Записи с меткой ‘эраст гиацинтов’

«Какая коммуналка в 1939-ом в Таллинне?» — недоуменно-добродушно вопрошал голос в телефонной трубке. Так я познакомилась с Татьяной Николаевной Сычуговой, урожденной Гиацинтовой – внучкой первого русского мэра города Таллинна.

Об Эрасте Георгиевиче Гиацинтове — первом русском человеке, возглавившем городское правительство Таллинна более ста лет назад, «Столица» рассказала осенью прошлого года. Чуть позже выяснилось, что прапраправнук бывшего мэра и носитель славной фамилии оказался в эстонской столице в качестве вынужденного квартиросъемщика, изгоняемого собственником из родного дома. Именно в этой статье было сказано, что эстонское правительство пригласило Гиацинтовых вернуться в Эстонию, пообещав особняк, а попали они в коммуналку, что и заставило Татьяну Николаевну взяться за телефонню трубку. А затем и рассказать про своего деда и историю возвращения семьи в Эстонию.

Московский назначенец

Про таких в былые времена говорили – столбовая. И в новейшую историю заниматься восстановлением-подтверждением своего дворянства она не стала.
«А зачем? Я и так знаю, что я – дворянка и совершенно не признаю этих новых. Вот Пугачева – дворянка?! Уж извините, но это просто не серьезно, — говорила Татьяна Николаевна при первой нашей встрече. – Мне папа всегда говорил – не забывай, кто ты такая. Я знаю, какие были у меня предки, и ужасно горжусь этим. И когда вспомнили деда, я просто расплакалась».

Человек этот был совсем забыт. И не только эстонцами. Местные хранители русской истории тоже мало что знают о нем, о его судьбе. Некоторые считают, что забвение мэра Гиацинтова связано с тем, что он в Эстонии был обычным московским назначенцем. Но таким ли уж обычным?

Эраст Георгиевич Гиацинтов (нынче будет 150-лет со дня его рождения) родился в Москве. Род Гиацинтовых ведет начало от священника Николая (1621 г.), дворянство им было даровано Государем Императором в начале 18 века. Эраст Георгиевич закончил основанную известным издателем и журналистом П. Поливаным гимназию, куда принимали сыновей только высокопоставленных родителей. Затем был юридический факультет Императорского московского университета. Закончив его со степенью кандидата права он поступил на службу в Московскую судебную палату. Служба его продвигалась успешно и в 1889 году надворный советник Э.Г. Гиацинтов получил назначение комиссаром по крестьянским делам Везенбергского (Раквереского) уезда Эстляндской губернии. Так в роду Гиацинтовых появилась таллиннская ветвь и история этой семьи, несмотря на все исторические перипетии, оказалась связанной с Эстонией навсегда.

Формуляр Эраста Георгиевича (т.е. друдовая книжка — этот документ мама Татьяны Николаевны сумела спасти, когда 9 марта 1944 года в их дом на Манежной улице угодила бомба) богат записями о должностях, званиях и наградах. Он неоднократно исполнял обязанности и Эстляндского вице-губернатора.

Э.Г. Гиацинтов был членом Комитета по сбору пожертвований на сооружение соборного храма Александра Невского. Работа эта была чрезвычайно трудной, поскольку сбор средств производился исключительно в пределах империи и исключительно на добровольных началах. Но собор построили всего-то за пять лет.

А в 1897 году он занимался организацией в Эстляндской губернии первой всеобщей переписи населения Российской империи, благодаря чему мы сейчас с уверенностью можем сказать, что в то время в Ревеле проживало 33 462 мужчин и 31 110 женщин.

Роковая телеграмма

Городским головой Ревеля Эраст Георгиевич был утвержден 25 февраля 1905 года. Это был компромиссный вариант – пусть не эстонец, но хоть впервые не немец. Фактически эстонцы тогда впервые получили возможность управлять столицей — ведь помощником Гиацинтова был будущий президент Эстонской Республики Константин Пятс. Однако прослужить на посту положенные четыре года Гиацинтову не удалось – помешала первая русская революция. Эраст Георгиевич выразил свое возмущение жестокими действиями полиции при разгоне демонстрантов в 1905 году в направленной царю телеграмме. «Телеграмма деда долго была выставлена в Городском музее, но потом ее почему-то убрали», — вспоминает Татьяна Николаевна.

