена православная церковь. Освятили храм 8 (по новому стилю – 21) сентября 1721-го – в праздник Рождества девы Марии.

Во вновь выстроенное здание были внесены святыни: полковой складень-алтарь – медный, старинный – и специально доставленный из Санкт–Петербурга список иконы Казанской богоматери.

Новый акцент
Сочетание традиции и обновления, старого и нового, западного и восточного христианства, характерное для всей петровской эпохи в целом, пронизывает и облик таллиннской Казанской церкви.

Особенно заметно это, если двигаться по направлению к ней со стороны Пярнуского шоссе: вначале возникает стройная барочная колокольня, затем из-за деревьев вырисовывается пузатый купол-луковица.

Справедливости ради стоит заметить: нынешний вид постройки в деталях отличается от того, что был знаком горожанам трехсотлетней давности – как минимум трижды здание подвергали основательному ремонту и модернизации.

Не позднее 1835 года бревенчатые стены были обшиты доской. Лет десять спустя пристроили портик крыльца. В 1866-м значительно понизили крышу и изменили завершение шпиля. В 1891-м – заменили барочные формы купола луковичными.

И все же, несмотря на все изменения, Казанская церковь смогла, пускай и в общих чертах, сохранить тот облик, который имела на момент постройки, куда лучше, например, чем ее ближайшая «родня» и младшая ровесница – адмиралтейская церковь Симеона и Анны.

Более того, глядя на дошедший до нас реликт русского Ревеля, не так уж сложно представить, как выглядели три века тому назад первые храмы новой российской столицы, еще не успевшего одеться в гранит и мрамор Санкт-Петербурга.

Дух эпохи Петра I – будничный, деловой, рациональный, возможно – по-армейскому строгий – воплощен безвестными полковыми плотниками, волей судьбы закинутыми в малопонятную им лютеранскую Эстляндию, во всей полноте.

Постройка и похожа на кирху – вытянутое с запада на восток нефом-кораблем здание, словно грот-мачтой увенчанное устремленной к небу колокольней – провинциальным перепевом звонницы собора Петропавловской крепости.

Однако купол – элемент, неведомый в архитектуре ни датского, ни орденского, ни шведского Ревеля – указывает на православие: основную конфессию государства, в составе которого оказался город.

Почти неприметный на фоне современной застройки, вплоть до середины ХХ века он парил над окрестностями, утверждая в таллиннском силуэте новые, доселе неведомые принципы.

Пора испытаний
Середина минувшего столетия (впрочем, как и вообще большая его часть) стала для таллиннской Казанской церкви моментом истины – порой испытаний, когда судьба ее буквально висела на волоске.

В марте 1918 года после вступления в город кайзеровских войск храм опустел: немецкое командование планировало и вовсе закрыть его для богослужений, устроив здесь складские помещения для своей армии.

Еще через год полковые церкви были постановлением Эстонской Республики ликвидированы. Казанская церковь официально стала «гражданской», приходской – однако военных к себе притягивала по-прежнему.

Газета Waba Maa даже опубликовала в начале двадцатых годов письмо читателя: дескать, в церковке почти в самом центре столицы собираются белые офицеры-монархисты – не ради молитвы, а для обсуждения политических вопросов…

Для эмигрантов из России Казанская церковь действительно стала одним из островков ностальгических воспоминаний: недаром о ее художественной ценности едва ли не первым начал разговор петербургский беженец, архитектор Александр Владовский.

Чудом пережив мартовскую бомбардировку Таллинна и попытку нацистских властей вывезти на переплавку в Германию церковные колокола, Казанская церковь попала в список охраняемых государством памятников лишь в 1972 году.

Очень вовремя: согласно утвержденному генплану, она оказалась почти на трассе новой кольцевой магистрали. Казалось, шансов у церквушки оставалось только два: в худшем случае – снос. В лучшем – перенос в музей Рокка-аль-Маре.

Говорят, что заступником храма выступил… сам Петр I: покушаться на здание, заложенное, по легенде, чуть ли не самим императором, не рискнули. Как и на посаженный якобы им у порога церкви «петровский дуб».

И хотя «дуб» на деле оказался ясенем, и следов пребывания царя-реформатора в 1721 году в Ревеле не обнаружено, Казанскую церковь не тронули. Хотя оригинальную ее ограду, увы, все-таки снесли…

* * *
«Шумят вековые, величественные, многоохватные, еще петровские деревья у входа в старый-старый, древнего корабельного построения, серый, скромный, приземистый храм, – писала ровно сто лет тому назад, в начале сентября 1921 года, накануне двухсотлетнего юбилея храма таллиннская газета «Последние известия». – Над шумом и тяжелым, «ломовым», неумолкающим грохотом бойкой фабричной городской окраины в частоколе многочисленных уныло-кирпичных и чадящих заводских труб из купы разросшейся зелени возносит к небу свою невысокую, увенчанную восьмиконечным православным крестом главу – маленькая, одинокая, словно бревенчатая, деревянная церковь, живой свидетель и памятник исторической эпопеи отмечавшихся первых лет русского владычества.

Ушла из Прибалтики официальная Россия. Но все еще шумят величавые, чуть ли не сажень в диаметре, вековые петровские ясени над портиком древней святыни. Все еще стоит и доброхотною, скудною, русскою, изгнанническою и сборною копейкою поддерживается старый, некогда военный, гарнизонный храм, видевший в своих стенах изорванные боевые знамена нашей былой русской славы…»

За минувший век изменилось многое. Не только городской пейзаж бывшего столичного предместья – само отношение к сакральной постройке, уникальной в контексте истории архитектуры даже не таллиннской – общерусской: много ли вообще сохранилось на свете памятников деревянного церковного зодчества петровской эпохи, да еще и практически в первозданном облике?!

Современный Таллинн осознает уникальность реликта своего прошлого, ценя, поддерживая, оберегая его. И реставрационные работы, очередной этап которых завершился в год трехсотлетия Казанской церкви, – лучшее и наглядное тому подтверждение.

Йосеф Кац

«Столица»

Related posts

• Дом ищет хозяина
• «Дни мобилизации протекают в удивительном порядке»: Ревель, август тысяча девятьсот четырнадцатого
• «Просей мне денег и брось на землю»: охота на ведьм в былом Ревеле
• «Урок мой и тебе назидание»
• Ревельская прелюдия Гангутской виктории: триста лет морскому триумфу Петра Великого
• «Лучший вид от ворот Систерфордских»
• Ревель в 1920 году.
• Легенды Таллина: Король Эрик IV Плужный Грош и монастырь Святого Михаила.
• Между прошлым и будущим
• Листая календарь