Для того, чтобы узнать о приближении зимних праздников, жителю былого Таллинна не было нужды заглядывать в календарь: вполне хватало бросить взгляд на первую полосу газеты.

Одно только оформление ее «шапки» свидетельствовало: на пороге пора запаха елочной хвои, загадочного мерцания свечей, поздравлений от родных и близких, подарков и приятных сюрпризов -самое долгожданное время года.

И даже если на дворе звенела несезонная капель или лил внесезонный таллиннский дождь — казалось, за окном трещит мороз, метет метель и сквозь высокие сугробы шагает Дед Мороз собственной персоной.

Вести от письмоносца

Узнаваемая панорама таллиннских крыш на заставке номера газеты «Waba Maa» от 24.12.1930.

Традиция праздничного оформления рождественских номеров периодических изданий родом из середины XIX столетия — поры, когда газеты и журналы обрели по-настоящему массового читателя.

Первым эту общемировую моду на территории нынешней Эстонии перенял, по-видимому, не Таллинн, а Тарту — центр интеллектуальной жизни и колыбель эстонского национального самосознания.

Номер газеты «Eesti Postimees ehk Näddalaleht» от 23 декабря 1864 года приветствовал читателя не привычной заставкой с почтальоном, шагающим по деревенскому тракту, а логическим развитием сюжета.

Письмоносец со свежим газетным номером в руках входил в крестьянское жилище. Посредине комнаты возвышалась украшенная свечами ель. У ее крестовины играли с подаренными игрушками дети. Взрослые взирали на гостя.

Немудреный, на первый взгляд, сюжет нес, помимо чисто эстетических, вероятно, и назидательный посыл. Ведь в ту пору елки в деревенских домах были практически неизвестны: эстонский крестьянин мог видеть их разве что на помещичьей мызе.

Издатель «Eesti Postimees ehk Näddalaleht», народный просветитель Йоханн Вольдемар Янсен оформлением первой полосы рождественского номера показывал читателям наглядный пример, как следует отмечать в семье главный зимний праздник.

Через несколько лет композиция заставки рождественского номера несколько изменилась: в 1868 году количество домочадцев на рисунке сократилось, хозяйка и хозяин оказались одеты в национальные костюмы, елка с пола переместилась на стол.

Рисунок, видимо, пришелся по вкусу и редакции, и читателям — для оформления датированных сочельником газетных номеров он используется до второй трети семидесятых годов позапрошлого столетия.

С 1873-го он уступает место композиции с изображением саней на заснеженной дороге. Еще через три года редакция почему-то решает вернуться к изначальному варианту с входящим в комнату почтальоном.

Возвращение оказалось не-долгим: с Рождества следующего года вновь начинает использоваться заставка с зимним почтовым возком, с 1880 года дизайн газетной шапки радикально меняется.

Отныне — и в будние дни, и накануне праздников — первая полоса газеты открывается замысловато скомпонованным названием газеты. Какие-либо изображения с нее надолго пропадают.

Узнаваемый мотив

Сложно сказать, чем было вызвано угасание симпатичной традиции. Как и трудно понять, почему местные русские и остзейские газеты не оформляли особо свои предпраздничные номера.

Во всяком случае, вплоть до крушения Российской империи облик первых полос местной периодики неизменно оставался стандартно-строгим — вне зависимости от того, какое число значилось на календаре.

Таковым он был и на рубеже второго-третьего десятилетия прошлого века: период войн и революции, очевидно, не слишком-то настраивал на праздничный лад, да и техническая база типографий все еще оставляла желать лучшего.

Ближе к середине двадцатых годов жизнь начала более-менее налаживаться — и в конце 1922 года таллиннская газета «Päewaleht» снабдила свой рождественский номер шапкой в виде названия праздника, изображения украшенных елок и гирляндой из веток.

Повторена заставка была и на следующий год, потом ее вытеснила реклама, а в 1926-м газета порадовала читателей изображением летящих с холма лыжников, одним из которых был пузатый Дед Мороз собственной персоной — с объемистым мешком за спиной.

Правда, свой виртуозный спуск повелителю снегопадов и метелей приходилось совершать на шапке четвертой полосы: первые три были заняты рекламой предприятий и торговцев, предлагающих к Рождеству богатый ассортимент подарков.

С середины двадцатых годов тематические заставки начинает использовать и периодика, выходящая в Таллинне на немецком языке: в номере «Revaler Bote» от 24.12.1926 — заснеженная сельская улица и бредущие в кирху прихожане.

Пейзаж, скажем честно, с эстонской провинцией ничего общего не имеет: по всей видимости, газетная редакция воспользовалась иллюстрацией из какого-то издания, выходившего непосредственно в Германии.