Вскоре после своего демарша Э.Г. Гиацинтов был отправлен в отставку с поста городского головы Ревеля. Его карьера продолжилась по финансовой части – сперва в местном Минфине, а затем в должности управляющего Ревельским отделением крестьянского поземельного банка.

«Дядя Эраст служил в Ревеле, работал много, увлеченно и в конце концов стал городским головой. Он с необыкновенной горячностью отстаивал эстонцев – их права, язык, ратовал за их самоуправление, — а потому был преследуем царским правительством и постепенно снят со всех должностей», — так вспоминала таллиннского мэра его племянница, народная артистка СССР Софья Владимировна Гиацинтова.

Эраст Георгиевич был окончательно уволен со службы по состоянию здоровья в 1908 году и через два года скончался. «Умер он рано. Но если посмотреть на его нагрузку… А он еще болел, очень. Сердце, — говорит Татьяа Николаевна. Похоронили его на кладбище Александра Невского. Памятник поставило эстонское правительство. Тогда другое отношение было. Сейчас бы уже не поставили».

Да, сейчас не то что памятник, дорогу к нему не обозначили. На кладбище Александра Невского похоронены многие замечательные и известные люди, о чем говорит высеченная при входе карта с указание их могил. Но вот имени русского мэра эстонской столицы там нет. Как, впрочем, не встречается оно и среди, например, перечня городских улиц. Хотя, именно в его правление таллиннские улицы получили таблички с названием на трех языках – русском, эстонском и немецком.

Гражданство в благодарность

Своим детям первый русский мэр эстонской столицы оставил в наследство только силу духа и любовь к стране, в которой им довелось жить. Но ничего такого, что можно было бы получить в ходе последней реформы собственности. «У деда была только служебная картира в одном из домов на улице Висмари», — в семейном архиве Татьяны Николаевны сохранились фотографии: казенная мебель и множество цветов в горшках. Все, кто знал Э.Г. Гиацинтова отмечали его скромность и необыкновенную доброжелательность.

Софья Гианцинтова вспоминала: «Когда Эстония отделилась от России, сохранившие благодарную память эстонцы пригласили их семью к себе, дали гражданство. А в Ратуше установили бюст Эраста Георгиевича Гиацинтова».

После смерти Эраста Георгиевича семья некотрое время жила в Царском селе. Его вдова и два сына – Николай и Александр — в 1922 году получили гражданство ЭР. Бабушка, как вспоминает Татьяна Николаевна, потом работала в первом таллиннском детском саду, открытом в 1923 году в Копли.

«Этот период я плохо знаю. Кажется, дядя Александр в Эстонии не жил, а уехал в Америку, где его следы затерялись», — рассказывает Татьяна Николаевна.

Николай же Эрастович в 1927 году уехал в Прагу, где закончил Институт путей сообщений. Там же с обвенчался Надеждой Михайловной Голубевой. Будучи уже дипломированным инженером в 1931 году вернулся в Эстонию, чтобы отдать воинский долг государству. В 1932 вновь уехали в Прагу, а оттуда в Ниццу, где работал по специальности. В Эстонию семья вернулась в августе 1939 года.

«Для того, чтобы претендовать на французское гражданство мне не хватило всего полгода – надо прожить во Франции пять лет, а я провела в Ницце только первые четыре с половиной года своей жизни, — шутит Татьяна Николаевна, — впрочем, вопрос о французском гражданстве в семье никогда не стоял».

В Эстонию Гиацинтовы вернулись по приглашению президента Константина Пятса. «Я его лично видела, но помню очень смутно. Дед ведь работал с Пятсем и семьи хорошо знали друг друга», — вспоминает Татьяна Николаевна.

В Таллинн возвращались на автомобиле «Тальбо». С этой маркой в результате многочисленных европейских автообъединений-разъединений было покончено в 1986 году, когда последний тальбоский «Оризон» уступил свое место «Пежо-309». Гиацинтовский «Тальбо» пропал намного раньше — в первые же дни после восстановления, как тогда говорили, советской власти в Эстонии.

Жизнь продолжается

Возвращение домой запомнилось на всю жизнь – это было путешествие длиною в 4000 км, через всю Европу.

