Шестое декабря – День независимости Финляндии – самая подходящая дата вспомнить о вкладе северных соседей в архитектурный облик Таллинна.

Не много отыщется в Европе столиц, расположенных друг к другу так же близко, как Таллинн и Хельсинки: восемьдесят с небольшим километров по прямой. Говорят, с телебашни видно.

При всей географической близости мало найдется городов, чей облик был бы так радикально различен. Здесь – готика, там – классицизм. Здесь – Средневековье, там – Новое время. Здесь – известняк, там – гранит.

Тем удивительнее обнаруживать в городском пейзаже Таллинна здания, не просто спроектированные уроженцами Финляндии, но еще и выглядящие так, словно они перенесены с северного побережья Финского залива.

Эхо проектов

Таким видел застройку площади Вабадузе между Пярнуским шоссе и улицей Роозикрантси архитектор Бертель Лильеквист. Рисунок из хельсинской газеты Huvudstadtsblatter, 1912 год.

Пойди история по иному сценарию – тому, где не случилась бы ни Первая мировая война, ни февральская с октябрьской революции – и сходство между центральными кварталами Таллинна и Хельсинки было бы почти фотографическим.

В этой альтернативной реальности губернскому городу Ревелю наверняка удалось бы воплотить в жизнь генеральный план развития, составленный финским архитектором Элиелем Саариненом и официально принятый к реализации в 1913 году.

Радиальные проспекты, застроенные зданиями в духе северного модерна, выдержанные в той же стилистике церкви, высящиеся над узловыми перекрестками, опера на Ласнамяги и новая ратуша на площади Виру так и остались, к сожалению, на проектных чертежах.

Впрочем, представить, как, вероятно, могла бы выглядеть «типовая единица городской застройки», воплотись концепция финского зодчего в камень и бетон, можно и в сегодняшнем Таллинне: для этого достаточно прогуляться до начала Пярнуского шоссе.

Здание, стоящее напротив входа в Драматический театр, не зря вполне официально именуется в наши дни «домом Сааринена»: для нужд Эстонского общества взаимного кредита спроектировал его в 1911 году именно этот архитектор.

Реализована, кстати, в Таллинне и еще одна градостроительная идея Сааринена: на заре ХХ столетия он предлагал направить транспортные потоки в специальные улицы-выемки – что было воплощено при прокладке Лаагна теэ.

Ну, а любителям курьезов и парадоксов можно предложить ознакомиться с самой ранней таллиннской работой знаменитого финского архитектора: открывшимся летом 1905 года клубом для рабочих фабрики Лютера.

Облик его почти полностью совпадает с еще одной работой Сааринена: созданным им за год до того конкурсным проектом вокзала для города Выборг; особенно – с центральной частью станционного фасада.

Выборгский вокзал, реализованный в итоге по несколько переработанному проекту, погиб в годы Второй мировой. Часть его невоплощенного в жизнь варианта – цела-целехонька. Правда, в Таллинне.

Трио, дуэт, соло
Над обликом рабочего клуба для работников мебельной фабрики корифей северного модерна, впрочем, работал не один, а в составе архитектурного бюро «Гезелиус, Линдгрен & Сааринен».

Центральной фигуре этого архитектурного трио Армасу Линдгрену довелось подарить Таллинну один из смысловых акцентов будущей столицы независимого государства – здание театра и концертного зала «Эстония».

Работал он над ним тоже не в одиночку: его помощницей была Вийви Лённ – первая в Финляндии женщина-зодчий. И, соответственно, первая представительница прекрасного пола, дебютировавшая на архитектурной ниве в Таллинне.

Несколько менее известна еще одна таллиннская работа Линдгрена: доходный дом с частной клиникой, построенный по адресу Роозикрантси, 10 для офтальмолога, общественного деятеля, а в будущем – эстонского дипломата Фридриха Акеля.

Линдгрену же принадлежит и проект величественной Павловской кирхи, строить которую еще в 1906 году предполагали на территории Полицейского огорода к востоку от центра города. Реализовать проект не удалось – по соображениям, как водится, финансовым.

Нереализованными остались и планы выстроить на Петровской площади шестиэтажное здание фешенебельного отеля с рестораном и кинематографом – постройка должна была занимать весь южный фронт нынешней Вабадузе вяльяк.

Автором проекта, утвержденного, кстати, в 1912 году ревельской городской управой, был уроженец города Вааса, финский швед Бертель Лильеквист, осуществлявший инженерный надзор на строительстве театра «Эстония».

