Название, которое носит начинающийся месяц в эстонском народном календаре, позволяет взглянуть на дальнее и недалекое прошлое Таллинна в дрожащем свете свечей – восковых и стеариновых.

Küünlakuu – в буквальном переводе «cвечной месяц» или «месяц свечей»: такое название носил февраль в календарном цикле эстонских крестьян если и не с незапамятных времен, то с конца XVII века однозначно.

Едва ли в сельском быту свечи – особенно изготовленные из дорогостоящего воска – использовались в ту пору сколько-нибудь широко: курную избу еще долго освещали, как правило, щепкой-лучиной.

Свечами в доиндустриальную эпоху освещались разве что жилища феодальной знати и самых зажиточных бюргеров. А в первую очередь – церковные здания, как на селе, так и в городах.

Восковой транзит

Брошюра, рекламирующая свечи производства Flora. 1960-е годы.

«Домом воска» в песнях средневековых купцов-ганзейцев называли город Висбю, расположенный на западном побережье ныне шведского острова Готланд, – основной канал экспорта этого товара в Западную Европу.

Таллинн в бытность свою Ревелем именовался «домом зерна и соли». Однако документы городского архива свидетельствуют: «восковой транзит» с Востока на Запад вполне себе пролегал в Средние века и через таллиннскую гавань.

На протяжении почти двух столетий – до начала второй четверти XV века – Ревель, наряду с Ригой, были единственными городами на территории Ливонской конфедерации, обладавшие монопольной привилегией на клеймение воска.

Означало это на практике следующее: восковые круги и бочонки с сырьем для дальнейшего изготовления свечей не содержали в себе зерен или даже камешков, которые нечистые на руку поставщики могли подкладывать для большего веса.

Объемы вывозимого из ревельского порта свечного воска впечатляют: в среднем за год один купец экспортировал его в объеме в 700–800 килограммов, а некий Йоханнес Виттенборг однажды вывез из Ревеля в Любек целых пять с половиной тонн.

Воск этот был, преимущественно, не местного происхождения: до погрузки на ганзейский когг он проделывал долгое путешествие. Вначале, на купеческом струге, по воде, от Новгорода до Тарту, оттуда – в крестьянских розвальнях по санному пути до Таллинна.

Рекордным, по всей видимости, стоит признать 1393 год, когда мекленбургский герцог задержал направлявшийся из Ревеля во Фландрию корабль, груженый полусотней кругов воска. Совокупный вес груза составил, таким образом, шесть с половиной тонн.

Имеются и косвенные сведения о затонувшем ровно сто лет спустя у берегов Готланда корабле, направлявшемся, вероятно, из ревельского порта – по таможенным накладным выходит, что воска в его трюмах могло быть до сорока (!) тонн.

Документов, которые позволили бы отследить использование воска непосредственно в Ревеле, к сожалению, опубликовано немного. Но очевидно, что и здесь восковые свечи предназначались в первую очередь для церквей.

Так, известно, что лица, нарушившие во время пиров устав Братства черноголовых, были обязаны выплатить штраф… воском. Шел он на изготовление огромной свечи, горевшей у алтаря в доминиканском монастыре.

Пора стеарина
Церковная реформация количество алтарей в храмах Таллинна, конечно же, свела к минимуму. Но свечное освещение культовых и наиболее значимых общественных зданий никуда не исчезло.

Удивительное дело: даже после того, как магистрат давным-давно был сменен городской думой, рабочие помещения ревельской ратуши чуть ли не до 1906 года освещались исключительно свечами.

Впрочем, воск к тому времени уже однозначно уступил место стеарину: вещество, впервые синтезированное французским химиком Мишелем Шеврёлем в первой трети XIX века, оказалось куда как дешевле.

Судя по газетной рекламе последних десятилетий царского режима, основной поток стеариновых свечей шел на прилавки ревельских лавок и магазинов от производителей-монополистов из Санкт-Петербурга и Гельсингфорса.

С обретением Эстонией государственной независимости прежние экономические связи оказались нарушены. И хотя электрическое освещение все активнее вытесняло свечное, один из новоиспеченных жителей Таллинна сделал на свечи ставку.

Звали его Густав Раукас, и происходил он из дворовых мызы Клоога. Рано осиротевший, он выучился на слесаря, долгое время монтировал котлы для перегонки спирта в России, а после революции вернулся в родные края и решил заняться свечным производством.

Начало было непростым: в декабре 1923 года газета Waba maa писала, что городские власти постановили в срочном порядке закрыть принадлежащую Раукасу свечную фабрику Steariin за несоблюдение норм пожарной безопасности.