Гиацинтовым предоставили квартиру на втором этаже дома 51 по ул. Вене-Балти в Копли. На первом этаже располагался офис какого-то учреждения. Через год семья переехали на Манежную, где прожила до 9 марта 1944 года – тогда дом оказался в зоне бомбежки советской авиации и сгорел. Лишились всего. Какое-то время скитались по знакомым и друзьям – Татьяна Николаевна, ее мама, две бабушки и прабабушка. «То есть нас было три старухи и ребенок на руках у мамочки, — вспоминает Татьяна Николаевна о причинах, приведших семью в кадриоргскую коммуналку.

В это время Николай Эрастович воевал в Эстонском стрелковом корпусе. Его победная военная тропа прошла мимо Таллинна прямо на Моондзунский архипелаг. При первой возможности он попросил связного, шедшего в Таллинн, узнать, что с его семьей, и был потрясен сообщением о том, что на месте дома одни развалины. Только через несколко месяцев Николай Эрастович узнал что его женщины живы.

После войны он работал в Министерстве сланце-химической промышленности, а потом ведущим специалистом Госстроя. Сама Татьяна Николаевна закончила 6-ую среднюю школу, ТПИ, пять лет работала в Институте строительных материалов Академии наук, а затем до пенсии — в НИПИ силикатобетона.

Бог миловал семью Гиацинтовых и репрессии не коснулись ее ни в начале 1940-х, ни позднее, хотя в те времена любой из этих факторов — дворянское происхождение, учеба и жизнь за границей, дружба с президентом ЭР — был достаточным основанием для этого. «Единственное, маме, а она была дамским парикмахером, не засчитали в трудовой стаж годы работы во время оккупации. Она, мол, обслуживала немцев. Чушь собачья!», — еще и сейчас возмущается Татьяна Николаевна. Хотя ей самой пришлось не раз отвечать на вопрос почему в графе «место рождения» стоит Ницца. Пять лет назад Татьяна Николаевна с дочерью съездила-таки в этот французский город, нашла дом, в котором родилась и провела первые годы своей жизни. «Я даже описывать не буду, что я при этом пережила, — говорит она. — Самое хорошее, что есть в наше время – это возможность свободно ездить по всему миру».

Упеть рассказать

Жалела ли семья о возвращении в Эстонию?
«Как сказать…. Отец попал из огня да в полымя (из Франции, фактически уже принимавшей участие во Второй мировой войне, в Эстонию к моменту ее присоединения к СССР и последующей оккупации гитлеровской Германией – ред.). Если бы знал, может и не вернулся», — не уверена Татьяна Николаевна.

Семь лет назад вместе с мужем она начала составлять генеалогическое дерево. Сейчас там большее 2000 человек, не только Гиацинтовы, но и примкнувшие к ним. Столько великих людей, что трудно поверить.

Представители рода Гиацинтовых живут во многих странах мира. Конечно, в России, в Америке живут дети и внуки полного тезки таллиннского мэра — Эраста Георгиевича Гиацинтова, автора «Записок белого офицера» и троюродного брата Татьяны Николаевны. «Они призжали в Таллинн. Хорошие отношения были с Софьей Владимировной — она была выдающийся человек, актриса, — говорит Татьяна Николаевна. – Встречаемся».
В прежние годы многое замалчивалось, а сейчас все чаще вспоминают старое, что очень радует Гиацинтову.

«Я очень жалею, что поздно стала интересоваться историей семьи, когда спросить уже было не у кого – мама и папа умерли», — говорит Татьяна Николаевна.

Справка:
Эраст Георгиевич Гиацинтов
Родился 10 ноября 1859 года в Москве.
После окончания Московского университета поступил на службу в Московскую судебную палату.
В 1885 году был произведен в титулярные советники и назначен правителем канцелярии губернатора.
В Эстонию в качестве комиссара по кресьянским делам Везенбергского уезда он приезжает уже надворным советником. За время службы занимал много ответственных должностей в том числе был членом правительства Эстоляндской высшей комиссии сельских народных школ. По предложению губернатора продолжительное время занимался ревизией делопроизводства учреждение и должностных лиц МВД в Ревельском, Гапсальском, Вейсенштейнском и Везенбергском уездах. Был мировым судьей, членом Присутствия по крестьянским делам, директором попечительного комитета о тюрьмах.
25 февраля 1905 г. утвержден городским головой Ревеля. После отставки работал в Министерстве финансов, а затем управляющим ревельским отделением Крестьянского поземельно банка.
21 января 1908 года уходит в отставку по состоянию здоровья.
К этому времени он действительный статский советник.
Награжден орденом Св. Станислава 2 и 3 степени, Св. Анны 2 степени, Св. Владимира 4 степени, другими наградами.

