Ночь, когда горела Нигулисте в Таллине

«В ночь на 13 октября возник пожар в реставрируемом памятнике архитектуры – бывшей церкви Нигулисте. Пострадали крыша здания и башня. В результате принятых оперативных мер удалось ликвидировать очаг огня и спасти художественные ценности. Для выяснения причин пожара и организации восстановительных работ создана комиссия».

Шесть набранных петитом строчек в разделе «Происшествия» на третьей полосе газеты Õhtuleht – единственное упоминание тогдашней прессы о событии, невольным свидетелем которого стал едва ли не весь город. На заметку того же объема отважился и «Вечерний Таллин».

Остальные СМИ хранили молчание. Было отчего: в мирное время, без какого-либо природного катаклизма, была утрачена вертикальная доминанта силуэта столицы союзной республики.

Давняя напасть 

Церковные шпили, конечно, горели в Таллинне и прежде – от средневековья до самого недавнего прошлого.

«Рекордсменом» в этом плане, бесспорно, является Олевисте: кивер колокольни дважды был испепелен молнией дотла – в 1625 и 1820 годах. Пожар 1931 года удалось локализовать и ликвидировать.

В 1684 году сгорел шпиль церкви Пюхавайму: вспыхнул он во время грозы. А вот звонница Домского собора в том же году была уничтожена огнем земного происхождения: опустошивший Верхний город пожар начался в доме шталмейстера Петера Броманна.

Гордость горожан, мощный барочный шпиль над церковью святого Николая впервые пал жертвой огня во время мартовской бомбардировки 1944 года: он был зажжен искрами, летевшими от горящих домов на улице Харью.

Обезглавленной Нигулисте простояла без малого тридцать лет. Лишь в 1973 году собранный предварительно каркас шпиля был, с огромными усилиями, поднят на башню – и там уже обшит листами меди.

О значимости этого события для города и горожан свидетельствует открытка, на лицевой стороне которой операция по подъему стального «скелета» шпиля была схематически изображена.

Планы и сроки 

Открыть в церкви Нигулисте музей средневекового церковного искусства и органный зал планировали еще к олимпийской регате 1980 года.

Но, как говорится, не сложилось: забор вокруг памятника архитектуры, снятый на время наплыва в Таллинн иностранных гостей, после отъезда яхтсменов вновь был восстановлен.

Новой датой, как было принято выражаться в те годы, «сдачи объекта в эксплуатацию» был назначен конец 1982 года. В январе газеты сообщали, что вскоре зазвучит изготовленный в ГДР орган, а шедевры сакрального искусства «съезжаются» в Нигулисте.

11 октября «Советская Эстония» опубликовала сделанный с крыши Таллиннского дома быта снимок – панораму башен Старого города. Никто не мог предположить, что через двое суток фотография станет историческим свидетельством – последним «допожарным» изображением шпиля Нигулисте…

Ночной звонок

Сообщение о том, что основание церковного шпиля лижут языки пламени, пожарная часть на тогдашней улице Гоголя получил 13 октября 1982 года в 01.15.

Первый звонок городская молва приписывала Яану Кроссу – благо, квартира его находилась прямо напротив Нигулисте – в Доме писателей на улице Харью. Сразу несколько бригад выехали на место происшествия.

Установленный реставраторами забор был разобран незамедлительно. Но проку от принятых мер было немного: пожарные брандспойты были явно не рассчитаны на высоту в сорок- пятьдесят метров, где бушевало пламя.

Огонь стремительно распространялся. К двум часам ночи пламя перекинулось на крышу капеллы святого Антония. Вслед за ней клубы дыма стали подниматься над жестяным покрытием центрального и боковых нефов.

Высшая сложность 

Пожару немедленно была присвоена высшая степень сложности, а руководство по его тушению поручено руководителю пожарной службы МВД ЭССР полковнику Виктору Сергееву.

Прибыв на место происшествия, он принял решение привлечь к операции все пожарные бригады города, военнослужащих, а при необходимости – и добровольцев: случай, надо сказать, в новейшей истории Таллинна уникальный.

Пожар, между тем, разгорался: зарево его было видно из окон многоэтажек Мустамяэ, Ыйсмяэ, Ласнамяэ. Огнем было охвачено, в общей сложности, 860 квадратных метров поверхности. Встал вопрос об эвакуации жильцов домов по улице Нигулисте.

