Первые уличные фонари появились в Таллинне в 1710 году - они висели посреди улиц на веревках. И зажигались только в приезд важных вельмож или в большие праздники.

Как известно, война была излюбленным занятием в эпоху средневековья. Однако не все башни занимались истреблением людей. Некоторые из крепостных строений несли на своих могучих плечах тяжкое бремя функций воспитания, по мере сил стараясь сеять в народе разумное, доброе, вечное. В этой связи нельзя не упомянуть Девичью башню. Это в других местах вам расскажут романтичные истории о принцессе, заточенной непреклонным отцом в высокую башню-темницу, откуда нельзя сбежать, и ее последнем прыжке навстречу свободе. В Таллинне все было намного прозаичнее: в этой башне находилась тюрьма для девиц легкого поведения и падших женщин.

Центр Старого Таллинна украшает Домский собор, главный храм Вышгорода. Пол его выложен надгробными плитами с эпитафиями и гербами знатных дворянских фамилий. Здесь захоронены видные шведские полководцы, а также остзейский барон Иван Крузенштерн, первый русский мореплаватель, совершивший кругосветное путешествие спустя триста лет после Магеллана. С собором этим связана одна занимательная история. Где-то в середине ХIХ века дремавшего у входа в храм ночного сторожа грубо разбудили. Тот быстро пришел в себя: перед ним стояли человек пять в масках, по речи, важные господа. Они повелели ему открыть двери, которые укажут, завязали глаза и повели. Сторож все открыл, но его все вели и вели, по дороге отпирая какие-то двери. Повязку сняли в маленькой комнатке: там стояло несколько сундуков, из которых господа отсыпали в мешки часть золотых и серебряных монет. Сторожу сказали: «Мы не разбойники, берем то, что захоронили здесь наши предки. Остальное оставляем нашим потомкам». А чтобы старик помалкивал, ему дали два золотых, вновь завязали глаза, вывели на улицу и растворились в ночи. Сколько ни пытался сторож потом найти потайную комнату с сокровищами, ничего не вышло. О происшествии этом рассказал он на смертном одре, а монеты завещал городскому музею, где они и хранятся поныне. Конечно, разнеслись слухи, полезли в собор кладоискатели, да все напрасно.