Виктория Юрманн
«Столица»

Имя этого человека ничего не говорит современному таллиннцу. Энциклопедии и биографические словари обходят его молчанием. Если краеведы и вспоминают о нем – то исключительно как о начальнике первого в истории Таллинна вице-мэра эстонского происхождения.

А между тем, Гиацинтов сам был первым – первым, кто сокрушил вековую традицию управления города немцами. Эраст Гиацинтов — первый русский, занявший пост таллиннского городского головы.

Остзейские бюргеры сравнивали Э. Гиацинтова с самодержцем Иваном Грозным. Мирному директору банка и члену губернского правления удалось то, что дважды не удавалось грозному царю: захватить власть в Ревеле, причем совершенно законным путем, да еще и в союзе с вчерашними мужиками, всего несколько десятилетий назад пришедшими в город – с эстонцами.

Сила компромисса

Молодая эстонская буржуазия, рвавшаяся вытеснить своих вековечных угнетателей – немцев из органов местного самоуправления, охотно шла на создание предвыборных коалиций с представителями иных национальных групп. Политика эта оказалась оправданной: в 1902 году эстонско-латышский избирательный блок выиграл выборы в Валга и главой местного муниципалитета впервые в истории стал эстонец. Поэтому появление осенью 1904 года предвыборного русско-эстонского блока в Ревеле было вполне логичным. Инициатором создания этого альянса стали молодой адвокат Константин Пятс, издатель газеты Teataja, а так же его непосредственный начальник – адвокат Яан Поска.

В первые выходные декабря 1904 года к голосовательным урнам, выставленным в помещениях пожарной части на нынешней площади Виру, потянулись избиратели. Голосовали в ту пору неспешно: выборы в городскую Думу завершились лишь неделю спустя, 16 декабря. После того, как голоса были подсчитаны, по городу разнеслась сенсационная весть: русско-эстонский блок получил 44 места (из них эстонцам достались 38), немецкий – всего 20. Возник вопрос, кто станет во главе вновь избранного органа власти. Эстонские лидеры не устраивали немцев, эстонцам уступать заслуженную победу тоже не хотелось. В конце концов, был найден компромисс – кандидатура Эраста Георгиевича Гиацинтова, сорокапятилетнего чиновника, устраивала все стороны. Хоть он и не был местным уроженцем, тем не менее, в Эстляндии он жил с 1889 года – а значит, был хорошо знаком с местными реалиями. Его помощником был назначен К. Пятс.

5 января 1905 года новоизбранные гласные Думы были приведены к присяге на верность. Ровно через четыре дня полторы тысячи рабочих Петербурга двинулись, с государственными влагами и церковными хоругвями, просить «царской милости». Царь встретил манифестантов казачьими шашками и солдатским пулями. Эхо «кровавого воскресенья» отозвалось по всей стране. Не остался в стороне и Таллинн: 12 января началась всеобщая забастовка ревельских рабочих, отбросившая тревожное зарево на весь начинающийся год. Стачки, забастовки, митинги и манифестации составляли неотъемлемую его часть.

Наглядное свидетельство

В чем именно заключалась повседневная деятельность Ревельской городской Думы в беспокойном 1905 году?

Судя по официальному отчету, жизнь в главном городе Эстляндской губернии текла своим неспешным чередом. Городской архив, например, завершил просмотр писем и бумаг «преимущественно коммерческого и частного содержания», скопившихся на чердаке Ратуши. Переговоры о выкупе городскими властями частного «телефонного предприятия» так ничем и не завершились. Опасаясь вспышки холеры, приобрели за рубежом карету скорой медицинской помощи и напечатали на эстонском языке брошюры о необходимых мерах предосторожности. Вскрыли ряд махинаций, связанных с правом пользования земельными участками, некогда окраинными, но к началу ХХ века оказавшимися в самом центре города. Замостили новым, так называем паркетным камнем отрезок улицы Пикк от ворот Пикк-Ялг до переулка Мюнди и практически всю улицу Виру – от площади Вана-Тург до перекрестка с улицей Мюйривахе.