Около половины третьего металлический каркас пылающего шпиля не выдержал высокой температуры, начав плавиться и крениться. К счастью – в сторону нынешней площади Вабадузе, где какая-либо застройка после войны отсутствовала.

В 04.19 пожарным удалось взять очаг возгорания под свой контроль. Окончательно пожар был потушен двумя часами позже. Нанесенный им ущерб составил 214 000 рублей.

Версия умолчания 

С рассветом пожарных сменили милиционеры и сотрудники спецслужб.

Им предстояло особое задание: воспрепятствовать любительской съемке пострадавшего объекта. И хотя у наиболее любопытных фотопленку попросту изымали, десятки снимков и по сей день гуляет по Интернету.

Республиканская пресса сочла за лучшее проигнорировать случившееся вовсе. «Советская Эстония» и «Молодежка», например, вообще отвели две трети своих полос под текст доклада прибывшего в Таллинн на конференцию по вопросам идеологической работы секретаря КПСС К. В. Русакова.

По городу поползли слухи: удивление вызывал сам характер пожара. Ладно, в былые времена в церковных шпилях загорались деревянные балки каркаса – дело понятное. Но тут-то он был цельнометаллический, чему уж там гореть? Да и грозы ведь не было…

Разговоры о диверсии возникли практически сразу: кто-то, якобы, слышал предшествующий возгоранию хлопок или взрыв. Единственное, в чем «кухонные эксперты» расходились по языковому признаку – так это в указании на ее потенциальных заказчиков.

Среди русскоговорящих горожан ходили слухи о работе некого «эмигрантского центра в Швеции». Эстонская же версия гласила, что акцию осуществил КГБ — «для подрыва национального духа».

Спасибо всем

Демонтировать нависший над улицей Ратаскаеву оплавленный шпиль удалось до конца октября. А в начале ноября «Вечерний Таллин» опубликовал отчет председателя комиссии по расследованию пожара Нигулисте и ее восстановлению.

«В бывшей церкви Нигулисте долгое время велись реставрационные работы, – напоминал горожанам зампредседателя Совета министров ЭССР Бруно Саул. – В день пожара там проводились строительно-монтажные, в том числе и сварочные работы».

Далее следовало заключение комиссии: пожар возник и распространился в результате «халатного отношения некоторых работников к исполнению своих служебных обязанностей и правилам пожарной безопасности». Виновных обещали привлечь к ответственности.

Даже сухой текст официального пресс-сообщения не мог умолчать: горожане были готовы помочь вновь воссоздать пострадавший памятник архитектуры. Одни – безвозмездным трудом на восстановительных работах, другие – перечислением на благое дело личных сбережений.

«Комиссия выражает всем обратившимся благодарность за их патриотическое отношение и сообщает, что постановлением ЦК КП Эстонии и Совета министров ЭССР все необходимые средства выделены, – заверял Саул. – Также привлечены специализированные строительно-монтажные организации».

Тем же постановлением определены были и новые сроки завершения реставрационных работ: конец декабря следующего, 1983-го, года.

* * *

Сгоревший шпиль был воссоздан практически за один сезон: отказавшись от сложных экспериментов с поднятием готового каркаса, его на этот раз монтировали непосредственно на башне.

Орган под сводами Нигулисте прозвучал для горожан в намеченные заранее сроки. А в самом начале января 1984 года музей-концертный зал приступил к своей повседневной работе.

За минувшие тридцать лет список сгоревших таллиннских шпилей пополнился еще одним: в мае 2002 года огонь не пощадил кивер церкви Пюхавайму. Причиной возгорания вновь стала халатность и наплевательское отношение к правилам противопожарной безопасности.

Музейная экспозиции Нигулисте рассказывает, среди прочего, и о событиях 1982 года. Но имена тех, чьей отвагой были спасены от гибели «Пляска смерти» Бернта Нотке и алтарь работы Хермена Роде, а также смонтированный накануне орган, так и остаются неназванными.

Понятно, почему об их подвиге молчали тридцать лет назад. Но разве не заслуживают они доброй памяти в наши дни?