Впрочем, два здания Лильеквисту выстроить в Таллинне удалось: дом главного врача клиники для душевнобольных «Зеэвальд» и народный дом для персонала и пациентов того же лечебного заведения.

Вкусы эпохи
Популярность северных соседей у таллиннских заказчиков начала ХХ столетия объяснима легко: Финляндия воспринималась современниками как одна из ведущих лабораторий архитектурной мысли.

Таковой страна Суоми оставалась и впоследствии – однако после обретения Эстонией государственной независимости число выстроенных архитекторами-финнами в Таллинне зданий устремляется к нулю.

Нельзя при этом сказать, что виной тому падение интереса с финской стороны: тамошние зодчие охотно принимали участие в проводившихся таллиннцами международных архитектурных конкурсах.

Бывало, становились они и их победителями, заслуженно занимая первые места и получая полагающиеся премии, но как только дело доходило до непосредственной реализации, в процесс словно вмешивался какой-то недобрый рок.

Такая судьба постигла, например, проект Таллиннского техникума, разработанный Мартти Вяликангасом и Хилдингом Экелундом в 1923 году: после вручения заслуженной награды архитекторам сообщили, что средств на строительство нет.

А вот возможность заполучить шедевр функционализма, без преувеличения, мирового уровня – здание Эстонского художественного музея, спроектированное финским зодчим Алваром Аалто – Таллинн упустил пятнадцать лет спустя при иных обстоятельствах.

Проект Аалто показался организаторам конкурса слишком… скромным: в моду входила представительная архитектура, а каких-либо обязательных ее элементов, вроде портиков и колонн, предложенный макет будущего музейного комплекса был лишен.

Жюри, в состав которого входил и глава государства Константин Пятс, увы, не оценило ни идею группировки выставочных залов вокруг дворов-атриумов, ни предложение осветить их пробитыми в потолках окнами-иллюминаторами.

При этом против фактически прямого копирования образцов, решенных в более традиционном духе, архитектурные вкусы эпохи, позже названной историками «периодом безмолвия», не имели ничего против.

Пример тому – здание Банка домовладельцев на углу площади Вабадузе и улицы Харью, возведенного в 1937 году: фасады его повторяют штаб-квартиру фирмы Fazer на улице Александеркату в Хельсинки.

Пора обмена
Знатоки Таллинна в курсе: здание гостиницы «Виру» – даром что спроектированное местным архитектором Хенно Сепманном – возводили в начале семидесятых годов прошлого века финские строители.

Для города, отделенного от своего ближайшего северного соседа пресловутым «железным занавесом», и это было неплохо. Тем более что архитектурное сотрудничество между Таллинном и Хельсинки не прерывалось и при ЭССР.

Начинать его отсчет можно, пожалуй, с первой половины пятидесятых, когда на окраинах города – в Пяэскюла и Мяннику – были возведены «финские домики»: щитовые деревянные жилища, полученные от Финляндии по репарациям.

Финские архитекторы в столице советской Эстонии, конечно, не работали – что бы ни говорила на этот счет народная молва в связи с универсальным магазином «Котка» в Ласнамяэ, нареченным в честь одного из городов-побратимов Таллинна.

Зато их эстонские коллеги не только активно знакомились с выходящими в Финляндии профильными изданиями, но и с охотой посещали противоположный берег Финского залива – если такая возможность предоставлялась им в рамках культурного обмена.

Плоды этого обмена взгляд специалиста может выявить в таллиннской среде безошибочно: ленточные деревянные карнизы цветочного магазина «Каннике» или ресторана «Тульяк» – явное заимствование у северных соседей.

Многоквартирные и рядные жилые дома, выстроенные Райне Карпом на улице Трумми у подножья холма Мустамяги, явно перекликаются с застройкой Пихалаямяки – микрорайона на северо-востоке Хельсинки.

Для полноты картины стоит вспомнить дачные домики Simo и Simo-K, вдохновленные финскими прототипами. И, конечно же, сверхпопулярные во времена ЭССР финские сауны.

* * *
«Самое финское» здание столицы современной Эстонии – вне сомнения, корпус художественного музея KuMu, дерзко врезанный в глинт Ласнамяги архитектором Пеккой Вапаавуори в 2005 году.

Сложно сказать, соединит ли Таллинн и Хельсинки в обозримом будущем подводный туннель. Но в том, что архитекторы вот уже более ста лет строят над Финским заливом мост творческого сотрудничества, сомнений нет.

Йосеф Кац

«Столица»

Related posts

• Да будет Ласнамяэ! Как зарождался легендарный столичный район