Кстати, об улицах, точнее – об их названиях. В отчетах годовой деятельности городской Думы они фигурировали под тогдашними официальными именами – исключительно русскими: Морская, Глиняная, Стенная. Впрочем, уже в январе 1905 года гласный член городской Думы К. Менд сделал предложение закрепить на стенах домов таблички, дублирующие названия улиц на трех местных языках – русском, эстонском, немецком. Дума, «вполне сочувствуя этому предложению», открыла Строительно-дорожной комиссии кредит в 650 рублей. Подряд на выполнение работ получил некий маляр Фрей, обязавшийся брать 38 копеек за каждую новую «трехъязычную» табличку. К 1 января 1906 года они украсили углы стоящих на перекрестках домов и провисели в неизменном виде более десятилетия, став едва ли не единственным свидетельством кратковременного правления городского головы Гиацинтова…

Час испытаний

«В жизни каждого народа и государства бывают минуты, когда на мелочи не обращают никакого внимания и когда следует выражать одну определенную общую цель, – с такими словами обратился Э. Гиацинтов к своим коллегам на состоявшемся 2 июля 1905 года заседании Думы. – В настоящий момент положение нашего государства действительно очень тяжелое…» Мог ли представить он – да и кто-либо из его подчиненных, – что главное испытание пережить таллиннцам только предстоит. Причем достаточно скоро – уже осенью.
Памятник в сквере у театра «Эстония» со стороны Пярнуского шоссе хорошо известен таллиннцам. В общих чертах известно и само историческое событие, в честь которого он был установлен: расстрел царским войсками мирной манифестации таллиннских рабочих 16 октября.

Роль городских властей в тех трагических событиях не очень ясна. За два дня до печально знаменитых событий Дума приняла делегацию рабочих представителей и разрешила отрядам рабочей самообороны патрулировать городские улицы. Предположений, почему начались столкновения между рабочими и солдатами, существует несколько. По официальной версии, в центр города солдаты были направлены для усмирения погрома, который, по слухам, вот-вот должен был захлестнуть Глиняную и Михайловскую улицы — нынешние Виру и Суур-Карья. Звучало это вполне правдоподобно: упомянутый район города был вотчиной еврейских предпринимателей и квартиросъемщиков. Некий капитан Миронов принял собравшихся на Новом рынке за громил и отдал приказ рассеять их ружейным огнем. Во время столкновения войск с населением сам Э. Гиацинтов и его советник В. Лендер вели переговоры с губернатором А. Лопухиным, пытаясь убрать с городских улиц вооруженных солдат. На состоявшемся 17 октября чрезвычайном заседании Ревельская городская дума объявила протест против совершенного злодеяния и потребовала «строго наказать виновников». Семьям свыше 900 пострадавших городские власти пообещали выдать пособие общей суммой в 5000 рублей; пособие на похороны каждого из 94 убитых составило 20 рублей. Похороны жертв расстрела превратились в открытую манифестацию, а на месте нынешнего памятника был установлен деревянный крест, вскоре снятый по личному распоряжению губернатора.
Формально эстонско-русской правящей коалиции удалось удержать власть и после кровавых октябрьских событий, но фактически дни ее были сочтены. Прошедшие в декабре 1905 годы внеочередные выборы в Думу вновь вернули власть в руки немцев, но ненадолго: Э. Эрбе пробыл в кресле городского головы с декабря 1905-го по май 1906. Потом это место занял эстонец Вольдемар Лендер, не покидавший его в течение последующих семи лет…
Среди списков гласных сформированной в начале 1906 года Ревельской городской думы имя Э. Гиацинтова отсутствует. Почему он решил устраниться из политики, однозначно сказать невозможно. Возможно, он считал, что ответственность за произошедшее 16 октября лежит на нем, и чувствовал вину, а может быть, причиной стало ухудшение здоровья. Скончался Эраст Гиацинтов в 1910. Он был похоронен на таллиннском кладбище Александра Невского, могила его сохранилась и по сей день. И хотя имя первого таллиннского «мэра», при котором эстонцы получили доступ к управлению столицей Эстонской Республики, стерлось из памяти горожан, вспомнить Э. Гиацинтова стоит. Не только как исторический казус, но и как человека, оказавшегося во главе городского самоуправления едва ли не в один из самых критических моментов его истории и постаравшегося сделать для блага города все от него зависящее. Не его вина, что удалось ему до обидного немного.

Автор благодарит Александа Дормидонтова за оказанную при написании материала помощь.

Йосеф Кац
«Столица»