Зато заставка первой полосы рождественского выпуска газеты «Waba Maa», пришедшего к читателям 24 декабря 1930 года — хотя и несколько стилизованная в угоду декоративности, но все же таллиннская.

За окном комнаты, в которой стоит пышно наряженная елка — треугольные щипцы домов Старого города, узнаваемый готический шпиль церкви Олевисте и барочный кивер Преображенского собора.

Можно даже предположить, что газетный график вдохновлялся видом из окна одного из двух мансардных этажей здания по адресу улица Пикк, 40, в котором располагалась редакция издания.

Стоит, пожалуй, задаться вопросом — почему русские газеты довоенного Таллинна оставались в стороне от эстонских и

немецких коллег, не практикуя оформление своих рождественских выпусков?

Вехи времени

Возможно, поначалу сказывалась верность дореволюционным традициям. А ко второй половине двадцатых годов, когда мода на праздничные газетные шапки стала всеобщей, сказалась специфика местного рынка СМИ.

Издавать полноценную газету с расчетом на русских читателей было в столице Эстонии нерентабельно. Потому таллиннские «Вести дня» шли вкладкой в рижскую газету «Сегодня», всегда оформлявшую к праздникам свою первую полосу.

Тридцатые годы XX столетия были расцветом искусства оформления рождественских газетных номеров: конкурирующие между собой издания стремились сделать свои полосы как можно более яркими, оригинальными, запоминающимися, привлекательными.

Их качество неплохо иллюстрирует развитие полиграфии, стиль и манера исполнения — колебания художественных вкусов, сюжеты — приоритеты и ценности, наиболее актуальные для общественных настроений и государственной идеологии.

Например, в начале десятилетия, когда политическая ситуация в Эстонии была нестабильна, «Waba Maa» могла оформить первую полосу карикатурой, на которой Дед Мороз в костюме националиста-вапса делал выволочку лидерам партий.

Гонявшийся за сенсациями «Rahvaleht» мог в тот же год опубликовать групповой шарж сходной композиции — но героями его были, конечно, не грызущиеся между собой политики, а звезды светской жизни и герои скандальной хроники.

Власть оказалась сосредоточенной в руках Константина Пятса, в моду входили «исконные традиции» — и вот уже на первой полосе появляется не рождественский дед, а эстонский хуторянин в национальном костюме с кружкой пива в руках.

На первые полосы мировой прессы выходят сводки с фронтов гражданской войны в Испании — и на заставке «Päewaleht» Рождество в окопах противопоставляется семейному торжеству под наряженной рождественской елкой.

Каждая газета стремилась оформить рождественский номер ярко и броско.

Картинка с титульной страницы газеты «Столица» 20 декабря 2021 года.

По мере сгущения над европейским континентом тревожных туч, тематика праздничных заставок печатных органов далекой от театров военных действий и нейтральной Эстонии становится все более беспокойной.

Даже откровенно бульварный «Rahvaleht» публикует 24 декабря 1939 года композицию, на которой ребенок закрывает от стоящего под окном Деда Мороза сияющую огнями елку рулоном плотной шторы.

Иначе не могло и быть: менее чем за сто километров шла советско-финская война. И в Таллинне, даже в праздничные дни, строго-настрого соблюдали режим светомаскировки…

* * *

Уже на следующий год рождественские шапки первых полос выходящих в Таллинне газет исчезают: выходные 24-25 декабря жителям ЭССР поначалу сохраняют, но упоминание о поводе для них из публичной сферы исчезает.

Еще раз традиция оживает в три года нацистской оккупации — а потом, почти на пять десятилетий становится достоянием исключительно эмигрантских изданий: Рождество при Советах в Эстонии, как известно, официально не отмечали.

Зато новое дыхание получает в послевоенные годы традиция праздничного оформления газет, выходящих 31 декабря и 1 января: особенно на этом поприще отмечаются чуть менее официозные «Õhtuleht», «Rahva Hääl» и «Молодежь Эстонии».

Впрочем, новогодние номера таллиннских газет — что довоенные, что вышедшие в пятидесятых-семидесятых годах, — равно как и праздничное оформление их первых полос, — тема для отдельного разговора. Вернуться к нему стоит в следующий раз — в новом году.

Йосеф Кац

«Столица»

Related posts

• Буровая вышка над улице Копли: вспоминая таллиннскую «Машинку»
• Зимние, снежные, лыжные, сладкие: таллиннские каникулы полувековой давности
• «Протянем троллейбуса линии от Рокка-аль-Маре к Виймси...»
• «Они представляют особую цивилизацию»: детские книги СССР в довоенном Таллинне
• Шут, запевший с экрана: как Таллинн звуковое кино смотрел