Владелец не стал сдаваться, переехал из деревянной постройки на Большой Балясной улице в каменное здание на Малом Тартуском шоссе, и летом 1927-го его продукция была удостоена малой золотой медали Таллиннской выставки.

Еще лет через пять предприятие Раукаса, насчитывающее около двадцати рабочих, перебралось еще дальше от центра города – на улицу Вана-Каламая. В рекламе оно позиционировало себя как крупнейшее в Эстонии.

Свечи к тому времени из источника освещения превратились в элемент изысканного интерьера: покупателями продукции фабрики Steariin были зажиточные таллиннцы и владельцы популярных кафе.

Популярность однажды сыграла с Раукасом неожиданную шутку: в октябре 1939 года телефон его свечной фабрики по ошибке был напечатан газетой Päevaleht в статье про репатриацию немцев.

Через несколько дней издание было вынуждено извиниться перед пожилым мастером: тот устал отвечать, что он изготавливает свечи, а не занимается вопросами переезда в Третий рейх…

Под знаком Flora
Судя по рекламным объявлениям, производить стеариновые, а затем и парафиновые свечи на химическом предприятии Христиана Майера начали еще в тридцатые годы прошлого столетия.

Потребовалось, между тем, еще три десятилетия, изменение формы собственности и названия производства, прежде чем именно свечная продукция стала служить едва ли не основным ее узнаваемым брендом.

В конце 1967 года Таллиннский комбинат бытовой химии Flora совершил инвалютную сделку: за драгоценные дойчемарки в Западной Германии было приобретено оборудование для производства на потоке декоративных свечей.

Приобретение оправдало себя: через два года у предприятия H.Kürschner были куплены две машины для изготовления елочных свечей, две машины для фигурных свечей, одна машина для свечей «гигантских» и одна – для свечей на торт.

«Ознакомимся с новинками: разноцветными декоративными свечами, – предлагала читателям газета пионерской организации Эстонской ССР Säde. – Они и в форме шара, и в форме еловой шишки, и завитые спиралью, и большие, и маленькие».

Как сообщало издание, помимо бирки с ценой и весом, каждое изделие имело и свое собственное название: «Шар», «Спираль», «Полосатая», «Бридж». Последняя представляла собой куб с карточными мастями на четырех боковых сторонах.

Удивила корреспондента свеча «Гигант», способная гореть хоть десять дней подряд, хотя мастера и советуют не проводить таких экспериментов в квартирах. А также – почти полное отсутствие специфического для производства запаха топленого парафина.

Обоняние не обманывало: предприятие Flora приступило к выпуску ароматических свечей с несколькими типами запахов: хвойным, ванильным, шоколадным. Все они получались путем смешивания химических эссенций, что виделось чудом прогресса.

«Хотя Новый год давно прошел, цех по производству елочных свечей работает на полную мощность, – отмечала газета. – Ведь в новогодние праздники свечей в одной только Эстонии сжигается столько, сколько производится в течении целого года».

Сообщалось также, что свечная продукция таллиннского комбината бытовой химии уже завоевала популярность далеко за пределами союзной республики и за административные границы ЭССР экспортируется немало.

Шел «экспорт», конечно, не только путем заводских поставок: свечи производства Flora быстро стали одним из популярных сувениров, который стремились привезти домой на память о Таллинне гости города.

* * *
«Покупатели почему-то считают, что эстонские свечи горят, мигая, и что ассортимент их невелик, – сокрушалась под конец 1996 года газета Sõnumileht. – День клиентов на фабрике Flora доказал обратное».

Сомневаться не приходится: делать свечи в Таллинне с восстановлением независимости Эстонии, конечно же, вовсе не разучились. Даже совсем напротив: постарались расширить ассортимент выпускаемой продукции.

Так, например, Flora быстро освоила выпуск специальных свечей для подогрева чайников. А также – свечей садовых: их, кстати, когда-то уже предлагал своим покупателям владелец довоенной фабрики Steariin Густав Раукас…

Интерес потребителей к свечной продукции, выпускаемой под маркой Flora, остается неизменным и по сей день. Поклонники живого света ценят ее не только в Эстонии, но и в соседних странах: Финляндии, Швеции, Латвии.

Остается только порадоваться за предприятие, которое сумело сохранить свой заслуженный бренд. И зажечь в честь наступления свечного месяца свечу – на столе, полке или окне.

Йосеф Кац

«Столица»

Related posts

• Весна. Март. Третье число 1871 года: "Рижский Вестник". 144 года тому назад.